Василий Головачёв - Русская фантастика 2014

Первыми выехали Ренат и «люпусы» на мотоциклах; за ними плавно и величественно покатил лимузин Фортуната; и лишь через пару секунд отчаянно зевающий Приск тронул с места внедорожник.

— Не выспался? — спросил Кассий, сидя рядом с центурионом.

— Выспишься тут, — пробурчал Приск. — Как вас арестовали, трибун, так весь Третий Каледонийский дрючат в полный рост и днем, и ночью. Моих десантников поставили Арсенал охранять, виданное ли дело — парашютисты в карауле стоят!

— Так, — сказал Кассий. — Это еще зачем?

— У них там ревизия, в Арсенале… — скривился центурион. — Воруют все, до последнего интенданта. Приехала комиссия. И не обычные военные вигилы, а преторианцы. Нет, мол, доверия легиону. А нас поставили в караул, дескать, вы, боевые части, вне подозрений. Ох, чует мое сердце, попытаются нас крайними сделать, сволочи преторианские…

— Что пропало-то?

— Да по мелочи… Одежда зимняя со складов. Сухие пайки солдатские, пару ящиков. Палатки походные.

Кортеж остановился на светофоре. Ренат с мотоциклистами успели проскочить на зеленый, а лимузин — нет, и теперь «люпусы» не знали, что им делать — ехать дальше, останавливаться или возвращаться. «Балбесы», — подумал Кассий. Они как раз приближались к Виа Национале, дальше начиналась площадь Республики, где, несмотря на ранний вечер выходного дня, царило оживленное движение, усугубленное предпраздничной суетой. Там «люпусы» могли и вовсе потеряться.

— И что, из-за каких-то шмоток и жратвы преторианцы пожаловали? — не поверил трибун.

— Ну… — замялся Приск. — Не только. Оружие пропало. Карабинов десятка два. Пистолеты. Патроны.

— Да, гнилое дельце…

«Люпусы» все-таки вернулись к лимузину, нагло проехав по улочке с односторонним движением навстречу потоку машин, и опять пристроились во главе кортежа. Стаберий, понимая все минусы езды через центр, свернул в какой-то переулок, и лимузин последовал за ним. Приск скептически хмыкнул, но отрываться не стал, направив джип за лимузином.

— Что еще пропало? — спросил Кассий.

— «Пилумы», — ответил центурион. — Десять штук.

Кассий присвистнул:

— Ого! Кому же это в городе понадобились противотанковые гранатометы?

И словно в ответ на его вопрос вертикальная белая полоса расчертила вечернее небо и уперлась в лимузин, тут же вспучившийся оранжевым облаком с черными прожилками.

Ахнуло глухо, и лобовое стекло джипа — все в паутине трещин — ударной волной вогнуло внутрь.

— Жми! — заорал Кассий, но Приск и без команды трибуна врубил заднюю и выжал из джипа все возможное.

Надсадно взвыл мотор, и по бронированной крыше знакомо застучали пули.

В качестве транспорта для отхода Тарла оставил для Брана крошечный мотороллер ядовито-сиреневого цвета, и это было здорово придумано: на таких вот тарахтелках по всему Риму сновали курьеры, доставляя пиццу и другую ерунду, заказанную по телефону. В канун Сатурналий количество курьеров зашкаливало, и затеряться среди них не составляло особого труда. На тарахтелки никто не обращал внимания, как на привычную деталь городского пейзажа.

Особой скорости, конечно, мотороллер с его слабеньким движком выдать не мог, зато маневренностью обладал изумительной, легко запрыгивая на тротуары, протискиваясь сквозь заторы и бодро проскакивая между столбиками, ограждающими пешеходные улицы.

Чего Тарла не учел, так это слаженности и оперативности римского механизма по отлову преступников и террористов. Все-таки стрельба из гранатомета по сенаторскому лимузину в центре Рима являлась настолько незаурядным событием, что на ноги подняли всех, и практически мгновенно.

Бран еще только натягивал шлем, когда издалека донеслись первые завывания вигильских сирен. Горожане, наученные предыдущим опытом терактов и повальных облав, быстренько убирались с улиц, отчего Рим стремительно пустел; когда Бран вырулил на площадь Республики, там почти никого не было, и ветер гонял по брусчатке пустые бумажные стаканчики. Навстречу пикту пронеслась темно-зеленая «Альфа Ромео» с мигалками на крыше, за которой колонной ехали тяжелые патрульные мотоциклы вигилов.

Улицы перекрывали быстрее, чем Бран успевал сориентироваться. Несколько раз он сворачивал буквально за пару секунд до того, как на его пути вырастал заслон муниципальной гвардии или патруль вигилов. Сирены выли все ближе и настойчивее.

А хуже всего, что кроме вигилов по улицам Рима проносились черные фургоны с огромной надписью «Антитеррор» на борту. Преторианцы. А уж им в руки, как советовал Тарла, живым лучше не попадать.

Вылетев прямо на такой фургон, Бран наклонил мотороллер почти параллельно земле, оттолкнулся от бордюра, еле вписался в поворот, но столкновения избежал и юркнул в узкий — еще чуть-чуть, и коленями стены заденешь — переулок.

Переулок закончился древней, будто оплывшей, лестницей.

Мотороллер легко, точно козлик, заскакал по ступеньках, вытряхивая из Брана внутренности. Верный скин-оккл в ножнах под мышкой заколотил по ребрам, и тут Бран, совершенно неожиданно для себя, впервые по-настоящему испугался.

Ему не было страшно, пока он стоял на крыше и ждал кортеж. Не было страшно, когда он выцеливал лимузин и нажимал на спуск. Юноша хранил абсолютное, ледяное спокойствие, пробираясь через проходные дворы к мотороллеру. Веселый азарт погони владел Браном, пока он играл в кошки-мышки с вигилами и преторианцами.

А сейчас, вспомнив о кинжале, Бран похолодел, кровь отхлынула от лица, и руки задрожали.

Любой вигил. Любой патрульный. Любая римская сволочь, остановив Брана, сдаст его преторианцам просто за то, что пиктам в Риме носить оружие запрещено.

И из-за какого-то дурацкого ножика…

Бран остановил мотороллер, снял шлем и глубоко вдохнул морозный воздух. Слипшиеся от пота волосы мокрой шапкой облепили голову, как холодный компресс.

Спокойно, пикт, сказал себе Бран. Спокойно. Это страх из тебя выходит. Бедвир рассказывал, что так бывает. Это надо просто переждать.

Переждать не получилось. На верху лестницы, по которой только что съехал Бран, раздался хищно-веселый гомон, и нарисовалась компания «люпусов» с короткими дубинками в руках. Почуяли кровь, твари!

Бран нахлобучил шлем и рванул мотороллер. Слишком резко рванул, слишком лихо срезал на повороте — и молоденький, еще не успевший отрастить брюхо вигил махнул ему жезлом, приказывая остановиться.

Удирать было некуда, и Бран остановился.

— Права! — пролаял вигил. Глаза у него были жадные и голодные.

Бран протянул ему права — те самые, что сделала Виринея, когда устраивала на должность водителя лимузина. Того самого лимузина, который Бран превратил в груду пылающих обломков полчаса назад.