Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. т. 3. Лавалитовый мир. Гнев Рыжего Орка

Почувствовав, что публичное мнение может склониться в нежелательную сторону, Кикаха попросил у вождя разрешения обратиться к народу. Вергенгет призвал людей к молчанию.

Зная, что высота дает оратору психологическое преимущество, Кикаха взобрался на хикву.

— Я не хотел ничего говорить об этом, пока вы не примете меня в племя, — начал он, — но теперь мне ясно, что надо рассказать всю правду.

Он замолчал и осмотрел лица людей, словно сомневаясь в том, что с ними следует делиться своим знанием.

— Увидев среди вас людей, не понимающих воли Властителя, я понял, что вы должны услышать мой рассказ сейчас, а не потом.

Кикаха знал, что уже овладел вниманием собравшихся. Авторитетный вид и серьезный тон придавали вес каждому  его слову, и люди думали, что он хочет поведать им о чем-то действительно важном.

— Незадолго до того как я увидел вас, мне повстречался один человек. Он приближался ко мне, паря над землей по воздуху. Он скользил на высоте в два моих роста, и под его ногами не было никакой опоры.

Многие из туземцев открыли рты. Глаза людей расширились, и только у Тоини они стали узкими, как щелочки.

— Я еще никогда не видел такого высокого человека. Его белую и чистую кожу можно сравнить только со свежим молоком, а красные волосы — с огнем пылающего дерева. Вокруг него сияло зарево, словно молния служила ему одеждой. И я не стал убегать от него, ибо не скрыться от этих глаз. Я не стал нападать на него, ибо нельзя поднять на такого человека ни руки, ни копья.

Приблизившись ко мне, он остановился и медленно опустился на землю. О люди тана, я храбрый человек, но он испугал меня. Я чувствовал благоговейный трепет. И, пав на колени, ждал, когда он заговорит со мной. Ни один из смертных не может парить по воздуху. Поэтому я знал, что это не простой человек.

Он подошел ко мне и сказал: «Не бойся, Кикаха. Я не причиню тебе вреда. В моих глазах ты достоин благословения и милости. Поднимись и посмотри на меня».

Я подчинился, но мой страх стал еще сильнее. Мы виделись впервые, а он знал мое имя. Я не мог понять, кто этот незнакомец, летавший по воздуху, как птица. Я не мог понять, кем был этот человек, чей голос проникал в глубины моего сердца.

Несколько женщин в толпе заплакали. Многие шептали молитвы. Они знали, кем был этот незнакомец, — вернее, думали, что знают.

— А потом человек сказал: «Я властитель этого мира, Кикаха». И мне с трудом удалось ответить ему: «О владыка! Я догадывался об этом!»

И сказал он: «Знай же, Кикаха! В скором времени ты станешь пленником тана. Если встретят они тебя добром, то будут достойными в моих глазах, ибо задумал я свершить через них великое чудо. Ты же, Кикаха, будешь моим слугой — тем оружием, которым я исполню задуманное.

Если тана убьют тебя или предадут пыткам, я буду знать, что они не достойны моей милости. И тогда сотру их всех с лица земли. А в знак того, что око мое над ними, и в доказательство силы моей я поражу одного из них смертью огненной. Если же это их не убедит, то убью еще одного — того, кто будет противиться твоему вхождению в племя».

Слушая речь недруга, Тоини злобно усмехался. Кикаха знал, что мальчишка ждет случая, чтобы обвинить его во лжи. Но когда люди начали потихоньку отодвигаться от юноши, Тоини побледнел, задрожал и, заскулив, застучал зубами.

Кикахе не верил только шаман. Очевидно, он догадывался, что пленник лжет, спасая свою шкуру. Тем не менее, как человек, умудренный опытом, он не спешил высказывать свое мнение и ждал дальнейшего развития событий.

— Тогда я сказал ему: «Благодарю тебя, Властитель, за честь и за то, что ты избрал меня своим слугой и оружием. Могу ли я спросить о деле, которое ты мне уготовил?».

И ответил он: «Я открою тебе это в нужное время, Кикаха. А пока давай посмотрим, как тана отнесутся к тебе. Если поступят они так, как я того хочу, отправлю их в путь к великой славе. И преуспеют они и разрастутся числом, как ни одно другое племя. Но если тана обойдутся с тобой дурно, я уничтожу и мужчин, и женщин, и детей, и животных их, и даже костей не останется, которые могли бы глодать поедатели падали».

После таких слов он повернулся, взмыл в воздух и исчез за изгибом горы. А еще через миг появились вы. Об остальном вам уже известно.

Эффект, произведенный этой ложью, оказался таким, что Кикаха едва и сам не поверил своим словам. Люди тянулись к нему со всех сторон, стремясь прикоснуться к его ногам, дабы почерпнуть ту силу, которую он получил в момент общения с Властителем, и просили Кикаху считать их его сестрами и братьями. А когда шаман Ошуллаин протиснулся сквозь толпу и, приобщаясь к силе Властителя, прижал к лицу босую ногу Кикахи, тот понял, что одержал победу.

— А скажи, Кикаха, — громко спросил вождь, — не говорил ли Властитель, что ты будешь теперь вести наше племя?

Старый Вергенгет, как видно, тревожился о своем положении.

— Нет, — ответил Кикаха. — Властитель этого не говорил. Мне кажется, что по его замыслу я должен стать воином вашего племени. Если бы Властитель хотел сделать меня вождем, он бы так и сказал.

Вождь довольно улыбнулся.

— А что будет с беднягой Тоини? Ведь он сказал, что тебя надо пожертвовать Властителю?

— Я думаю, он знает, что вел себя недостойно, — ответил Кикаха. — Не так ли, Тоини?

Юноша упал на колени и, рыдая, запричитал:

— Прости меня, Кикаха! Я не знал, что делал!

— Ты прощен, — ответил Кикаха. — А теперь, о вождь, скажи, что мы будем делать?

Вергенгет решил, что, раз уж Властитель больше не сердится, племя может без страха войти в страну прибрежных земель. Кикаха надеялся, что сезон бурь действительно подошел к концу. Если они попадут еще в одну грозу, племя не простит обмана, и люди разорвут его на части.

Однако Кикаха чувствовал себя в полной безопасности. В самом худшем случае он мог придумать очередную ложь и объяснить туземцам причины немилости Властителя. Но если племя не поверит, то Кикахе на самом деле придет конец.

А вдруг они встретят Уртону — настоящего властителя этой вселенной?

Что бы ни случилось, Кикаха решил действовать по обстоятельствам. Если удастся отыскать весточку от Ананы или свидетельство того, что она пришла на побережье, он тут же уйдет от тана. Главное, чтобы она была жива. Кикаха не сомневался, что Анана направится сюда. Они оба знали, где искать друг друга.

Уртона и Маккей тоже пойдут на побережье — здесь много воды, и земля относительно стабильна. А там, где будут они, Кикаха найдет и рог Шамбаримена.

Интересно, куда подевался Орк? Неужели он захлебнулся в водовороте? Или его выбросило на берег на безопасном расстоянии от Уртоны и Маккея?