Лариса Чурбанова - Пурпурное Древо Порфирия

"Только бы не свалиться!" - билось в ее голове. "Может быть, плюнуть на омоложение и скомандовать метле: Назад!?" Но княгиня только сильнее выпятила упрямый подбородок и пришпорила помело пятками. Ворон уважительно каркнул и тоже взмахнул крыльями. Азарт гонок отодвинул все остальные мысли и ощущения на второй план, и к пункту назначения они пришли буквально голова к голове, с незначительным выигрышем Виссариона за счет длинного носа.

Метелка плавно спланировала прямо в кусты татарника, растущего перед стенами дворца. Домогара зашипела- колючки немилосердно впились ей в ляжки. Плотная исподняя рубашка и верхнее платье при лихом приземлении предательски взметнулись вверх, предоставляя кусачему растению полную свободу действий. Виссарион мастерски приземлился на глинобитные кирпичи и старательно не замечал страданий и борений княгини, делая вид, что всецело поглощен чисткой перьев после дальней дороги. Наконец, Домогара все-таки выбралась из зарослей и привела себя в мало-мальски приличный вид. Внешне ничего заметно не было, но пунцовые щеки и судорожные телодвижения красноречиво свидетельствовали о том, что не все колючки покинули нежное тело княгини.

- Шутит она так, своеобразно, - хмыкнул ворон, косо поглядывая на метелку, притулившуюся к местному кустарнику, как ни в чем не бывало. - С боевым крещением тебя, Домогара!

Княгиня ничего не ответила, и Виссариону пришлось приступить непосредственно к делу:

- Перелезай, красавица, через стену и ищи самого царя Шамшура. Что будешь говорить и как уговаривать этого говнюка- твое дело. Как добудешь яблочки- со всей скоростью дуй сюда- вдруг как передумает. А мы тебя здесь подождем, в теньке-холодке, усталые косточки понежим.

- Отсидеться думаешь? - одарила его уничтожающим взглядом Домогара.

- А я к тебе не в сотоварищи нанимался, а в проводники, - отрезал ворон. - Уговор был: тебе путь показать, а насчет всего прочего- ни полсловечка. У нас с Ягой договор: еще три службы я ей исполняю- и свободен. Эх, молодушка, - пригорюнился некстати Виссарион, - ежели б ты знала, с кем разговариваешь... Не всегда старый Виссарион птицей был, да и не всегда будет...

Домогара не стала дослушивать воронью болтовню. Она решительно затянула шелковый красный пояс и горделиво выпятила пышную грудь. Ладонями пригладила растрепавшиеся кудри и заправила их за золотой венчик. Звякнула круглыми височными кольцами и широким молодецким шагом направилась к ограде. Подтянулась и повисла на ней животом. Невеликая стена пошатнулась и загудела. Несколько мгновений Домогара висела на ней, неуклюже дрыгая ногами, потом с трудом перевалилась вовнутрь. Оглядевшись, она поняла, что оказалась в самом прекрасном саду из всех, которые ей когда-либо приходилось видеть. Княгиня сидела в чудном розовом кусту и дурманящий маслянистый аромат этих цветов кружил ей голову. Вокруг деловито порхали малюсенькие то ли птички, то ли бабочки, озабоченно погружавшие хоботки в узкие горлышки оранжевых как солнце цветков. Деревьев было немного; одно из них просто приковало внимание княгини. Издали оно казалось огромным розовым шаром, и только вблизи становилось понятно, что это растение, усыпанное невиданными цветами. Все они походили на широко распахнутые глаза, обрамленные пушистыми длинными розовыми ресницами.

Домогара переходила по блестящей дорожке, посыпанной толченым желтым шафраном и слюдой, от одного дивного растения к другому. Она совершенно забыла о цели своего визита. Не замечала женщина и низкорослых рабов-садовников, доходящих ей едва ли до пояса, снующих тут и там с массивными кувшинами с водой. Княгиня машинально отерла пот с лица. Жара стояла страшенная, и, конечно, без щедрого полива этот сказочный сад не простоял бы и половины дня. Редкое благодушие, снизошедшее на Домогару среди этих райских кущ вскоре, однако, было грубо прервано. Вихляя по узким дорожкам, явно стараясь не повредить посадки длинными копьями, к княгине резво приближался отряд такой же, как и садовники, малорослой стражи. Их смуглые лица были воинственно оскалены, и намерения, увы, не вызывали сомнений. Домогара с грустью развернулась им навстречу. Воины-маломерки замелькали в ее руках как детские мячики. Тех, кто пытался достать ее копьем, княгиня этими же копьями и поддевала, отбрасывая куда подальше. Но, в основном, она старалась щадить дивную растительность и стукала стражников шлемами, предварительно зацепив рукой за кожаные доспехи. Скоро на месте сражения осталась лишь кучка контуженных мужичонков, а победительная Домогара горделиво продолжила свой путь. Вдалеке маячил дворец, а это маленькое происшествие напомнило княгине, зачем она, собственно, здесь оказалась.

Стуканье воинов шеломами друг о друга очень понравилось княгине. Во-первых медные шлемы при этом издавали мелодичный звон, во-вторых, она выводила из строя сразу двух противников, а в -третьих (и это было самым главным) выражение лиц стражников после этого напоминало ее дорогого мужа, после того, как она шарахнула его зеркалом. Продвижение Домогары и в самом дворце не встречало практически никаких препятствий. Она переходила по узким коридорам из комнатки в комнатку, обильно уставленных сундуками и увешанных коврами. После волшебного сада, обстановка казалась ей темноватой и бедноватой. Княгиня уже начала сомневаться, что найдет здесь что-либо стоящее, как вдруг ей повезло.

Она вышла к фонтану, щедро облицованному белым мрамором. Бегущая вода лопотала свою веселую песенку, а человек на подушках внимал ей, слегка склонив голову. Подушки были бархатные, щедро расшитые бисером и золотой канителью, и Домогара поняла, что, наконец, добралась до самого царя Шамшура. Ростом он не намного превосходил своих подданных- его величие простиралось скорее вширь, чем ввысь. Из оттопыренных губ безвольно свисал чубук кальяна, словно макаронина изо рта объевшегося гурмана. Вид у Шамшура был благостный и слегка отрешенный. Увидев Домогару, он несколько раз вопросительно повел массивным носом из стороны в сторону. Выражение блаженства не оставило его смуглого отечного лица, из чего княгиня заключила, что он совершенно не в курсе последних событий в своем дворце.

- Ты пери, да? - неожиданно спросил гостью Шамшур, с трудом прицеливаясь в нее кончиком мясистого пальца.

Домогара попыталась понять, о чем, собственно идет речь, и, на всякий случай, утвердительно кивнула.

- Такая большая, такая красивая! Вах! - удовлетворенно улыбался тучный царек, оглядывая женщину, словно кобылу на ярмарке.

Под плотоядным взглядом царя Востока широкие щеки Домогары начали пылать. А Шамшур не унимался, продолжая отвешивать своей гостье цветистые комплименты: