Клиффорд Саймак - Пересадочная станция

«Но, может быть, это новая идея», — так сказал доктор Рейвен.

О, боже, только этого мне не хватало — новая идея! Все новые идеи опасны, думал Адамс, потому, что людей в Галактике мало. И одного неосторожно оброненного слова достаточно, чтобы где-нибудь вспыхнул очаг недовольства, от которого может быстро разгореться пожар, и человечество вновь будет отброшено в Солнечную систему.

Никаких новых идей! Нельзя играть с огнем! Лучше пусть погибнет один человек, чем все человечество утратит власть над Галактикой. Лучше пожертвовать одной идеей, пусть даже супергениальной, чем отказаться от принципов, позволяющих сохранить нынешнее положение вещей.

Итак:

Пункт 1: Саттон — не человек.

Пункт 2: Он сказал не все, что знает.

Пункт 3: Он владеет тайной рукописью.

Пункт 4: Он собирается писать книгу.

Пункт 5: У него — новая идея.

Вывод: Саттона надо убить.

«Трик-трюк, клик-клик…»

«Война, — сказал человек в маске. — Война во времени».

Что же это будет за война? Дело тонкое… Шахматная доска в четырех измерениях с миллиардом клеток и миллионом фигур, и с правилами, которые меняются каждую секунду.

Чтобы побеждать в этих битвах, нужно будет возвращаться назад, наносить удары в таких точках времени и пространства, чтобы никто не догадался, что идет война. Логически, военные события такого рода смогут происходить на древнегреческих серебряных рудниках в них смогут принять участие колесницы Тутмоса III и корабли Колумба. Войной будут охвачены все сферы жизни, и в мыслях людей, никогда не задумывавшихся о том, что такое время, произойдет переворот…

Разведутся шпионы и пропагандисты. Шпионы станут изучать прошлое, чтобы получить данные для разработки стратегии военных действий, а пропагандисты — обрабатывать материал для осуществления кампаний…

Следовательно, уже сейчас, в 7990 году, департамент кишит шпионами, агентами пятой колонны и саботажниками. Но все это делается так ловко, что комар носа не подточит.

Однако, как и в обычной, так сказать честной войне, тут должны существовать стратегические точки. Как в шахматах — должен быть ключевой квадрат. И этот квадрат — Саттон. Он — та клетка, которую нужно держать под боем. Пешка, вставшая на пути слона и ладьи. Точка, в которой сходятся все линии. Кто начнет атаку — черные или белые?

Адамс уронил голову на руки. Плечи сотряслись от рыданий, но слез не было.

— Эш, мальчик, — сказал он. — Эш, как я верил в тебя! Эш…

Внезапно воцарившаяся тишина оборвала этот крик души. В первое мгновение он даже не понял, в чем дело.

Психо-трейсер замолчал.

Адамс наклонился к прибору, прислушался. Нет, ошибки не было. Трейсер молчал. Молчало сердце Саттона.

Сила, приводившая в действие прибор, иссякла.

Адамс медленно поднялся, надел шляпу и на ватных ногах пошел к двери.

Впервые в жизни Кристофер Адамс ушел домой до окончания рабочего дня.

Глава 26

Саттон на мгновение напрягся, но быстро взял себя в руки. Шутят, подумал он. Они не смогут меня убить. Им книга нужна, а покойники книг не пишут.

И опять, как будто подслушав мысли Саттона, Кейз сказал:

— Не рассчитывайте на наше благородство. Чем-чем, а этим мы похвастаться не можем. Верно я говорю, Прингл?

— Что правда, то правда.

— Нам бы, честно говоря, гораздо выгодней доставить вас к Тревору, и…

— Минуточку! — вмешался Саттон. — Тревор — это уже что-то новенькое!

— Ну, Тревор… — развел руками Прингл. — Тревор — шеф нашей корпорации.

— Той самой корпорации, — добавил Кейз, — которая жаждет приобрести вашу книгу.

— Тревор покрыл бы нас неувядаемой славой, — вздохнул Прингл, — и отвалил бы нам целое состояние, если бы удалось уговорить вас. Но, поскольку вы такой упрямый мужик, нам придется добыть себе на жизнь другим путем.

— А потому, — заключил Кейз, — мы меняем диспозицию, и, повторяю, как это ни прискорбно, вынуждены отправить вас на тот свет. За вас, мертвого, нам заплатит другой — Морган. Этот спит и видит ваш скелет. Вот так-то.

— Который вы ему уступите по сходной цене, — усмехнулся Саттон.

— Можете в этом не сомневаться! — хихикнул Прингл. — И не продешевим, будьте уверены!

Кейз подмигнул Саттону:

— Надеюсь, вы не будете возражать?

Саттон покачал головой.

— Какое мне дело до того, что вы будете делать с моим трупом?

— Стало быть, договорились? — процедил сквозь зубы Кейз и поднял пистолет.

— Одну минутку, — спокойно произнес Саттон.

Кейз опустил пистолет.

— Ну, что еще? — недовольно произнес он.

— Сигаретку хочется выкурить, не иначе, — усмехнулся Прингл. — Перед казнью всегда просят сигаретку, или винца стаканчик, а некоторым еще жареного цыпленка подавай!

— Я хотел бы кое-что уточнить, — сказал Саттон.

Кейз кивнул.

— Надо полагать, что в ваше время моя книга уже написана?

— Да, — ответил Кейз. — И, если позволите, я скажу вам свое личное мнение. Это честная и хорошая работа.

— Ну, и кто же ее опубликовал-то? Ваша фирма, или какая другая?

Прингл крякнул.

— Да то-то и оно, что другая! Если бы ее опубликовали мы, какого бы хрена мы тут с вами возились?

Саттон нахмурился.

— Значит, я уже написал ее, — размышлял он вслух, — без вашей великодушной помощи и поддержки. И издал в другом месте… Следовательно, если я начну все сначала и все пойдет так, как вам надо, могут возникнуть некоторые, мягко говоря, осложнения?

— Никаких, — невозмутимо ответил Кейз. — Все можно устроить и объяснить.

— Но если вы меня убьете, книги не будет вообще! Это разве вас устраивает?

Кейз немного смутился.

— Ну, будут некоторые трудности, — ответил он. — И кое-кому придется поворочать извилинами. Но как-нибудь выкрутимся.

И снова поднял руку с пистолетом.

— Вы не измените вашего решения? — спросил он.

Саттон отрицательно качнул головой.

Не выстрелит, думал он. Пугает. Не выстрелит!

Кейз нажал на спусковой крючок. Мощный удар сотряс тело Саттона и отбросил его назад с такой силой, что покачнулось привинченное к полу кресло.

В голове вспыхнуло пламя. Агония схватила его в жаркие объятия и начала трясти каждый нерв, каждую косточку…

Быстрая мысль судорожно пульсировала в сознании, пытаясь найти в умирающем теле хоть одну клетку, где бы она могла угнездиться:

«Меняйся! Меняйся! Меняйся!»

И Саттон выполнил команду. Умирая, он уже чувствовал, что началась другая жизнь.

Смерть была так нежна, темна, прохладна и милосердна. Он скользнул в нее, как пловец в воду, и вода сомкнулась над ним…