Иван Ефремов - Сборник "Туманность Андромеды"

Особенностью романа, не сразу, может быть, понятной читателю, является насыщенность научными сведениями, понятиями и терминами. Это не недосмотр или нежелание разъяснить сложные формулировки. Только так мне показалось возможным придать колорит будущего разговорам и действиям людей времени, в которое наука должна глубоко внедриться во все понятия, представления и язык.

И. Ефремов

Глава первая

Железная звезда

В тусклом свете, отражавшемся от потолка, шкалы приборов казались галереей портретов. Круглые были лукавы, поперечно-овальные расплывались в наглом самодовольстве, квадратные застыли в тупой уверенности. Мерцавшие внутри них синие, голубые, оранжевые, зеленые огоньки подчеркивали впечатление.

В центре выгнутого пульта выделялся широкий и багряный циферблат. Перед ним в неудобной позе склонилась девушка. Она забыла про стоявшее рядом кресло и приблизила голову к стеклу. Красный отблеск сделал старше и суровее юное лицо, очертил резкие тени вокруг выступавших полноватых губ, заострил чуть вздернутый нос. Широкие нахмуренные брови стали глубоко-черными, придав глазам мрачное, обреченное выражение.

Тонкое пение счетчиков прервалось негромким металлическим лязгом. Девушка вздрогнула, выпрямилась и заломила тонкие руки, выгибая уставшую спину.

Позади щелкнула дверь, возникла крупная тень, превратилась в человека с отрывистыми и точными движениями. Вспыхнул золотистый свет, и густые темно-рыжие волосы девушки словно заискрились. Ее глаза тоже загорелись, с тревогой и любовью обратившись к вошедшему.

– Неужели вы не уснули? Сто часов без сна!..

– Плохой пример? – не улыбаясь, но весело спросил вошедший. В его голосе проскальзывали высокие металлические ноты, будто склепывавшие речь.

– Все другие спят, – несмело произнесла девушка, – и… ничего не знают, – добавила она вполголоса.

– Не бойтесь говорить. Товарищи спят, и сейчас нас только двое бодрствующих в космосе, и до Земли пятьдесят биллионов километров – всего полтора парсека!

– И анамезона только на один разгон! – Ужас и восторг звучали в возгласе девушки.

Двумя стремительными шагами начальник тридцать седьмой звездной экспедиции Эрг Hoop достиг багряного циферблата.

– Пятый круг!

– Да, вошли в пятый. И… ничего. – Девушка бросила красноречивый взгляд на звуковой рупор автомата-приемника.

– Видите, спать нельзя. Надо продумать все варианты, все возможности. К концу пятого круга должно быть решение.

– Но это еще сто десять часов…

– Хорошо, посплю здесь, в кресле, когда кончится действие спорамина. Я принял его сутки назад.

Девушка что-то сосредоточенно соображала и наконец решилась:

– Может быть, уменьшить радиус круга? Вдруг у них авария передатчика?

– Нельзя! Уменьшить радиус, не сбавляя скорости, – мгновенное разрушение корабля. Убавить скорость и… потом без анамезона… полтора парсека со скоростью древнейших лунных ракет? Через сто тысяч лет приблизимся к нашей солнечной системе.

– Понимаю… Но не могли они…

– Не могли. В незапамятные времена люди могли совершать небрежность или обманывать друг друга и себя. Но не теперь!

– Я не о том, – обида прозвучала в резком ответе девушки. – Я хотела сказать, что «Альграб», может быть, тоже ищет нас, уклонившись от курса.

– Так сильно уклониться он не мог. Не мог не отправиться в рассчитанное и назначенное время. Если бы случилось невероятное и вышли из строя оба передатчика, то звездолет, без сомнения, стал бы пересекать круг диаметрально, и мы услышали бы его на планетарном приеме. Ошибиться нельзя – вот она, условная планета!

Эрг Hoop указал на зеркальные экраны в глубоких нишах со всех четырех сторон поста управления. В глубочайшей черноте горели бесчисленные звезды. На левом переднем экране быстро пролетел маленький серый диск, едва освещенный своим светилом, очень удаленным отсюда, от края системы Б-7336-С+87-А.

– Наши бомбовые маяки работают отчетливо, хотя мы сбросили их четыре независимых года назад. – Эрг Hoop указал на четкую полоску света вдоль длинного стекла в левой стене. – «Альграб» должен быть здесь уже три месяца тому назад. Это значит, – Hoop поколебался, как бы не решаясь произнести приговор – «Альграб» погиб!

– А если не погиб, а поврежден метеоритом и не может развивать скорость?.. – возразила рыжеволосая девушка.

– Не может развивать скорость! – повторил Эрг Hoop. – Да разве это не то же самое, если между кораблем и целью встанут тысячелетия пути? Только хуже – смерть придет не сразу, пройдут годы обреченной безнадежности. Может быть, они позовут – тогда узнаем… лет через шесть… на Земле.

Стремительным движением Эрг Hoop вытянул складное кресло из-под стола электронной расчетной машины. Это была малая модель МНУ-11. До сих пор из-за большого веса, размеров и хрупкости нельзя было устанавливать на звездолетах электронную машину-мозг типа ИТУ для всесторонних операций и полностью поручить ему управление звездолетом. В посту управления требовалось присутствие дежурного навигатора, тем более что точная ориентировка курса корабля на столь далекие расстояния была невозможна.

Руки начальника экспедиции замелькали с быстротой пианиста над рукоятками и кнопками расчетной машины. Бледное, с резкими чертами лицо застыло в каменной неподвижности, высокий лоб, упрямо наклоненный над пультом, казалось, бросил вызов силам стихийной судьбы, угрожавшим живому мирку, забравшемуся в запретные глубины пространства.

Низа Крит, юный астронавигатор, впервые попавшая в звездную экспедицию, затихла, не дыша наблюдая за ушедшим в себя Ноором. Какой он спокойный, полный энергии и ума, любимый человек!.. Любимый давно уже, все пять лет. Нет смысла скрывать от него… И он знает, Низа чувствует это… Сейчас, когда случилось это несчастье, ей выпала радость дежурить вместе с ним. Три месяца наедине, пока остальной экипаж звездолета погружен в сладкий гипнотический сон. Еще осталось тринадцать дней, потом заснут они – на полгода, пока не прейдут еще две смены дежурных: навигаторов, астрономов и механиков. Другие – биологи, геологи, чья работа начинается только на месте прибытия, – могут спать и дольше, тогда как астроному… о, у них самый напряженный труд!

Эрг Hoop поднялся, и мысли Низы оборвались.

– Я пойду в кабину звездных карт. Ваш отдых через… – он взглянул на циферблат зависимых часов, – девять часов. Успею выспаться, перед тем как сменить вас.