Вячеслав Морочко - Рассказы

— Я и не спорю, — сказал Эрзя. — Но какое отношение это имеет к «слою Керзона? — Самое прямое! — ответил Джой. — По последним данным, «слой Керзона» — это чудовищный ускоритель энтропии. Стоит ему достичь Галактики, и мы сразу почувствуем на себе его действие, наше скопление звезд является механизмом, все элементы которого между собой тесно связаны. Посмотрите вверх, на изображение под куполом зала. Эта звездная прядь и есть наша Галактика. А вон там, видите, слева от самого края тянется к ней черная полоса. Так выглядит на этом экране «слой Керзона» — блуждающий в мировом пространстве выключатель жизни.

Эрзя и сам раньше видел зловещую полосу, но не придал ей значения, решив, что это скорее всего просто трещина в куполе или дефект объемного изображения.

— Хотите узнать, что произойдет, когда «слой Керзона» достигнет Галактики? — предложил Джой. — Наши машины смоделировали все возможные варианты.

— Нет! — резко ответил Эрзя. — Я хочу только знать, когда это произойдет?

— Теперь уже скоро…

— Как скоро?

— Возможно, через несколько часов. Во всяком случае, нам не придется ждать больше суток.

— И там, на Земле, еще никто об этом не знает?

— Никто. Да и зачем знать, если все равно ничего уже изменить невозможно? По нашим расчетам, все кончится быстро. Для чего омрачать людям последние часы жизни? Достаточно того, что мы здесь, на астроцентре, уже много дней живем как приговоренные.

— И это вы… вы сказали, что ничего уже изменить невозможно?!. - простонал неудачник.

— Какое имеет значение, кто сказал? — неожиданно взорвался Джой. — Вы поймите: ведь это конец! Конец всему, раз и навсегда! Ожидание может свести с ума. Скорей бы уж все кончалось!

— Так вот зачем вы пригласили меня сюда! — тихо сказал Эрзя. — Хотели показать, что перед лицом всеобщей катастрофы мои терзания просто теряют смысл. Прекрасно задумано!

— Что с вами, Эрзя?

— Что с вами, Джой? Вы обманули меня! Нет, нет, это я сам себя обманул. Очередная «приятная» неожиданность. Цепь моих неудач и не думала обрываться. Итак, очередная ошибка!

Последних слов собеседник уже не услышал, потому что это были всего лишь невысказанные вслух мысли.

«Ну конечно же, Джой вовсе не Исключительный! Что я нашел замечательного в выражении его лица? Печать обреченности? Но она здесь у каждого. Если сейчас Джою рассказать, как я в нем обознался, может быть, это скрасит ему последние минуты: вместе посмеемся. Нет, тут не до смеха… Чепуха, в конце концов, над собой я могу посмеяться Ведь это страшно смешно: как я в последний раз обознался! Но об этом уже никто не узнает. А жаль, что даже тени улыбки, мелькнувшей на чьем-то лице, не останется после меня. Ты смеешься потому, что еще не веришь в близкую неизбежность. А как в это можно верить, если дышится так легко? Но эти люди — эти боги предвидения… Им-то я могу еще верить, всем могу верить, кроме себя. Хватит! Неудачи тоже могут кое-чему научить. Пора подвести итоги.

Мы создаем в себе неповторимый мир. Что поделаешь, если у такого, как я, слово «неповторимый» надо всегда понимать слишком буквально. Постой! Не в этом ли кроется то самое, что мешает жизни следовать по пути, проложенному моим воображением? Когда я вижу все, что должно случиться… Нет, «вижу» — это не то слово: само событие происходит во мне… Ну это уж слишком! С меня достаточно одного мифа об Исключительном. Хотел бы я видеть того шустрого информатора, который изобрел эту средневековую кличку. Будь Исключительный реальным лицом, одно это имя побудило бы его прятаться от людей.

Ну бог с ним, с информатором! Это уже не имеет значения. Как ты думаешь, что же все-таки произойдет? Как все это будет? Что со мной?! Опять жалкие попытки вообразить невообразимое! Ну и пусть! Есть привычки, расстаться с которыми не легче, чем с жизнью.

Я — человек, и привычка думать присуща мне, как дыхание. Стремление получить неведомую информацию не оставит меня до конца.

Спокойно! Главное — сосредоточиться. Еще… Еще спокойнее…

Так. Ну, кажется, началось… Опять трещит голова и разрывается сердце. Зато теперь можно охватить все в целом.

Вот оно, черное щупальце, тянется к самому сердцу! Взрыв энтропии — исчезает тепло и движение. Гаснет разум. Последний всплеск жизни — застывшее недоумение. Скопление звезд расплывается облаком космической пыли — мусором мирового пространства… Вот оно! В один миг столько боли! Держись!.. Только бы не потерять сознания…

А теперь давай, как всегда, вперед — сразу и как можно быстрее! Не упустить ни одной возможности, ни одной детали — все удержать в себе! То, что сейчас происходило с Эрзей, он никогда не смог бы передать словами. В нем, погибая, трепетала Галактика, и последние удары живых сердец страшной болью отзывались в его сердце. Лишь это ощущение боли говорило о том, что сам он еще жив…

Эрзя открыл глаза.

Сквозь гул в ушах слышно было чье-то дыхание. Пахло лекарствами. Больной взглянул прямо перед собой.

— Он жив! Жив! — услышал Эрзя голос Джоя. — Смотрите, доктор, он открыл глаза!

— Только тише. Пожалуйста, тише, — сказал врач. — Дайте ему прийти в себя.

Больной увидел перед собой взволнованное лицо астронома. — Эрзя, зто я, Джой! Вы слышите меня? Случилось невероятное: приборы зарегистрировали взрыв энтропии в самой энтропогенной среде — «слой Керзона», быстро теряя плотность, нейтрализуется. Мы спасены!

«Ну и слава богу, — подумал Эрзя. — Только зачем так кричать? Теперь я, кажется, знаю, что происходит. Не ощущение неизбежной реальности, но сама реальность входит в меня раньше своего срока, и тогда обрываются связи, нарушается последовательность событий, неизбежное становится невозможным. Кто я и что я могу?

Человек знает много способов изменять и творить реальность, я такой же, как все. Просто природа подарила мне еще один способ».

— Эрзя, — произнес Джой над самым его ухом, — теперь я могу сообщить, кто вы! Не удивляйтесь, вы и есть тот самый…

— Постойте, — тихо сказал больной, — прошу вас лишь об одном… Никогда не называйте меня Исключительным… Мое имя вам известно!

НА ГРАНИ

Заяц выскочил на поляну, огляделся и тут же, прижав уши, шмыгнул в кусты. По кронам скользнула тень. Затрещали ветки. Бросились врассыпную кузнечики. Заяц остановился, задрал ногу и долго чесал за ухом.

Раздался звон. Из огромной, спустившейся с неба «шишки», как семечко, выскользнул человек. Он был в блестящих шортах, в легкой голубой безрукавке, в сандалиях. Сильное загорелое тело венчала крупная голова. А взгляд у него был светлый и добрый, он словно говорил: «По натуре я мальчик спокойный. И все же не прочь пошалить».