Михаил Михеев - Вирус В-13

- Зачем нам молоко! Вы ему водички дайте и капельку препарата. Я сейчас вам принесу...

Бутылочки с препаратом в шкафу не оказалось.

Профессор в десятый раз оглядел все полки, заставленные банками и бутылками с порошками и жидкостями всех цветов радуги.

- Но я же вчера ее сюда ставил.

- Вчера вы не могли сюда ставить,- сурово заметила Таня. Держа в руках котенка, она неодобрительно следила, как профессор растерянно переставлял с места на место бутылочку с желтым порошком рибофлавина. - Вчера вы были на конференции.

- Ах, да... Совершенно верно, на конференции...- поспешно согласился профессор.- Значит, я ставал ее сюда позавчера.

- Позавчера был выходной,- тем же тоном замeтила Таня.- А потом, как видите, препарата в шкафу нет.

- Странно...- профессор усиленно заморгал глазами.- Может быть я его убрал к себе в стол? Ну конечно! - обрадовался он.

- И там нет. Я уже смотрела. А если его кто-нибудь взял?

- Кто же его возьмет?

- А вот нашелся кто-нибудь и взял.

- Что значит взял? - запальчиво возразил профессор.-Это значит украл? Так вы хотите сказать? В ваши годы я больше доверял людям.

- Я тоже доверяю людям,- заявила Таня.- Я не доверяю вашей аккуратности. Сколько раз говорили вам, чтобы для препарата особый шкаф завести,..

- Несгораемый!

- Что ж, можно и несгораемый.

- И часового для охраны. С пулеметом.

- А вы не шутите, Петр Петрович! - возмутилась, в свою очередь, Таня.Вы знаете сами, как дорог нам препарат. Вот придут сегодня за ним из клиники, посмотрю, что вы тогда заговорите.

Профессор Русаков еще раз пересмотрел бутылочки в шкафу.

- Не может препарат потеряться,- продолжал он упрямо.-Это я его куда-нибудь засунул... А не оставил ли я его в препараторской?

Он повернулся к дверям и наскочил на незнакомого молодого человека в армейской гимнастерке без погон.

- В препараторской его тоже нет, товарищ профессор,- с улыбкой сказал молодой человек.

Профессор Русаков удивленно отступил на шаг, воппросительно глядя на Таню, ожидая объяснений. Но Таня тоже, подняв брови, смотрела на незнакомца. Тот, не смущаясь, шагнул вперед и поставил на стол небольшую бутылочку, наполненную чем-то красным, похожим на малиновый сироп.

. - Ну, вот видите, Танечка,- заявил профессор. - Вон он - препарат. Я же говорил, что у нас ничего потеряться не может.

Однако он тут же остановился и, заложив руки за спину, с подозрением посмотрел на незнакомого молодого человека.

- Д-а,- протянул он.- Но как препарат к вам попал? Кто вы такой?

- Моя фамилия Григорьев. Отдел кадров горздрава прислал меня в ваш институт в качестве лаборанта.

- Ничего не понимаю,- развел руками профессор. - Но я же не просил никого. У нас есть лаборант - правда, он в отпуске, но скоро вернется...

- В горздраве сказали, что ваш лаборант не скоро вернется... из отпуска,- сказал Григорьев,- там говорили, что он был плохой работник.

- Не знаю, право...- продолжал недоумевать профессор.- Впрочем, лаборант работал у вас, Таня. Вы были довольны им?

Таня припоминающим взглядом смотрела на Григорьева.

- Он был пьяница,- сказала она.- Из спиртовок весь денатурат выпил.

- Вот видите,- обрадовался поддержке Григорьев.- А я постараюсь не пить денатурата,- и он улыбнулся заразительно, по-мальчишечьи.-Да,спохватился, он,- я вам по пути шкафик привез.

- Шкафик?

- Заведующий горздравом прислал в подарок. Скажите, куда его поставить. У подъезда восемь грузчиков ждут. - Восемь грузчиков! Да что за шкафик?

- Обыкновенный. Даже не особенно большой. Но килограммов пятьсот, наверное, весит.

- Пятьсот?! А ну, давайте-ка его сюда.

Григорьев вышел. В вестибюле послышался грохот, как будто в институт въезжал тяжелый танк. В дверях кабинета показался темно-зеленый угол большущего несгораемого шкафа.

Подкладывая доски под его колесики, грузчики с трудом установили громыхающую громадину в углу и удалились.

Профессор подошел к шкафу, открыл и, как бы испытывая, постучал по железной полке кулаком. Шкаф ответил солидным гулом.

Тогда, покосившись на Таню, профессор Русаков молча взял со стола бутылочку с препаратом, поставил в шкаф и захлопнул тяжелую дверку. Потом повернулся к Григорьеву: - Ну что ж, давайте знакомиться,- сказал он, Меня вы, как вижу, знаете. А это ваш будущий начальник, заведующая лабораторией синтеза Татьяна Владимировна Майкова...

Журналисты

За окном вагона-ресторана грохотала красная решетка моста с выпуклыми многоточиями заклепок. Поезд начал набирать скорость, белая шторка на окне захлопала и надулась ветром.

До Лучегорска осталось меньше часа езды.. Идти в купе, где скучающие пассажиры пытались доиграть партию преферанса, бесконечную, как сказки Шахерезады, не хотелось. Байдаров с Березкиным после завтрака остались в ресторане.

Откинувшись на спинку стула, Березкин мечтательно уставился на далекое небо, голубеющее за окном. На столе тонко позванивали стаканы, вагон плавно, как на волнах, покачивался на ходу. Березкин задремал. И вот надутая ветром шелковая шторка на окне кажется ему громадным парусом брига, несущегося в голубую сказочную даль... Стеклянным плеском бьются в борта беспокойные морские волны...

- Девятнадцать восемьдесят! - услышал Березкин грубый, сиповатый голос. Возле их столика стоял толстый официант в полукруглом детском передничке и белом колпаке. В громадной руке официанта маленький блокнотик, пальцы с трудом удерживали огрызок карандаша.

- Девятнадцать рублей восемьдесят копеек,- повторил он.

- Плати, Сережа,- сказал Байдаров. Он развaлился на стуле напротив и с меланхоличным видом следил за струйкой дыма своей папиросы.- Плати, я тебе выдал суточные.

Байдаров ведал капитальными расходами. Березкин обладал непостижимым умением терять деньги, и Бардаров не доверял ему больших сумм, а каждый день выдавал понемногу на дневные нужды.

Официант небрежно сунул червонцы в карман передничка, положил на стол двугривенный и стал собирать посуду.

- Потеряете деньги,- сказал Березкин.

- Не потеряю.

- Ну, вытащит кто-нибудь.

- Уже пробовали... Попробовали, а потом говорят: отпусти, дяденька, больше не будем... Я, мил человек, в молодости в цирке работал. Борцом был, Силенкой меня бог не обидел.

Официант отставил собранную посуду. Взяв со стола двугривенный, зажал его пальцами и упер об угол стола. Затем бросил на скатерть монету, согнутую под прямым углом.

- Вот! - сказал он и подмигнул Березкину.

- Здорово! - согласился тот.

Байдаров взял со стола согнутый двугривенный.

- Зря, папаша, государственную валюту портишь, - упрекнул он.

Березкин не видел, что делал с двугривенным Байдаров; а тот протянул руку и положил на стол уже выпрямленную монету.