Фриц Лейбер - Мрак, сомкнись

Джо был расстроен, как никогда. Его собственные броски требовали всегда быстрого расчета: типа: «Бросить тройкой вверх, пятеркой к северу, два с половиной оборота в воздухе, падение на угол шесть-пять-три, отскок и три четверти оборота вправо, пятерка вверх и два раза перевернуться, выходит двойка». И это для одной только кости и довольно обычного броска, без сверхотскоков.

По сравнению с этим техника Большого Игрока была на редкость, на удивление, до крайности проста. Джо, конечно, смог бы воспроизвести такой бросок без особого труда. Это относилось не более чем к элементарной форме его старых развлечений, когда он швырял отпавшие обломки угольного пласта на свои места. Но Джо никогда не помышлял о том, чтобы заниматься такими детскими фокусами за игорным столом. Уж слишком просто и нарушает красоту игры.

Еще одна веская причина, по которой Джо никогда не использовал такой трюк: он наверняка даже не рассчитывал, что подобный фокус сойдет ему с рук. По всем правилам, о которых он когда-либо слышал, это был самый сомнительный бросок. Всегда существовала вероятность, что та или иная кость будет неплотно прилегать к боковине стола или станет чуть-чуть наклонно, касаясь днища и боковины ребрами, а не гранями. Кроме того, напомнил он себе, разве не могут кости не долететь до боковины, пусть даже на полдюйма?

Однако, насколько могли видеть зоркие глаза Джо, обе кости лежали абсолютно горизонтально и четко прилегали к боковине. Более того, все присутствующие приняли этот бросок, и ассистентка собирала кубики. Большие Грибы, согласившиеся со ставкой человека в черном, выплатили деньги. С тех пор как существует бизнес на игре в кости, данное заведение, похоже, имело собственную интерпретацию этого правила на случай крайней нужды. Как учили Джо мать и жена задолго до его увлечения игрой в кости, это считалось последним и всегда удобным способом.

Впрочем, в деньгах, которые покрыл последний бросок Большого Игрока, его доли не было.

Голосом, похожим на вой ветра на Кипарисовом Кладбище на Марсе, Большой Игрок провозгласил: «Бросаю сотню». Это была крупнейшая из ставок сегодняшнего вечера — десять тысяч долларов. Но то, как Большой Игрок произнес эти слова, заставляло думать, что он имел в виду нечто большее. Сразу же все как-то затихли. На трубы надели сурдины, выкрики крупье стали более доверительными, карты начали падать мягче, даже шарики рулетки, казалось, старались производить меньше шума, носясь по своим орбитам. Вокруг стола номер один молчаливо скапливалась толпа. Парни и девушки в окружении Большого Игрока образовали двойное полукольцо, оберегая его от случайных толчков.

Эта ставка, подумал Джо, на тридцать долларов больше его кучи. Три или четыре Больших Гриба обменялись знаками перед тем, как разделить ее.

Большой Игрок выкинул еще одну семерку точно таким же способом.

Он поставил еще сотню и выиграл.

И еще.

И еще…

Джо был в высшей степени заинтересован и в то же время разочарован. Пожалуй, просто несправедливо, что Большой Игрок выигрывает такие огромные ставки этаким программно-машинным методом. Какие же это первоклассные броски, если кости ни на йоту не переворачиваются ни в воздухе, ни на столе. Таких бросков можно было ожидать разве что от робота, причем весьма примитивно запрограммированного робота. Джо не собирался рисковать и выступать против Большого Игрока ни единой фишкой, но если дела и дальше пойдут так, отказаться ему будет нельзя. Два Больших Гриба, покрывшихся потом, уже ретировались, признав свое поражение, и никто не занял их места. Очень скоро должно было случиться, что оставшиеся Большие Грибы не смогут полностью покрыть ставку, Джо должен будет рискнуть своими фишками или выйти из игры, чего он не мог сделать, ибо в его правой руке билась сила, подобная прикованной молнии.

Джо сидел и ждал, что кто-нибудь еще возьмется покрыть бросок Большого Игрока, но смельчаков не находилось. Вдруг Джо почувствовал, как, вопреки его усилиям казаться невозмутимым, лицо его краснеет.

Слегка приподняв левую руку, большой Игрок остановил ассистентку, намеревавшуюся поднять кубики. Глаза, подобные черным бездонным колодцам, уперлись в Джо, который изо всех сил заставлял себя смотреть в них. Он все еще никак не мог уловить в них ни малейшего блеска. По его спине вдруг побежали мурашки от страшного подозрения.

Большой Игрок с удивительным доброжелательством и дружелюбием прошептал:

— Мне кажется, что у игрока напротив возникли сомнения относительно законности моего последнего броска, хотя он настолько джентльмен, что не произнес этого вслух. Лотти, карточный тест.

Высокая, словно призрак, ассистентка с кожей цвета слоновой кости вытащила из-под крышки стола игральную карту и, язвительно сверкнув маленькими белыми зубами, бросила ее Джо. Он, поймав вращающуюся карточку, быстро оглядел ее. Джо рассматривал самую тонкую, жесткую, плоскую и сверкающую карту из всех, что ему приходилось держать в руках. Перед ним был джокер, если это хоть что-нибудь значило. Джо лениво бросил его обратно, и девушка мягко опустила карту, заставив скользнуть ее под собственным весом вдоль боковины, у которой лежали две кости. Карта застыла в углублении, образованном закругленными краями. Ассистентка осторожно, не надавливая, переместила карту, демонстрируя отсутствие зазора между кубиками и столом во всех точках.

— Удовлетворены? — спросил Большой Игрок. Джо почти непроизвольно кивнул. Большой Игрок поклонился в ответ. Ассистентка насмешливо раздвинула свои маленькие тонкие губки и выпрямилась: ее белые, похожие на китайские дверные ручки груди качнулись в сторону Джо.

Большой Игрок, насыщая сам воздух вокруг себя скукой, незамедлительно вернулся к своему шаблону, ставка в сто долларов и бросок в семь очков. Большие Грибы сникли и стали один за другим отходить от стола. Белый Мухомор с необычайно розовым лицом, задыхаясь, словно бегун у финиша, поставил довольно кругленькую сумму, но и это не могло ему помочь: он только потерял свои сотни. А башенка черных и светлых фишек рядом с Большим Игроком выросла в небоскреб.

Джо бесился все больше и больше, страстно желая схватки. Он смотрел на кости, лежащие у края стола, словно стервятник или спутник-шпион, но никак не мог найти законного повода для нового карточного теста или сил заставить себя оспорить правила заведения — он упустил момент. Его выводило из себя, просто бесило сознание того, что он знал: попади только кубик в его руки, и он сделает все что угодно и с этой черно-бархатной колонной, и с тутошней аристократией, строившей из себя невесть что. Джо клял себя на тысячу ладов за идиотский самоуверенный, убийственный импульс-сомнение, заставивший его отказаться от счастья, когда оно само шло к нему в руки.