Дэвид Вебер - Выбор Шивы

Ирма умудрилась вовремя катапультироваться. Она сама не понимала, как ей это удалось. Не помнила она и момент гибели своего любимого истребителя, который так долго верой и правдой служил ей, пока его не разнесли на куски паучьи ракеты.

Сейчас, кувыркаясь в космическом пространстве, она боролась с головокружением и, чтобы сохранить рассудок, думала только о мощнейшем спасательном маяке, которым оснащались скафандры всех пилотов.

На самом деле скафандры пилотов были намного совершеннее тех, что носили в бою экипажи космических кораблей. Дело было даже не в том, что скафандры пилотов могли поглотить гораздо больше испражнений до момента перегрузки ассенизационной системы, после чего обладатель скафандра тонул в собственных нечистотах. Гораздо важнее было то, что его двигатели были гораздо мощнее, чем у стандартной модели.

Подумав об этом, Ирма взяла себя в руки и, манипулируя двигателями, полетела по прямой. Потом она выключила двигатели, чтобы не расходовать сжатый газ. А куда ей, собственно, лететь?! Она с философским спокойствием подумала о том, что сейчас ей двигатели не помогут. Вся надежда только на спасательный маяк! Впрочем, и на него не стоило особо надеяться – сражение продолжалось теперь где-то в стороне, где мелькали маленькие, как светлячки, огоньки взрывов. Они не представляли никакой опасности для жизни Ирмы, но теперь она не могла ни до кого докричаться. Коммуникационное устройство в ее шлеме было слишком слабеньким. Поэтому Ирма решила просто дрейфовать в пространстве – а что еще делать?! Дрейфовала она очень долго. В конце концов она перестала поглядывать на хронометр внутри своего шлема. Время от времени она посасывала питательный концентрат, циркулировавший в системе жизнеобеспечения ее скафандра: он не даст ей сдохнуть от голода, но на вкус – чистая верблюжья моча!

Неизвестно сколько времени прошло перед тем, как Ирма внезапно заметила еще один дрейфовавший в пространстве скафандр.

«Это, наверное, кто-нибудь с челнока, – подумала она. – Скорее всего в скафандре покойник… А вдруг он еще жив? Почему же я не слышу сигнала его маячка? Конечно, на нем обычный скафандр, но с такого расстояния я услышала бы и его слабый сигнал… А что если его маячок не работает? Тогда этого человека никто вообще не найдет!»

Ирма перестала рассуждать, развернулась в нужном направлении и включила двигатели.

Когда до незнакомца в скафандре оставалось метров пятьдесят, у Ирмы почти кончился газ. Она выключила двигатели и продолжала лететь к нему по инерции. Пролетая мимо, она умудрилась ухватиться за чужой скафандр, и они, неуклюже обнявшись, несколько секунд кувыркались, пока она не сумела включить двигатели и, израсходовав последний газ, прекратить эту тошнотворную карусель.

«Ну вот! Теперь мне даже не воспользоваться двигателями!»

Довольно раздраженно Ирма соединила шлемы двух скафандров для прямой связи. Она пыталась рассмотреть лицо незнакомца сквозь щиток его шлема, но скафандру ее нового товарища по несчастью здорово досталось. Он так обгорел, что на нем нельзя было разобрать ни знаков различия, ни имени владельца, которое стояло на груди справа. Кроме того, скафандр был вымазан в крови. Внешние системы жизнеобеспечения также выглядели не самым лучшим образом, но их световые индикаторы пока еще мигали желтым светом, а не горели красным огнем, сообщая о том, что обладатель скафандра уже отошел в мир иной. Прочнейший, способный выдержать любые нагрузки бронированный пластик щитка шлема незнакомца потемнел от огня. Сквозь него ничего не было видно, но Ирме показалось, что она видит блеск глаз, – значит, бедолага жив и не в коме!

– Ты жив? – спросила она.

– Похоже на то.

Искаженный помехами в проводах, соединяющих шлемы, голос незнакомца звучал странно. Казалось, говорит пожилой человек, каких практически не было среди экипажей ВКФ Земной Федерации.

– Я, кажется, должен вас поблагодарить, – сказал неизвестный. – Судя по скафандру, вы – пилот.

– Я капитан-лейтенант Ирма Санчес, командир Девяносто четвертой эскадрильи… Если, конечно, она еще существует, – с горечью добавила Ирма.

– Значит, вас могут найти по вашему маяку. А с вами и меня. Так что я снова должен вас поблагодарить. Кстати, я…

– Да пошел ты со своими благодарностями! – бесцеремонно перебила говорившего Ирма. – Из-за тебя я только что израсходовала весь газ и больше не смогу маневрировать в скафандре, если мне это понадобится. А еще раньше я потеряла свою машину, когда пыталась спасти проклятый челнок, на котором вы все и летели. Не нужно меня благодарить, потому что я просто дура, что погубила из-за вас такую машину!

Ветеран в обожженном скафандре, кажется, не обиделся, и его искаженный помехами голос зазвучал так, словно он что-то силился вспомнить:

– Девяносто четвертая эскадрилья… Вы базируетесь на «Гефесте». Кажется, вы у нас последняя интернациональная эскадрилья…

– Была! Наш «змееносец» погиб в этом бою. Какой был замечательный парень!

Воспоминание о погибшем Вавилоне стало последней каплей, переполнившей чашу горечи и досады в душе Ирмы.

– Почему всегда гибнут только самые лучшие?! Почему «пауки» сожрали на Голане человека, которого я любила?! Почему его там бросили?! Почему там бросили родителей девочки, которую эвакуировали вместе со мной?! Теперь от них осталось только паучье дерьмо! А я поступила на проклятый флот, чтобы бить «пауков», и бью их уже сто тысяч лет, и этому нет конца! Как же меня это достало! – Ирма внезапно замолчала и втянула воздух сквозь сжатые зубы, поняв, что орет прямо в ухо ни в чем не повинному старичку. – Прости, – пробормотала она. – Я не хотела кричать.

– Ничего страшного. Я вас понимаю. Мне и самому приходилось терять друзей. Я только что потерял множество близких людей на «Риве-и-Сильве». А еще раньше у меня погиб брат…

– Я не знала. Еще раз извините.

– Ничего страшного, – повторил незнакомец. – Скажите мне лучше, где теперь эта эвакуированная девочка?

– Теперь она моя приемная дочь… А что мне еще было делать?! Особенно после того, как я потеряла ребенка, которого должна была родить… Через несколько дней ей исполнится двенадцать, а за все эти годы я и видела-то ее пару раз. У меня почти не было отпусков! А каждый отпуск такой короткий, словно… Ну вот опять! И зачем я только все это рассказываю?!

– Наверное, вы боитесь, что вам больше не с кем будет поговорить, – сказал незнакомец, и Ирме показалось, что он улыбается. – На самом деле я рад тому, что вы напомнили мне о том, ради чего мы сражаемся.

– Чего-чего?

– Видите ли, в одном вы ошибаетесь. «Паукам» все-таки придет конец. Ведь это их последняя система.