Сергей Щеглов - Банной горы хозяин

Проще-то проще, возразил себе Валентин, но только при условии, что вокруг сколько угодно Силы. Если Сила становится более дефицитным ресурсом, чем время, лишение воли может оказаться очень полезным. Магии тратится всего ничего, а человек часами остается зомби!

Изображая из себя зомби, Валентин поднялся по ступенькам, отворил отлично пригнанную входную дверь, которая даже не скрипнула петлями, и вошел в прихожую. Вторая дверь, в гостиную, была открыта. Могутов стоял у окна, солнечный свет падал на его ослепительно белую рубашку и пышную седую шевелюру, делая колдуна похожим на зашедшего непонятно зачем в избу бродячего ангела.

– Садись, – сказал Могутов и указал на стоящий перед ним табурет.

Валентин, изо всех сил подражая походке лишенного воли человека, проковылял по комнате и сел, уставившись на Могутова как в телевизор.

– Возьми. – В правой руке Могутова возник причудливо изогнутый осколок горного хрусталя. Валентин покорно поднял правую руку и сжал осколок большим и указательным пальцами. – Внутри едва заметная блестка. Видишь?

Валентин повертел осколок, ловя отблеск света на незаметной внутренней грани. Через несколько секунд внутри кристалла вспыхнула яркая точка.

– Что это такое? – спросил Могутов.

– Дефект кристалла, – ответил Валентин, входя в образ хозяина супертехнологической корпорации.

– Твой череп – копия, – нахмурился Могутов. – Почему дефект в точности такой же, как в оригинале?

– Трехмерное сканирование с последующей наносборкой, – пояснил Валентин. – Мой череп был точной копией Черепа Судьбы.

– Тогда почему он раскололся? – спросил Могутов.

– После того как мы сделали копию, с ней поработал Нострадамус, – изложил Валентин официальную версию. – Он встроил в череп детектор магии. Если череп раскололся, это значит, что рядом с ним было совершено колдовство.

– Кто такой Нострадамус? – задал Могутов следующий вопрос.

– Наш ангел-хранитель, – честно ответил Валентин. – Колдун, который живет в Демидовске и помогает корпорации. Он умеет читать мысли и появляться во снах. Именно он попросил меня заняться поисками других колдунов.

– Как с ним связаться? – подумав, спросил Могутов.

– Он сам меня найдет, – сказал Валентин. – Теперь, когда череп разбит, это произойдет очень скоро.

Могутов опустил глаза, и губы его чуть заметно дрогнули. Бублик поинтересовался, можно ли съесть это заклинание. Нет, ответил Валентин. Глянем-ка, что там Могутов делает.

Обруч притормозил время и раскрыл перед Валентином мысли обескураженного колдуна. «Звоночек», – перебирал Могутов доступные заклинания, – «Клещ», «Бульдог». Нет, Нострадамус может оказаться сильнее. Пусть Иванов остается посредником. Тогда – Черный Камень».

Могутов протянул руку, и Валентин послушно вернул колдуну осколок хрустального черепа.

– Это была копия, – сказал Могутов, пряча осколок в карман. – Тебе доводилось похищать оригиналы?

– Да, – кивнул Валентин, продолжая гнуть официальную линию. – Нострадамуса заинтересовала Туринская плащаница. Потом мы вернули ее на место, а копию уничтожили.

– Вы похищали Черный Камень Каабы? – наконец перешел к делу Могутов.

– Нет, – покачал головой Валентин. – Нострадамусу он не нужен.

Вот именно, подумал он про себя. Обычный кусок вспененного стекла, образовавшийся при падении метеорита. В отличие от плащаницы никаких экзотических свойств.

– А ты смог бы похитить Камень? – спросил Могутов.

Валентин поднял глаза к потолку. Похитить, то есть заменить оригинал на точную молекулярную копию. С любым другим предметом на Земле это смог бы проделать и сам Визе – прилетел, выпустил робота-взломщика, принял обратно и улетел. Однако вокруг Черного Камня днем и ночью кипит жизнь – тысячи паломников совершают таваф, обряд семикратного кружения вокруг Каабы, начинающийся как раз с этого Камня. Робот-взломщик с легкостью разрезает бронированные сейфы – но что он сможет сделать с постоянно окружающей Камень людской стеной?!

– Не сразу, – честно ответил Валентин. – Эта операция потребует специальной подготовки.

– Сколько дней займет подготовка?

– Почему дней? – удивился Валентин. – Полагаю, уже к обеду что-нибудь придумаем!

– Ты должен добыть Черный Камень, – сказал Могутов, и Бублик тут же сообщил, что колдун пустил в ход еще одно заклинание. Смысл его был для Валентина совершенно очевиден – в сознание жертвы закладывалось жгучее желание во что бы то ни стало выполнить волю колдуна.

– Хорошо, – согласился Валентин.

– Зачем тебе Камень? – тут же спросил Могутов.

Это контрольный вопрос, понял Валентин. Предполагается, что заклинание подействовало, я только о Черном Камне и мечтаю, и теперь должен сам себе объяснить, отчего на нем свет клином сошелся. Ну, с этим у меня никаких проблем!

– Это мой пропуск в мир колдунов, – ответил Валентин. – Если я принесу тебе камень, ты станешь учить меня магии.

Могутов пристально посмотрел на Валентина, однако ничего подозрительного не заметил. Обруч знал свое дело.

– Как только возьмешь Камень, сразу звони, – приказал Могутов. – Я скажу, куда его доставить.

– Так и сделаю, – сказал Валентин.

– Сделаешь, – кивнул Могутов. По его уверенности Валентин понял, что колдун не в первый раз прибегает к лишению воли. Во всех предыдущих случаях заклинание сработало безотказно. – А теперь расскажи все, что знаешь о Нострадамусе.

Все-таки замечательная идея, подумал Валентин, этот Нострадамус. Телепат, колдун, человек без лица, являющийся только во снах. Куда более интересный персонаж, чем я, обыкновенный олигарх провинциального масштаба.

Рассказ о Нострадамусе Валентин помнил, как «Отче наш». Он устроился на табурете поудобнее, позволил части своего сознания монотонно произносить знакомые слова, а сам снова нырнул в глубины памяти стоявшего перед ним колдуна.

– Впервые Нострадамус явился мне во сне в марте позапрошлого года. В первую ночь показался человеком без лица и сказал только: завтра приду снова. На вторую ночь…

Сделав короткую паузу, Валентин скомандовал «темп» и задал чужой памяти ключевой образ. Лицо в обрамлении темноты; Юлиан, человек, рассказавший Могутову про Черный Камень.

Посвятитель, послушно раскрылась память. Валентин увидел своего рода коллаж – переходящие друг в друга сценки с участием Юлиана, выстроенные слева направо в хронологическом порядке и сверху вниз – в порядке значимости для сегодняшней беседы с Валентином Ивановым. У Могутова была безупречно организованная – правильнее сказать, профессиональная – память. Валентин выбрал самую первую сцену – в левом верхнем углу – и вошел в нее, превратился в двадцатилетнего юношу, тайком пробирающегося на деревенское кладбище безлунной осенней ночью.