Григорий Адамов - Победители недр. Изгнание владыки

Ирина задумчиво смотрела в морскую даль, на выраставшее вдали пятно острова Нордбрук с его знаменитым мысом Флора, местом встречи Нансена с английской экспедицией Джексона. Лицо Ирины заметно похудело, взгляд выпуклых серых глаз стал тверже и решительнее, но нежный румянец на щеках и доброе выражение остались прежними.

— Знаешь, Сережа… — мягко сказала она мужу, — как только ты произнес имя Красницкого, я вспомнила Грабина. Наверное, шестая шахта будет носить его имя?

— Думаю, да…

Ирина помолчала, уютно поежилась под теплым пальто, с ногами забравшись в широкое кресло, потом вдруг спросила:

— Ты не слыхал, Сережа, ничего о Березине? Где он сейчас?

— Месяца два назад, — не сразу ответил Лавров, — начальник Управления реконструкции тундры говорил мне, что видел Березина в отдаленном районе Якутской республики. Он работает над реконструкцией рек и озер этого района. Он ведь потамолог, большой специалист по рекам.

— Вот как! — удивилась Ирина. — Ведь он был осужден как социально опасный человек…

— Я не расспрашивал о подробностях, — поморщился Лавров, видимо не очень довольный новой темой разговора. — Я еще до сих пор не оправился от раны, которую нанес нам этот человек…

— Я знаю эту историю, — вмешался Хинский.

— Расскажите, Лев Маркович, — попросила Ирина. — Пожалуйста.

— Да стоит ли, право, интересоваться этой личностью? — ворчливо произнес Иван Павлович. — Как будто больше не о чем разговаривать…

— Ну, если Ирина Васильевна просит… — сказал Хинский, улыбаясь и дружелюбно глядя на молодую женщину. — История вот какая. Березин писал какой-то труд по своей специальности. Через год после его осуждения он стал просить об отправке его на работу по реконструкции тундры. Такие же заявления поступили от других осужденных. Им отвели глухой, отдаленный участок тундры, где они и работают. Говорят, что Березин усердно трудится…

Рассказ Хинского продолжала Ирина:

— Ревность и зависть к успехам Сережи толкнули Березина на этот ужасный путь. И я не постеснялась открыто сказать на процессе, что именно эти отвратительные чувства отдали его во власть Гоберти. Но все же, если Акимов был последышем фашизма, непримиримым врагом, то Березин, может быть, еще сделается человеком…

— Не верю, что он когда-нибудь будет человеком, — проворчал, насупившись, Иван Павлович. — Трусы и завистники — самые поганые люди и навсегда такими останутся…

— Вы правы, Иван Павлович, — сказал Лавров. — Пока эти низкие чувства владеют человеком, доверяться ему нельзя. Ну, будет об этом! Не забывайте, что уже два часа пополуночи, а солнце здесь не пересидишь. Спать пора, Иринушка! Пойдем в каюту, ты уже и теперь озябла, а дальше холоднее будет.

— Дима! — позвала Ирина поднимаясь. — Пойдем вниз!

— Ну, Ирочка… — отозвался мальчик, опуская свой огромный бинокль и приближаясь к сестре. — Сейчас самое интересное начинается, а ты уходишь! Скоро бухта Тихая покажется…

— Правда, Ирина Васильевна, — присоединился к Диме Иван Павлович, — пусть посмотрит, успеет еще отоспаться. Я с ним тут побуду. Да и Лев Маркович останется. Холодок будущему полярнику не вреден.

Ирина не возражала и, наказав Диме, если холод усилится, сойти вниз и одеться потеплее, ушла с палубы вместе с Лавровым.

С земли потянул холодный ветер. Вскоре на зеленой воде океана появились сначала в одиночку, потом редкими стаями гладкие, обмытые морем льдины.

Все ясней и ясней становилась земля — пустынная, безлюдная. Черные скалы хранили еще кое-где в своих морщинах и впадинах белые пятна снега. Отвесными стенами, у самой воды, обрывались высокие голубые ледники. Тысячи птиц ютились на карнизах и уступах высоких прибрежных утесов и тучами взлетали с них, пронзительно крича.

Оставив мыс Флора справа, «Майор Комаров» углубился в проливы и каналы ледяного архипелага. Из воды поднимались высокие, гладкие, словно отшлифованные стены ледников. Солнце отражалось в них миллиардами радужных блесток, слепило глаза. Неумолчный прибой прогрыз глубокие черные пещеры в этих стенах.

Стало холодно. С подветренных островов начал спускаться редкий туман. Сильнее задул ветер, солнце стало похоже на тусклый яичный желток, пошел сухой, словно песок, снег. У Димы посинели руки.

Иван Павлович погнал его переодеться. Когда мальчик опять появился на палубе, туман уже исчез, опять сияло солнце, сверкали горы, покрытые бриллиантовыми шапками снега. На южных склонах холмов, на лужайках и впадинах между холмами расстилались темные ковры из мхов, пестрели яркие полярные цветы.

«Майор Комаров» сбавил ход, пробираясь между льдинами.

Приближалась бухта Тихая, место одной из старейших советских зимовок в Арктике. Отсюда когда-то давно, еще в 1913 году, Георгий Седов, уже смертельно больной, отправился пешком к Северному полюсу. Он ушел недалеко и умер на руках своих верных спутников-матросов.

За поворотом внезапно возникла гигантская черная базальтовая скала Рубин-Рок. За скалой открылась бухта. По ее спокойной глади плыли причудливые айсберги, переливавшиеся всеми цветами радуги. В глубине бухты чернели огромный дредноут, ледокол «Красин» и несколько других судов, приветствовавшие «Майора Комарова» протяжным ревом гудков. Многократное эхо наполнило бухту и долину между прибрежными горами. На берегу сверкал прозрачным металлом поселок с радиомачтой и ветряком. Вокруг поселка и за ним, в долинах между горами, холмами и ледниками, по обрывам раскинулись полосы лишайников, разноцветные ковры из красного болотного мха, желтых полярных маков, голубых незабудок. На черных базальтовых скалах лежали сугробы снега, со склонов сбегали сверкающие ленты ручьев.

В бухте «Майор Комаров» сдал почту и срочные грузы. Вскоре он опять вышел в Британский канал и, следуя за «Красиным», взял курс на север.

Подул западный ветер, и небо затянули свинцовые тучи с косым дождем и снегом. Все померкло вокруг, сделалось унылым и серым. Прозрачные стены поднялись из бортов корабля и укрыли его палубы.

Усталый и сонный Дима вместе с Иваном Павловичем и Хинским спустился в каюту, разделся, с наслаждением завернулся в одеяло и через минуту крепко заснул.

Ветер с востока нагнал много битого льда, и высадка пассажиров с «Майора Комарова» на морское дно проходила медленно и хлопотливо. «Красину» приходилось несколько раз окалывать электроход, отгонять лед, чтобы освободить небольшое пространство чистой воды для спуска кабины с пассажирами, одетыми в скафандры.

Многие впервые в жизни облачались в эту одежда, чувствовали себя неуверенно и с трудом одолевали даже по гладким дорогам, проложенным на дне, короткое расстояние до порт-тоннеля. Специальные команды из работников шахты и экипажа кораблей сопровождали пассажиров под водой.