Андре Лори - Рубин Великого Ламы

СтатьяXIII. На аэроплане не допускаются спиртные напитки.

СтатьяXIV. Запрещается на судне всякая игра в карты, простая или азартная.

СтатьяXV. Экипаж не смеет сходить ни по каким причинам с места, какое ему указано.

СтатьяXVI. Должна быть соблюдаема полная тишина в предписанное время.

СтатьяXVII. Экипаж обязуется не входить ни в какие сношения с населением, земли которого посетит аэроплан, без особенного на то разрешения капитана или его комиссара.

СтатьяXVIII. Люди экипажа должны кратко и ясно излагать преподаваемые им лекции.

СтатьяXIX. Капитан и комиссар имеют право наказывать кандалами, заключением под стражу, лишением пищи и смертью всякое нарушение дисциплины.

СтатьяXX. Каждый человек в экипаже нанимается на шесть месяцев. Он должен подписать эти правила, которые ему будут читаться каждое утро».

— Вот вам устав!.. — сказал господин Петтибон с величайшим самодовольством, окончив чтение. — Что вы на это скажете, мой мальчик? И вы все-таки желаете быть в числе наших?..

Лицо Боба становилось все более и более печальным, чем дальше он слушал чтение этого документа. Это совсем не были условия, при которых он хотел бы совершить путешествие на Тибет! Но добиваться — так добиваться! Если он не согласится, то рискует никогда не попасть на Тибет, и стоит лучше обещать повиноваться драконовскому уставу комиссара и осуществить свои мечты, чем бессмысленно сидеть в Англии, теряя время… и ничего не приобретая.

— Ну, что же?.. Это вас расхолодило, не правда ли?.. Вы не очень любите, когда ударит вам в нос помада или мыло с пачулями? — спросил господин Петтибон с сардоническим смехом.

Боб вздрогнул, услышав о таких противных предметах парфюмерии, однако не хотел показать презрения, которое внушало ему подобное сопоставление. Он начинал понимать характер господина Петтибона.

— Ничуть! — сказал он развязно. — Такая дисциплина меня не смущает, но, признаюсь, я предпочел бы сесть на аэроплан с определенным положением. Нельзя ли меня назвать… вторым… комиссаром?

— Какие же ваши знания? — спросил янки строго.

— Боже мой… — пробормотал Боб в затруднении.

— Вы сами признались, что ничего не знаете из того, что мы требуем от нашего экипажа. По какому же праву вы займете положение выше других?

— Но… все-таки…

— По какому праву? — повторил неумолимо комиссар.

— Но, наконец… ведь я джентльмен! — выпалил бедный Боб, припертый к стене.

Петтибон залился скрипучим смехом.

— Джентльмен!.. Джентльмен! — повторял он, — ах! ах! ах!.. Уважительная причина!.. Как будто это нам поможет в чем-нибудь! Если машина испортится, паровик лопнет, если мы попадем в руки варваров, если мы подвергнемся массе угрожающих нам случайностей, в чем нам поможет сидящий на судне джентльмен?.. Черт возьми!.. Вот в чем защита! Простые люди должны только слушаться и хорошо себя вести!.. Они под защитой джентльмена!.. Ах! ах!.. Вы меня доведете, молодой человек, что я умру со смеху, ей-богу!

— Я не знаю, что сказал смешного, — возразил Боб нетерпеливо. — Но, прошу вас, закончим дело. Я вам уже заявил, что согласен вступить на аэроплан в качестве кого угодно, все равно, и остаюсь при том же! Я готов подписать устав!

— В самом деле, мой джентльмен?.. Он согласился бы на всякие работы, которые мне угодно будет ему назначить!?

— Я согласен!

— Все равно, какие?

— Все равно!

— Гм!.. Посмотрим!.. У нас нет еще чернорабочего… — произнес янки медленно. — Для черной работы, знаете… чистить сапоги, мыть пол, сучить швабры и прочее…

Боб закусил губы и не отвечал.

— Это вам подойдет? — спросил Петтибон, поставив его в безвыходное положение.

— Если нет средства войти на других условиях… — сказал Боб решительно.

— Ну, хорошо, тогда… мы запишем вас кандидатом в чернорабочие.

— Значит, дело закончено? — ответил Боб, поднимаясь, чтобы поскорее уйти.

— Конечно… Ах!., я и забыл!., какое несчастье!.. Это невозможно!..

— Почему невозможно, сударь?

— Вот, видите ли, — заговорил янки, меняя насмешливый тон на серьезный, — дело в том, что вся черная работа будет поручена неграм.

— Неграм! — воскликнул Боб, сконфуженный. — Почему такая фантазия, великие боги?

— Милый джентльмен, — возразил Петтибон, опускаясь в кресло и заложив руки в карманы, — я потеряю четверть часа, но изложу вам свой взгляд. Я родился не вчера и в течение своей долгой жизни кое-чему научился. Ну-с! Мои личные наблюдения привели меня к одному заключению, а именно: у меня составилось убеждение в абсолютном превосходстве негров перед белыми в качестве прислуги!

Боб презрительно засмеялся.

— Превосходство, которому я не завидую! — воскликнул он.

— С вашей стороны очень хорошо не завидовать, но преимущество это даст негру возможность сесть на аэроплан, между тем как вы останетесь чистить свои ногти на нашей матушке земле, прекрасный господин!.. Да! — продолжал Петтибон, воодушевляясь, — да, эта раса создана для услуг. Хороший негр!., верный, воздержанный, благодарный, честный и послушный!.. Знайте, молодой человек, что я, который говорит с вами, я лично, в продолжение тридцати пяти лет, объездил земной шар во всех направлениях. В пятнадцать лет я был продавцом газет в поезде в Америке, и это было только началом моих путешествий… И вот везде, на кораблях железных дорогах, при караванах и в качестве моих проводников, я пользовался неграми и находил их очень способными… И теперь скажу вам, что среди тысяч негров, которых я нанимал во время своих кругосветных путешествий, я не встретил ни одного пустого хвастуна, которых так много среди проводников, курьеров и толмачей… Ах! мои добрые негры, они не джентльмены!» У них руки грязны и кожа темна, от них не пахнет духами и фиалками, но они честные люди! — преданы, как дворняги, без всяких претензий… Они умеют повиноваться… И говорю вам, что я не стану менять привычек, особенно для путешествия на «Галлии», такого опасного и необыкновенного, где я должен исполнять обязанность комиссара… Подумайте, ведь об этом заговорит весь мир… на нас устремятся все взоры… И Петтибон не скомпрометирует своего положения ради какого-то пустомели!.. Возвращайтесь домой, молодой человек. Мне нужны негры, и никто, кроме негров!..

Но Боб был таков, что препятствия только разжигали его фантазию.

— Но как же, господин Петтибон, ведь вы сказали, что найдете мне место! — воскликнул он в отчаянии. — Это несправедливо: давать обещание и не исполнять… ведь я соглашаюсь быть даже чернорабочим.