Кир Булычев - Два билета в Индию

Детеныш не появлялся.

Верка раскрыла папку.

В ней лежало несколько листов, напечатанных на принтере. И фотографии.

Нехорошо копаться в чужих вещах, но сейчас от этого могло многое зависеть.

Если бы вы спросили Верку, что именно, она бы не ответила, хотя и чувствовала, что это именно так.

Фамилия Устиновский была знакомой. Верка ее где-то слышала.

Верка оглянулась.

Может, Олег что-то оставил, какой-нибудь знак?

На продавленном диване валялась фотография.

На ней были сняты три молодые женщины.

Они улыбались. Они были счастливые и здоровые.

Женщину справа Верка не знала, в центре стояла блондинка Оксана, которую детеныш только что взорвал в морге. А слева Верка увидела свою маму.

Она оторвала взгляд от фотографии и перевернула ее.

На обороте было написано:

«Пташки, 23 июля 1994 года».

То есть семь с лишним лет назад.

Верка схватила фотографию и побежала прочь из дома.

Сердце билось так, словно она пробежала два километра, спасаясь от волков.

Но стоило ей открыть дверь, как она сразу же вспомнила о детеныше. Он мог подстерегать ее.

Ветер стих, тучи плыли медленно, словно устали носиться над землей. День кончался. Сумерки еще не наступили, но воздух стал вечерним. Вдруг запела какая-то птичка, защебетала, зачирикала, хотя в сентябре птицам петь уже не положено. С деревьев слетали листья, правда, еще не желтые, но с каждым днем их будет оставаться все меньше.

Недалеко загудела электричка. Видно, не хотела останавливаться в Пташках и предупреждала пассажиров, чтобы на нее не рассчитывали.

Верка, пригнувшись, бросилась к кустам.

И чуть не умерла от страха, потому что услышала женский голос:

— А мы тебя ждем!

Верка была настолько уверена, что ее подстерегает та женщина, что не сразу узнала голос Елены Борисовны.

— Ну я сегодня буквально умру, — сказала она.

— Девочка права, — укоризненно сказал Ванечка. — У нее напряжены нервы… Ах, какой все это ужас!

Верка протянула ему фотографию.

— Кто это? — равнодушно спросил Ванечка, словно на снимке была изображена египетская пирамида.

— Ванечка, — сказала Елена Борисовна. — Не притворяйся. Мы с тобой отлично знаем, кто они. В нашем банке данных есть фотографии всех исчезнувших женщин… Это Оксана, она была в больнице. Это Верочкина мама. А это Устиновская.

— И вы не знаете, кто она такая? — спросила Верка.

Любому человеку приятно быть умнее своих собеседников. Так уж мы устроены. И Верка от нас с вами не отличается.

— Ты что-то знаешь? — быстро спросила Елена.

— Если она Устиновская, значит, это жена Олега Владиславовича.

— Не может быть! — прошептал Ванечка. — Как же мы не догадались?

— Удивительно не это, — сказала Елена Борисовна. — Но даже в Москве их не связали друг с другом. Муж и жена!

— Пора вернуться к машине, — сказал Ванечка.

— А может быть, забраться на чердак этой дачи? — предложила Елена Борисовна. — Оттуда будет лучше видно. А я всегда больше доверяю собственным глазам, чем всем приборам, вместе взятым.

— Типично женский подход, — поморщился Ванечка. — Нет уж, я пойду в машину.

— Я с Еленой Борисовной, — сказала Верка.

— Правильно, — согласилась Елена. — Мне тоже с Верочкой спокойнее. Я страшно боюсь привидений.

— Привидений не бывает, — сказал Ванечка.

Он не спорил, не возражал, просто сказал то, что знал. И если бы Верка верила в привидения, после этих слов она бы в их существовании усомнилась. Но она уже не знала, во что верить, а во что нет. Некогда было об этом думать. По крайней мере, раньше ей с привидениями встречаться не доводилось.

— Смотря кого считать привидением, — продолжала Елена Борисовна, пока они по шатучей лестнице поднимались на чердак. — Ученые, скажу тебе, до сих пор не пришли к единому мнению, где проходит граница между жизнью и смертью.

— Когда человек перестает дышать! — твердо сказала Верка.

— Хорошо быть необразованным человеком, — вздохнула Елена и чуть было не загремела вниз. Верка еле успела ее подхватить.

Чердак был низким, страшно пыльным. Рядом пробежала мышь.

Елена тихонько взвизгнула, но Верка ее успокоила:

— Это полевая мышь, полевка. Они не кусаются.

— Вот и слава богу, — засмеялась Елена. — А я уж испугалась, что она мне ногу откусит.

Она присела на корточки перед чердачным окошком.

Сверху был виден весь участок и дом бабы Эллы. За ним сквозь деревья можно было разглядеть коттедж.

— А что мы хотим увидеть, Елена Борисовна? — спросила Верка.

— Мудрая постановка вопроса, — похвалила ее Елена. — В самом деле, что мы с тобой делаем на чужом чердаке? Я тебе отвечу так: мы хотим узнать, заглотили ли они наживку? Как дела с приманкой?

— А где приманка?

— Помнишь, мы сказали той женщине, что будем обследовать все подвалы поселка, чтобы отыскать следы вируса? Мы с Ванечкой думаем, что им не захочется, чтобы мы совали нос в один такой подвал. Они постараются успеть туда раньше нас и сделать свое дело.

— Какое дело?

— Назовем это… эвакуацией. То есть им нужно кое-что срочно увезти из подвала.

— Что?

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— А когда они пойдут?

— Думаю, что скоро. Они не могут рисковать.

— Они ключ от подвала искали?

— Помолчи.

Легче всего от человека отмахнуться. Причем отмахиваются все — и друзья, и враги. Если уж Елена Борисовна стала от Верки отмахиваться, вызывай «Скорую». А что бы им стоило объяснить все по-человечески с самого начала, и от Верки было бы больше пользы.

Елена словно угадала Веркины мысли и сказала, вытаскивая осколок стекла из рамы чердачного окошка:

— Если все сорвется, будут большие неприятности.

Она замолчала, пристально глядя в окошко. Верка не выдержала:

— Давно бы все объяснили!

— И ты бы нам не поверила…

— А вы откуда знаете? Разве не видите, что я тут с вами как разведчик Штирлиц в тылу врага бегаю?

— Хорошо, я постараюсь рассказать… Представь себе, что в Челябинской области когда-то находился ядерный реактор. Давно, полвека назад. И он взорвался. В те времена о таких вещах не распространялись. Всех, кто уцелел, переселили в другие места, район оцепили колючей проволокой и поставили охрану. Но полностью оградить его не смогли. Из зараженного озера просачивалась вода и попадала в ручьи. Ядовитые испарения оседали в соседних лесах. Олени, медведи и лисы, не говоря уж о гадюках и пауках, поедали радиоактивную пищу. И накапливали в своих организмах. Ученые в этот район не приезжали. Никто не знал, что же там происходит на самом деле. А там росли удивительные мутанты, животные и растения, которых раньше на Земле и не бывало… И вот, лет двадцать назад, проволока проржавела, ограда кое-где порушилась, местные жители стали ходить в зону по грибы и ягоды, а некоторые шастали к туннелям за другой добычей…