Мартин Редклиф - Белые дьяволы

На странный поединок смотрели два зрителя. На вершине ближайшего дерева сидела странная птица, ростом с нашего фазана и покрытая голубыми и розовыми перьями. Ее длинный суставчатый хвост походил на хвост ящерицы; по два плоских красных пера сидело, одно против другого, под прямыми углами на каждом его суставе. На концах плечевых сочленений ее крыльев виднелись хватающие, рукообразные когти, как у летучих пресмыкающихся. Ее прямой, сильный клюв был вооружен острыми зубами. Птица открывала и закрывала его с большим волнением и пронзительно кричала, точно призывая всех прийти посмотреть на бой.

Другой зритель совсем не волновался. Это был скорее крупный, обезьянообразный человек, чем человекообразная обезьяна.

Загадочное существо сидело на ветке, как раз над сражающимися, и одной из могучих, волосатых рук держалось за сук над головой. Все его тело покрывали густые коричневые волосы, похожие на шерсть; только на голове они казались настоящими волосами, длинными и волнистыми. Плечи странного существа были массивны, а руки так длинны, что, когда оно стояло, они доходили до его колен. Человек имел короткие, толстые, сильно согнутые ноги. Кисти его рук покрывали волосы вплоть до второго сустава пальцев, но они походили на человеческие, а не на обезьяньи, потому что толстый первый палец был противопоставлен остальным своим собратьям, а не сидел параллельно с ними. Плоская голова человека с низким узким лбом, с очень острым лицевым углом походила на обезьянью; переносица его плоского, широкого носа с большими ноздрями почти не выдавалась; массивные челюсти выступали вперед. Глаза же под тяжелым лбом смотрели с выражением, совсем не похожим на холодный механический взгляд динозавра или на мерцающий взгляд его черного противника.

Человек наблюдал за сражающимися задумчиво и немного презрительно. Свободной рукой он держал ветку акации, усаженную громадными шипами и потрагивал острые кончики колючек, точно раздумывая, какое употребление он мог бы сделать из них. Он не сочувствовал ни одному из бойцов: оба были его врагами.

Динозавр остановился, поворачиваясь головой к своему быстрому противнику, который кружил около него, надеясь выбрать минуту, чтобы сбоку наброситься на врага. Это надоело хладнокровному наблюдателю на дереве. Сломав громадную ветку, чело век изо всей силы кинул ее прямо в морду динозавра. Король ящериц принял это за новое оскорбление со стороны черного врага и с воем кинулся на него, надеясь пригвоздить противника к земле и затоптать его до смерти.

Это дало черному динотерию удобный случай. Точно кабан, он бросился вперед и ударил динозавра в бок между плечом и задними ногами. Тот остановился, покачнулся, — однако, не упал. Черный враг заметил, что его рога не могли пробить защищенной броней кожи. Он отступил и ударил своими страшными, острыми, как кинжалы, клыками в ребра чудовища. Но бивни не могли разрезать тела ящера, как обычно; они засели в его мясе, и пока динотерий старался освободиться для нового нападения, чудовищный колосс оправился. Его черный враг забыл о массивном и страшном хвосте исполина. Внезапно он взвился и ударил динотерия по ногам с силой паровой бабы, обрушив на них тяжесть в полтонны, ноги подогнулись, и раньше чем динотерий успел подняться, динозавр вонзил все свои три рога в его горло и грудь. Хлынула кровь; динотерий издох. Исполин освободился и пошел через свою мертвую жертву, похожий на катящуюся гору. Он не стал есть кровавого мяса, а только понюхал его; для травоядного создания этот запах был нестерпим. Подойдя к деревьям, король ящериц опустил голову и принялся чистить клюв о жесткую траву, как птица.

Это движение открыло складки незащищенной кожи на задней стороне его шеи, что и заметил молчаливый наблюдатель-человек. Ему захотелось попробовать, не может ли он ранить такого исполинского и так хорошо защищенного врага. Свесившись на ногах и на одной руке, он с силой бросил колючий сук акации во впадину кожи.

Исполин пришел в бешенство: со страшным ревом, спугнувшим синюю птицу, он стал отчаянно трясти головой, потом принялся кататься на спине, надеясь освободиться от колючек, проникших под его щит; но, это только еще глубже вгоняло в тело шипы. Движения динозавра были так страшны, что человек из предосторожности поднялся повыше.

Вдруг чудовище, опустив голову как можно ниже, кинулось к стоячему болоту и через несколько мгновений с громким всплеском исчезло под поверхностью, потом снова всплыло и быстро двинулось к заросли на противоположном берегу, вероятно, надеясь там найти какой-нибудь старый пень, который помог бы ему избавиться от мучения. На краю заросли его встретил такой же ящер, только поменьше, и они вместе исчезли в спутанной чаще высоких болотных растений.

Человек вышел из своего убежища с обломком громадного сука в руке. Вдруг до его слуха донесся громкий зов. Он повернулся и увидел свою подругу с ее маленьким на руках; она стояла под деревом и знаками звала его к себе. Заметив, что он ее понял и подходит, она быстро поднялась в ветви. Он вскарабкался вслед за ней на самую верхушку дерева, поднимавшегося выше всех окружающих; с него открывался вид на низины и луга, лежавшие позади заводи. Она показывала на пастбища; их усеивали большие, черные рогатые животные, такие же, как то, которое было убито при нем. Это были бродячие стада динотериев.

С неудовольствием увидел их человек.

Он сам недавно пришел на берега большой лагуны, и место понравилось ему: тут было много плодов и, к тому же, он не нашел здесь ни следа своих самых страшных врагов: исполинских и неумолимых черных пещерных львов и рыжих медведей. Решив, что это хорошее место, человек выстроил убежище для себя и для своей семьи на высоком дереве. Из перевитых ветвей он устроил грубую, но прочную, площадку и усыпал ее довольно мягкими, тонкими ветками и побегами. Такая же, но более легкая, площадка над головой служила крышей и не пропускала воды; густая листва заменяла боковые стены.

Несколько дней два динозавра не показывались, а стада динотериев оставались на лугах, где животные паслись и пили воду из медленного источника, пересекавшего луга. Она была лучше солоноватой воды лагуны.

Но раз коричневая мать, держа ребенка на руке, собирала плоды на берегу, в то время, как человек вдали осматривал границы своих новых владений. Подняв голову, женщина увидала над собой ужас — динозавра; его холодные, безвыразительные глаза неподвижно смотрели на нее из роговых рамок. Она повернулась, чтобы бежать, и натолкнулась на товарку чудовища, которая была поменьше, но такая же страшная. Позади женщины стояла непроницаемая стена колючих акаций. Оставалось одно убежище — ближайшее дерево, правда, слишком маленькое, но достаточно высокое, чтобы она могла очутиться вне доступа ужасных рогатых, неподвижных морд. С ловкостью обезьяны женщина взобралась на деревцо и скорчилась в букете его листьев. Тонкий ствол качался под ее тяжестью. Прижимая коричневого ребенка к сердцу, она пронзительно кричала. Человек услышал этот зов и крикнул в ответ, а потом побежал молча, чтобы не тратить дыхания. Но до приюта матери и ребенка было далеко, а подруга динозавра, особенно злобная, терлась о дерево; оно качалось, но не сразу подалось. Тогда оба исполина стали подрывать его корни рогами; они часто делали это, чтобы добыть плоды, слишком высокие для них. Дерево наклонилось, его верхушка коснулась земли.