Роберт Хайнлайн - Кот, проходящий сквозь стены

– А луну с неба вам не надо? Зачем вдруг два терминала? Это же дополнительный монтаж!

– Ну так я и оплачу все расходы! Я же писатель, и мне необходим отдельный терминал в качестве процессора и для получения библиографических справок. А миссис Эймс нужен второй терминал для хозяйственных нужд.

– Ого! Вы собираетесь использовать свою площадь для извлечения коммерческой выгоды? Значит, она будет не просто жильем?

– И что же из этого следует?

– А то, что надо подсчитать. Для каждого вида предпринимательства существует свой тариф. Для магазинов, ресторанов, банков… И оплата кубометра помещения при этом почти в три раза превышает цену кубометра жилья. Для предпринимателей цена не так высока, как для магазинов, но там учитывается страховка от несчастных случаев и прочего. За склады требуется платить немногим больше, чем за квартиры. В целом, полагаю, вам придется платить, как за офис – в три с половиной раза дороже, но я поручу моему главному бухгалтеру подсчитать поточнее…

– Мистер Менеджер, правильно ли я вас понял? Вы, кажется, собрались навесить на нас квартплату в три с половиной раза большую, чем мы вдвоем платили за две квартиры?

– Да, примерно так. Но, может, это будет всего в три раза больше…

– Чудесно, чудесно! Я не скрывал того, что я писатель – это указано и в моем паспорте, и в анкете, которую я заполнил для вашего управления. И вы знали об этом все пять лет. Так разъясните, почему вы только сейчас вдруг усмотрели разницу между использованием терминала для писания писем и для сочинения рассказов?

Сэтос изобразил некое подобие смеха.

– Доктор, Голден Рул является деловым миром, подчиненным законам прибыли. Я это осуществляю со своими партнерами. Ни один из них не проживает здесь и не делает здесь бизнеса. Но если люди поселяются здесь или занимаются бизнесом, то это тоже должно служить на пользу мне и моим партнерам. Во всяком случае, таковы мои убеждения. А если вам они не по душе, вы вольны делать свой бизнес где-нибудь в другом месте!

Я только что собрался перевести дискуссию в другое русло (ибо понимал, чем он пытается меня разоружить), как Гвен подала голос.

– Мистер Сэтос…

– А? Да, миссис Новак… то есть миссис Эймс?

– Скажите, а не начинали вы с торговли вашими сестрами?

Лицо Сэтоса приобрело нежно-баклажановый оттенок. Некоторое время он пытался совладать с собой и наконец выдавил:

– Миссис Эймс, разве вас здесь кто-нибудь намеренно оскорбил?

– Но это же очевидно! Я не знаю, есть ли у вас сестры, но ведь и сводничество выглядело бы для вас всего лишь предпринимательством!

Неизвестно, почему вы нас оскорбляете? Мы здесь, чтобы попросить вас исправить несправедливость, а вы отвечаете нам увертками, беззастенчивой ложью, неуместными сентенциями… и откровенным вымогательством! Да еще сопровождаете свои беззакония напыщенной проповедью о свободном предпринимательстве! Так сколько же вы обычно запрашивали за своих сестричек? И каковы были при этом ваши собственные комиссионные? Половина выручки или больше?

– Мадам, я должен просить вас оставить мой офис… и это поселение.

Вы не относитесь к сорту женщин, желательных здесь.

– Я с восторгом покину вас, – ответила Гвен, не шевельнувшись, – но лишь после того, как вы закроете мой счет. А также счет моего мужа.

– Вон отсюда!

Гвен протянула к нему ладонь.

– Сначала расплатись с нами, лысый мошенник! Весь баланс наших счетов плюс неустойку за досрочное освобождение квартир. Мы не покинем эту комнату, не получив денег, а то вряд ли удастся иначе выжать из тебя то, что нам по праву причитается! Заплати все, и немедленно! Иначе, чтобы избавиться от меня, тебе придется меня укокошить, а если ты, губошлеп паршивый, вызовешь своих тупиц-молодчиков, я закричу так, что стены повалятся. Хочешь, покажу?

Гвен откинула голову и издала пронзительный крик, от которого у меня разболелись зубы.

У Сэтоса, наверняка, тоже – я увидел, как он содрогнулся. Довольно долго он тупо смотрел на Гвен, потом дотронулся до какой-то кнопки на своем столе и сказал в селектор:

– Игнациус! Закройте счета доктора Ричарда Эймса и миссис Гвендолин Новак, а также уплатите неустойку за… – после небольшого колебания он точно назвал наши адреса и добавил: – И поскорее удалите их из моего кабинета, принеся сюда наличные для полного расчета и бланки расписок в получении денег. Не чеками, а наличными. Что? Нет, вы послушайте меня: если это займет больше десяти минут, я велю произвести полнейшую ревизию вашего ведомства и выясню, кого надо сжечь, а кого просто разжаловать!

Он отключил связь, не глядя на нас.

Гвен вынула игральную доску и предложила мне сыграть партию в «крестики-нолики», по-видимому, считая, что эта игра как раз соответствует моему интеллекту. Она обыграла меня четыре раза, хотя в двух партиях мой ход был первым. Но в моей голове все еще звучал ее сверхзвуковой вопль!

Я не очень следил за временем, но, кажется, через десять минут в кабинет вошел человек с нашими счетами. Сэтос взглядом повелел ему подойти к нам. Мне показалось, что со мной расчет произведен точно, и я уже хотел подписать расходный ордер, как Гвен спросила:

– А кто оплатит мне проценты по деньгам, которые лежали на депозите?

– Как вы сказали? О чем вы?

– Деньги на обратный проезд мной положены на депозит наличными, а вовсе не отданы вам на хранение! Ваш банк обязан выплатить мне эту сумму плюс девять процентов годовых, не облагаемых налогом. Правда, срочный вклад был бы выгоднее, но что делать? Я пробыла здесь больше года, так что… дайте сообразить… – Гвен подняла карманный калькулятор, который она только что использовала для подсчета очков в игре. – Вы должны мне проценты на сумму восемьсот семьдесят крон. Желательно в швейцарских золотых, что составит…

– Мы платим в кронах, у нас нет швейцарской монеты.

– Ну и ладно, платите в кронах, как я посчитала.

– Но мы не платим процентов на деньги на обратный билет. Он же исчисляется в СКВ…

Я вдруг насторожился.

– Так вы не платите, да? Дорогая, можно мне твой компьютерчик?

Так-с… Значит, смотри-ка: сто восемьдесят тысяч поселенцев и оплата туристической поездки в Мауи на Пан-Америкэн или Кантас…

– Семьдесят две сотни в день, – быстро ответила Гвен, – не считая выходных и праздников…

– Итак, – я произвел подсчет. – Гвен, это составляет около двух миллиардов крон! Единица, девять, девять, шесть и в придачу шесть нулей!

До чего же интересно! Сэтос, старичок, вы же могли бы передавать больше ста миллионов в год для наших сирот в фонды Луна-Сити, да еще не облагаемых налогом! Но сдается мне, вы вряд ли так поступаете. По крайней мере с большей частью этих денежек. И думаю, что и с других вкладов вы также снимаете пенки в пользу своего «предпринимательства», не так ли? А вкладчики и не ведают ни о чем, правда?