Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)

— Даже с фальшивыми регистрационными картами и разрешениями на передвижения их тут же загребут в Батальоны Восстановления. Пойду я.

— Хрена с два, — отказал Морган. — Тебя тоже схватят, и для кое-чего похуже. Должен идти мужчина.

— Боюсь, что Кэтлин права, — заметил Мак-Кракен. — На восстановление Детройта они набрали двенадцатилетних мальчишек и стариков-паралитиков. Им все равно, когда те окочурятся от радиации. Это входит в план нашего истребления.

— А в городах все так же плохо?

— Да, как я слышал. Детройт все еще светится, а он был первым.

— Пойду я. — Этот голос, высокий и тонкий, редко слышался на собрании.

— Слушай, мать… — начал Батя Картер.

— Не встревай, Батя. Мужиков и молодых баб загребли бы, а меня никто не тронет. Мне только бумажку, что я иду к внуку, или еще чего-нибудь такого.

Мак-Кракен кивнул:

— Это мы можем.

Морган выдержал паузу и неожиданно объявил:

— Миссис Картер вступит в контакт с Брокманом. Таков приказ. Следующий приказ — о текущих делах. Вы все видели новости насчет Сент-Джозефа — их передали вчера вечером в Беркли. Кроме того, город Беркли постановлено подвергнуть испытанию на способность «местных властей» подавить «банды бесчинствующих уголовников».

По аудитории прошел шумок, но никто ничего не сказал. Большая часть жила когда-то в Беркли, и у всех там были родственники или друзья.

— Я так понимаю, что вы ждете моих слов, — сказал МакКракен. — Мы собрались, как только это получили. Собрались не все — стало трудно собрать хоть сколько-нибудь, — но несогласных не было. Мы на вашей стороне, но просим вас пока действовать немного полегче. Мы предлагаем, чтобы вы ограничили свои экспедиции областью, скажем, не ближе двадцати миль от Беркли и прекратили все убийства, кроме абсолютно необходимых для ухода от ареста. Особенно их выводят из себя убийства — Сент-Джозеф был сожжен после того, как там убили директора округа.

Бенц фыркнул:

— Значит, нам вообще ничего не делать. Все бросить — и помирать с голоду в этих холмах.

— Дай мне закончить, Бенц. Мы не предлагаем дать им нас запугать и поработить навеки. Но случайные рейды не наносят им вреда. Они только дают возможность добыть еду для подполья да еще — удовлетворение от мелкой мести. Мы должны сохранить наши силы, увеличить и организовать их, чтобы потом ударить результативно. Мы не оставим вас голодать. Я организую работу с фермерами, и мы сможем укрыть часть скота от регистрации. Так что мясом мы вас как-то снабдим. И пайками поделимся. Нам сейчас дают тысячу восемьсот калорий на человека, но мы сможем поделиться. С черного рынка тоже что-то добудем. Способы есть.

Бенц презрительно хрюкнул. Морган посмотрел на него:

— Выкладывай, Джо. Что у тебя на уме?

— Сейчас выложу. Это не план, это беспорядочное бегство. Через год мы будем вдвое голоднее и без всяких перспектив — а они за это время хорошо укоренятся и усилятся. Что нам в этом толку?

Морган покачал головой:

— Ты не так понял. Даже если бы нас не вынуждали, мы бы все равно пришли к этой стадии. Роты Свободы должны перестать привлекать внимание. Если мы решим вопрос с едой, то дальше будем вооружаться и наращивать силы. Нам нужна организация и оружие — организация в национальном масштабе — и ножи, пистолеты и гранаты. Эта шахта превратится в фабрику. В Беркли есть люди, которые воспользуются нашим оружием, — но сейчас мы не можем подвергать Беркли смертельному риску. Надо затаиться.

— Эд Морган, ты сам себя дурачишь и это знаешь.

— Почему?

— Почему? Слушай, ты меня уговорил остаться и присоединиться…

— Ты был добровольцем.

— Ладно, добровольцем. На меня подействовало, как ты кипел и брызгал желчью насчет врага, которого мы опрокинем обратно в океан. Ты говорил про Польшу и Францию и про то, как дрались филиппинцы под игом оккупантов. Я здорово купился на это. Только одного ты мне не сказал.

— Чего же это?

— Что никогда ни одно подполье не освободило своей страны. Их выручали только вторжения извне. А нас никто не собирается выручать.

Наступило молчание. В этих словах было слишком много правды, но об этой правде не позволял себе думать ни один человек из Роты. Нарушил молчание Морри:

— Капитан?

— Говори, Морри. — Морри был бойцом, а потому — гражданином с правом голоса.

— Откуда Джо так хорошо знает, о чем говорит? История не повторяется. Да и к тому же нам могут помочь. Англия, например — или даже Россия.

Бенц фыркнул:

— Слушайте молокососа! Мальчик, Англия так же раздавлена, как и мы, только похуже. И Россия тоже. Пора повзрослеть, мальчик, хватить наяву грезить.

Мальчик посмотрел на него со злостью:

— Откуда ты знаешь? Мы знаем только то, что они нам говорят. А их слишком мало, чтобы держать весь мир, всех и каждого, все время и повсюду. Мы так и не смогли стереть с лица земли племена индейцев. И они нас не сотрут, если мы сами им не дадим. Я тоже историю читал,

Бенц пожал плечами.

— Ладно, о’кей. Давайте все споем «Страна моя, это ты», а потом прочтем вслух Клятву Скаута. Морри будет счастлив.

— Спокойнее, Джо!

— У нас свобода слова, правда ведь? Я что хочу знать: как долго это протянется? Мне надоело конкурировать с койотами за право поедания местных кроликов. Вы знаете, что я хорошо дрался и ходил в рейды. Помните ведь? Меня точно уж не назвать желторотым.

— Ты бывал в нескольких рейдах, — подтвердил Морган

— Отлично. Так вот, я бы тянул эту лямку сколько угодно, если бы у нас был разумный план. Вот почему я спрашиваю: «Сколько еще времени это планируется тянуть? Когда выступать? По весне? После Нового года?»

Морган нетерпеливо пожал плечами:

— Откуда мне знать? Это может начаться по весне, а может — через десять лет. Поляки ждали триста лет.

— Вот в этом и дело, — медленно произнес Бенц. — Я думал, ты можешь предложить разумный план. Ждите и вооружайтесь — классная картинка! Самодельные гранаты против атомных бомб. Бросил бы ты лучше себе голову дурить. Мы проиграли! — Он затянул пояс. — Остальные как хотят, а я выхожу из игры.

Морган пожал плечами:

— Я не могу заставить человека драться, если он не хочет. Пойдешь на нестроевую службу. Сдай пистолет и доложи Кэтлин.

— Ты меня не понял, Эд. Я выхожу совсем.

— Это ты не понял, Джо. Из подполья не выходят в отставку.

— Так вы же ничем не рискуете. Я спокойно ухожу и даю себя зарегистрировать как бродягу. На вас всех это никак не скажется. А язык я буду держать за зубами — это уж само собой.