Дмитрий Янковский - Чистилище. Амазонки Янычара

Инга стиснула зубы. Змейка, словно уловив ее намерение, повернулась, и уверенно махнула рукой, мол, гоните дальше!

Инга молчала. Молчала Таня, молчала Варя. А Дарья была увлечена управлением лошадьми. Никто из них не крикнул, не велел остановиться. Все понимали, почему Змейка так поступила. Если бы удалось уйти от погони, воспаление все равно доконало бы девушку. Это было ясно всем. А так… Она нашла способ уйти от боли не тайком, ночью, пустив себе пулю в рот, а с пользой для всех.

– Бесчеловечно… – произнесла Варя.

– Ты видела, как ей больно? – негромко поинтересовалась Таня.

За первым перелеском не оказалось дороги, как думала Инга, но зато раскинулся другой лес, гуще и вроде бы протяженнее. А за ним действительно торчали в небо опоры высоковольтной линии.

– За них бы успеть! – Варя сжала кулаки. – Им бы кайты пришлось спустить.

– Где Змейка? – спросила Дарья, обернувшись с ошарашенным видом.

– Гони коней! – приказала Инга.

– Но…

– Она нас прикроет.

– А потом?

– Что потом? – Инга глянула в глаза дочери. – Ты видела ее ноги? Завтра она не сможет ходить, послезавтра начнется лихорадка. И ты будешь смотреть на ее боль?

– Но так тоже нельзя!

Дарье никто не ответил. Но и она не посмела ослушаться и остановить коней. Они во весь опор продолжали нестись на восток.

«Мы бежали от боли, – подумала девушка, держа поводья в руке. – Но снова оказались с ней лицом к лицу».

Безысходность и отчаяние накатили с такой силой, что Дарья ощутила их на физическом, а не только на эмоциональном уровне. Впрочем, остальным было не легче. Но и идти на поводу у эмоций тоже было нельзя. Нельзя было дать отчаянию превратиться из щемящей мысли в мотивацию к действию, потому что чаще всего один безрассудный поступок становится причиной следующего. И стоило потянуться подобной цепи, она уже неминуемо утянет на самое дно черной бездны.

Дарья не выдержала и заплакала. Но и этому было не время, так как слезы мешали управлять лошадьми. Пришлось смахнуть их рукавом и окончательно взять себя в руки.

Змейку же, напротив, гнала вперед именно боль. Самой сильной она была при падении, тогда казалось, что по ступням кто-то колотит раскаленными докрасна железными прутьями. Но когда Змейка вскочила и, опираясь на автомат, заковыляла к лесу, лучше стало ненамного. Ноги горели и болели от ступней до колена, боль была злой, пульсирующей, словно кто-то закачивал ее насосом через пятки, и она, заполняя голени, постепенно поднималась наверх. Но останавливаться было нельзя, так как впереди было все. И шанс для спасения подруг, и способ избавления от этой боли.

Забравшись в заросли ивняка, березы и клена, Змейка уже не думала ни о мутантах, которые могли найти ночлег в какой-нибудь сырой яме, да так и остаться там до утра, ни о том, что будет, когда ей удастся претворить свой план. Она мечтала лишь о холодном ничто, в котором навсегда растворится ее боль, вместе с сознанием, вместе с памятью.

Пробившись через перелесок, она залегла за кустом шиповника и увидела эскадрилью скоростных пулеметных тележек под кайтами. Приближались они стремительно, уверенным курсом чуть ниже галфвинда, причем пять тележек ушли значительно западнее, и их из автомата было никак не достать, а еще десять снизили ход, так как вынуждены были сменить галс и сильней увалиться под ветер, чтобы обогнуть лесок. Зато ясно было, что они постараются пройти как можно ближе к укрытию Змейки, иначе им одной сменой галса будет точно не обойтись.

Змейка хотела уж было прицелиться по красиво рассекающим небо кайтам и открыть огонь, но к счастью, не успела. Шамиль, занимавший место в самой большой флагманской тележке под самым большим кайтом, скомандовал остановку в километре от огневой точки, устроенной девушкой. Кайты взмыли в зенит и заняли устойчивую позицию в верхней части «ветрового окна», где они не давали горизонтальной тяги. Все десять тележек остановились, а пять дальних совершили поворот и начали маневр сближения с основной группой.

Затем пилот одной из тележек снова опустил кайт в зону эффективной тяги, а пулеметчик, подруливая, направил экипаж короткими галсами в обход леса. Змейка поняла, что это разведчики, в задачу которых входило узнать, продолжают ли беглянки свой путь на восток или устроили засаду за лесом. Страх противника был приятен сам по себе, но куда больше порадовало другое – это маневр даст девушкам дополнительную фору, а их сейчас каждая секунда может спасти или привести к гибели.

Лишь убедившись, что тачанка, оторвавшись уже достаточно далеко, продолжает оставлять пыльный шлейф в воздухе на пути к следующей полосе леса, разведчики вернулись и доложили об увиденном Шамилю.

– Какие дуры… – Шамиль зашелся таким смехом, словно играл короля ада в дешевой театральной пьесе.

Это сходство еще более усиливалось развевающимся черным одеянием, в которое был облачен главарь преследователей.

– Они даже засаду не устроили за лесом!

Сигнальщик и пилот тележки заржали в тон главарю.

– Вперед! – Шамиль поднял руку.

Кайты, почти синхронно, нырнули из крайнего верхнего стабильного положения в зону эффективной горизонтальной тяги, разгоняя тележки на левом галсе. Но меньшая группа не успевала их догнать до леса, что сильно расстроило Змейку. Она-то думала накрыть автоматным огнем всю эскадрилью, но пока это было физически невозможно.

Выбирать не приходилось. Ободрав палец о кромку предохранителя, Змейка не без труда перевела оружие на одиночный огонь. Ей не нужно было даже высовываться из укрытия за кустом и кочкой, так как кайты парили довольно высоко в небе и являлись легкой целью даже для нее. К тому же парафойловая система, по которой были скроены буксировочные воздушные змеи, была очень чувствительна к любым повреждениям ткани. Кайт, получив даже незначительную пробоину, уже не мог уверенно держать воздух, нагнетаемый набегающим потоком воздуха через переднюю кромку, терял свои аэродинамические качества и мог схлопнуться, превратившись просто в комок ткани. При этом сама ткань ради снижения веса бралась тонкая, насколько это только возможно, так что получив пробоину, она могла разорваться от значительных силовых нагрузок на стропах.

Первый выстрел Змейка произвела по самому большому кайту флагманской тележки. Тот сразу клюнул носом, потеряв симметрию в аэродинамике, описал петлю и резко взмыл в небо, рванув так, что тележка вместе с экипажем подлетела метра на два в воздух и почти на секунду там зависла, увлекаемая вертикальной тягой взбесившегося воздушного змея. Ткань не выдержала нагрузки и лопнула по пробоине, вертикальная тяга упала до нуля, уронив тележку на грунт на всей той скорости, которую она уже набрала. Легкая конструкция из алюминиевых трубок сначала смялась, зажав ногу пилоту, а затем разлетелась на части, раскидав весь экипаж в радиусе пяти метров от места падения.