Сергей Герасимов - Бескровная охота

– На Земле очень много оружия. Мощные системы обороны, самые мощные и надежные за всю историю. Мы защищены настолько хорошо, что можем уничтожить любую пылинку в радиусе нескольких световых лет. Плюс огромные ресурсы и желание людей защищаться. Земля это крепость. Они не смогут войти так просто.

– А я не сказал, что это будет просто. Я сказал лишь, что вам не будет пощады. Судя по оружию, которое они используют, они совершенно не похожи на людей. Это не просто чуждая форма жизни, это сверх-чуждая форма. Мы можете сколько угодно представлять их себе в виде пауков, скорпионов, драконов, зубастых червей и прочего, но вы никогда не угадаете. Этого нет в вашем опыте. Вы их никогда не поймете. Может быть, вы их даже не увидите. А они никогда не поймут вас. Поэтому и не будет пощады. А что до умения людей держать оборону и, тем более, их желания защищаться, так это просто ерунда. Земные люди уже давно ни на что не способны. Это мягкое стадо, большое и глупое стадо. Сытое стадо без вожака и без пастуха. Овцы съели своих вожаков. Теперь прийдет чужой и начнет резать стадо. И вы ничего не можете сделать. Это должно было произойти раньше или позже. Единственное, что можно сказать тебе в утешение, это то, что умирать в большой компании не так страшно, как в одиночку. Призраки и сгустки это только начало. Уже скоро вы увидите что-нибудь новенькое.

– Как так получилось? – спросила Лора. – То есть, я знаю как это получилось, у меня были спецкурсы по истории стандартизации, и я сама десятки раз объясняла все это людям. Но на самом деле я не понимаю. Только сейчас я поняла, что ничего не понимаю.

– Это одна из причин, по которым мы покинули Землю. Наши общие предки привели эту планету в порядок, они отвоевали в последних войнах, извели последних шизофреничных тиранов, уничтожили голод и основные болезни. Они построили основу всеобщего счастья. Но, как только это случилось, на нас навалилась новая страшная волна – волна тупости. Все счастливое общество было построено на экономической основе, никой тирании, никакого принуждения или диктата. И вдруг оказалось, что тупость экономически выгодна. Все просто: удовлетворить идиота гораздо дешевле, чем мудреца. Первым свалилось искусство. Искусство уже тогда было коммерческим. Оказалось, что гораздо дешевле раскрутить бездарь, чем раскрыть гения. Те, кто искали гениев, и даже те, кто находили гениев, быстро прогорали, потому что бездари работали быстро, много и в точности под заказ. Элементарная арифметика. Вы берете за работу миллион, когда другой делает работу за тысячу или две – значит, вы должны уйти. Или научиться работать дешевле. Вначале умерла музыка. Схема была очень простой: крути два десятка посредственностей, из тех, что под рукой, а гения не подпускай и на пушечный выстрел. Кстати, первые опыты по стандартицации проводились именно с музыкально одаренными детьми. Если бы хоть один из таких детей смог когда-нибудь пробиться на эстраду, на диски или на экран, то уже своим появлением об бы повалил все те авторитеты, на которые народ молился десятилетиями. Это была бы экономическая бомба. Допустить талант на эстраду, было бы равноценно серьезной диверсии. Поэтому на эстраде и на экранах кривлялись шуты, а за гениями охотились и уничтожали в детстве. Их стандартизировали. Их стандартизируют и до сих пор.

– Ты сгущаешь краски, – возразили Лора.

– Немного. Музыкальные таланты пока оставались в области классической и сложной музыки. Они создавали музыкальных динозавров, которых слушало все меньше и меньше людей. Постепенно эта музыка вымерла сама собой. Динозавры свалились под собственным весом. Потом пришел черед фильмов и театра. Хороший фильм стоил сотню миллионов и снимался годами, а серия простого сериала лепилась за несколько дней, без единого дубля. Посредственность выгоднее гения не только потому, что она дешевле. Еще потому, что ее легче найти. Потому, что она легко управляема. Потому что она понятна большинству и близка большинству. Только посредственность может быть по-настоящему популярна. Но посредственность боится гения, потому что гений уничтожает ее уже одним своим существованием. Холмик может казаться горой только тогда, когда поблизости нет настоящих гор. Лягушка может объявить свою лужу морем, только если никто не видел настоящего моря. Если хотя бы кто-то его видел, объявлять лужу морем в сто раз труднее и в тысячу раз дороже. Вот поэтому каждый нестандартный человек может причинить больший ущерб, чем грабитель банков. Ты знакома с математикой?

– Я учила кое-что.

– Например, таблицу умножения?

– Помню, но могу ошибиться, – сказала Лора. – Все вычисления выполняют машины.

– Понятно. Так вот, в математике есть такое понятие – кривая Гаусса, нормальное распределение. Как бы мы ни сортировали людей, по любому признаку, громадное большинство людей оказываются примерно в центре этой кривой – они оказываются средними. Восемь из десяти имеют средний рост. Восемь из десяти имеют средний ум. Восемь из десяти имеют средний вкус. Если ты хочешь, чтобы восемь из десяти заплатили тебе деньги, ты должен потакать посредственности. Вслед за музыкой и фильмами пришел через литературы. Но литература держалась долго. Издатели выпускали только то, что покупается. Но книга – это все-таки не фильм и даже не видеоклип. Экземпляр книги в тысячи и в миллионы раз дешевле. Поэтому еще долго выходили книги для тех самых двух из десяти, тех двух, которые не попали в центр кривой Гаусса. Конечно, такие книги стоили дороже и они выходили небольшими тиражами. Поэтому литературные таланты начали уничтожаться позже других. Идея была в том, чтобы предотвратить возможную опасность, чтобы приобщить тех самых двоих из десяти к общей веселой, сильной и потной группе. С экономической точки зрения это оказалось не менее выгодно, чем, например, изобретение паровоза в свое время. В этом одна из причин вашего благоденствия. В том, что вы стандартны и устойчивы. У вас нет войн, кризисов, преступлений века, вообще нет политики, нет никаких отклонений, которые которые порой ставят цивилизацию на грань гибели.

– Ты говоришь об этом так, будто всю жизнь только и изучал историю этой планеты.

– Во-первых, мой дед жил на Земле. Он видел все это собственными глазами. Во-вторых, наша цивилизация в определенном смысле основана на вашей. Мы оттолкнулись от ваших ошибок, чтобы пойти в другую сторону. Поэтому мы знаем и помним ваши ошибки. Большинство уехавших во время Великого Исхода были нестандартными людьми. Они предпочли бегство сопротивлению. В этом наша вина перед вами. Если бы мы не ушли тогда, вы бы не были такими стандартными сейчас. Вы бы не были беззащитным стадом.