Филип Фармер - Плоть

Лицо ее зарделось в экстазе.

— Я узнаю, ношу ли я под сердцем дитя Героя-Солнце!

7

Утром того дня, когда Стэгг должен был возглавить шествие в направлении Балтимора, пошел мелкий дождик. Стэгг и Кальторп отсиживались под широким навесом и для согревания прихлебывали теплую белую молнию. Стэгг был недвижим, как статуя, пока ему, как обычно по утрам, подкрашивали половые органы и ягодицы, поскольку за ночь краска стиралась. Он молчал и не обращал внимания на смешки и комплименты трех девушек, вся работа которых заключалась в ежедневном наведении лоска на Герое-Солнце. Кальторп, обычно много говоривший для поднятия духа Питера, был также угрюм.

Первым нарушил молчание Стэгг.

— Ты знаешь, Док, прошло уже десять дней, как мы покинули Фэйр Грэйс. Десять дней и десять городов. Пора нам разрабатывать план побега. По сути, если мы все еще остаемся теми же людьми, что были прежде, то нам давно уже надо было бежать в леса, подальше отсюда. Но думать об этом я в состоянии только утром, а по утрам я настолько разбит и опустошен, что ничего стоящего не могу придумать. К полудню же ничего не стою. Я себе нравлюсь таким, какой я есть!

— А я неважный тебе помощник, не так ли? — отозвался Кальторп. — Я напиваюсь вместе с тобой и утром настолько сдаю, что могу только разве гладить собаку, которая меня кусает.

— Ну, а что получается из-за этого? Ты понимаешь, ведь мне до сих пор ничего неизвестно о том, куда меня ведут, и что со мною будет в конце пути. Я даже не знаю по-настоящему, кто же такой Герой-Солнце!

— В основном, тут я виноват, — тяжело вздыхая, произнес Кальторп и пригубил водку. — Мне никак не удается собраться с духом.

Стэгг посмотрел на одного из своих стражников, стоявшего у входа в ближайшую палатку.

— Хочешь, я припугну его, что сверну ему шею? Может быть, он тогда расскажет все, что мне необходимо знать.

— Попробуй.

Стэгг поднялся.

— Подай мне плащ, пожалуйста. Не думаю, что они станут возражать, если я буду в плаще, пока идет дождь.

Говоря так, он имел ввиду случившийся вчера инцидент, когда он натянул юбку и намеревался поговорить с девушкой в клетке. Прислужницы были потрясены этим и позвали стражу, которая окружила Стэгга и, прежде чем он успел выяснить, что же их так возмутило, один из стражников сорвал с него юбку и убежал с нею в лес.

В тот день он уже больше не показывался на глаза. Но урок Герою-Солнце был преподан. Ему все это время полагалось демонстрировать своим почитателям все великолепие своей наготы.

Теперь Питер завернулся в плащ и побрел босиком по мокрой траве. Стражники вышли из своих палаток и последовали за ним, не отваживаясь подойти ближе.

Он остановился перед клеткой. Девушка подняла на него глаза, затем отвернулась.

— Можешь, не стыдясь, смотреть на меня, — горько произнес Стэгг. — Я одет.

Ответа не было Тогда он взмолился:

— Поговори со мною, ради бога! Я такой же пленник, как и ты! И клетка у меня ничуть не лучше!

Девушка обхватила руками прутья и прижалась к ним лицом.

— Ты сказал «Ради бога»?! Что это значит? Что ты тоже из Кэйсиленда? Не может этого быть. Ты говоришь совсем не так, как мои соплеменники. Правда, ты не говоришь и на Ди-Си. Не так, во всяком случае, как остальные. Скажи мне, ты — почитатель Колумбии?

— Помолчи немного, я все тебе объясню. Главное, что ты, слава богу, заговорила со мною.

— Ты опять помянул имя божье. Значит, ты не почитаешь эту гнусную суку-богиню. Но если это так, то почему ты Рогатый Король?

— Я надеюсь ты кое-что мне разъяснишь. Если не сможешь, то хотя бы расскажи о других вещах, интересующих меня. — Он протянул ей бутылку. Может быть, выпьешь?

— Мне бы хотелось, но я не имею права брать из рук врага. И у меня нет уверенности, что ты не враг.

Стэгг понимал ее с большим трудом. То, что она употребляла достаточно много слов, похожих на слова языка Ди-Си, давало ему возможность ухватить основную мысль сказанного. Но произношение, особенно гласных, не такие, как в языке Ди-Си.

— Ты разговариваешь на Ди-Си? — спросил он. — Мне трудно разбирать язык твоего Кэйсиленда.

— Я неплохо владею Ди-Си, — ответила девушка. — А какой твой родной язык?

— Язык американца двадцать первого века.

У нее перехватило дыхание, большие глаза сильнее округлились.

— А как это может быть?

— Я родился в двадцать первом веке, 30 января 2030 года нашей эры. Это должно составлять…

— Не стоит утруждаться, — ответила девушка на его родном языке. — Это будет… гм… Так, первый год — это 2100. Значит, ты родился в 70 году до Опустошения, по стилю, принятому в Ди-Си. Мы у себя в Кэйсиленде пользуемся старым стилем. Только не все ли равно по какому стилю.

Питер наконец перестал на нее пялиться и произнес:

— Ты говоришь на английском языке, очень близком к языку 21 века!

— Да. Обычно только жрецы могут, но мой отец — человек состоятельный. Он направил меня в Бостонский Университет, и я там изучала церковно-американский.

— Ты хочешь сказать, что его употребляют при богослужениях?

— Да. Латынь пропала во время Опустошения.

— Мне кажется, нам надо выпить, — предложил Стэгг. — Ты первая.

Девушка улыбнулась и ответила:

— Мне многое не понятно из того, что ты сказал, но я все равно выпью.

Он просунул бутылку между прутьями.

— До сих пор я знаю только твое имя. — Мэри из Маленького Рая Кэйси. Но это все, что мне удалось вытянуть из моих стражников.

Мэри возвратила бутылку.

— Вот замечательно! А то у меня давно уже пересохло горло. Ты сказал, стражники? Разве тебе нужна стража? Я была уверена в том, что все Герои-Солнце — добровольцы.

Стэгг пустился в длительный рассказ о себе. Однако вдаваться во все подробности у него не было времени, хотя по выражению лица Мэри можно было заключить, что она понимала не более половины из рассказанного. И время от времени ему приходилось переходить на Ди-Си, так как было очевидно, что хотя Мэри и изучала церковно-американский, владеть им свободно она не могла.

— Теперь ты видишь, — закончил он, — что я — жертва этих рогов. Я не отвечаю за то, что творю. — Мэри покраснела.

— Я не хочу говорить об этом. От этого меня тошнит до глубины души.

— Меня тоже, — признался Стэгг. — По утрам, то есть. А вот позже… А ты можешь убежать?

— Могу. Но прибегу назад еще быстрее.

— Ох, эти гнусные Ди-Си! Должно быть они заколдовали тебя. Только дьявол в твоих чреслах мог бы так повелевать тобою! Если бы только мы убежали отсюда в Кэйсиленд, тамошние жрецы могли бы изгнать дьявола.