Грэхэм Мастертон - Колодцы ада

Дэн спросил Грега Мак-Алистера:

- У вас еще есть эта книга? Мы бы очень хотели на нее посмотреть.

- Она в ломбарде. Все пошло с молотка, когда умер отец, и мы сдали дом в аренду. Все, что не продали, сейчас на складе в Кендивуде. Если вы так хотите ее заполучить, я могу вам дать с собой письмецо к старику Мартину. Он разрешит вам подержать ее немного.

- Вот это по-соседски, - сказал Дэн. - Что бы там ни случилось с Бодинами, эта вода и старые истории помогут нам вытащить их из этой передряги.

Грег выбросил окурок под дождь. На западе появилась полоса чистого неба и дождинки на траве засверкали.

Грег тихо сказал:

- Я слышал, что малыша Оливера убили. Утопили в ванной или что-то в этом роде. Это правда?

- Нет, - сказал я. - Мы пока не знаем, что случилось. Мы даже не нашли Джимми и Элисон. Картер Уилкс говорит, что дело дрянь.

- Я просто повторяю, что слышал, сказал Грег Мак-Алистер. - Я не имел в виду ничего плохого.

- Я не знаю, - сказал я. - Но вы можете сказать тому, кто вам сказал, что это неправда, и проследить, чтобы они разнесли правильную версию также, как они разнесли вранье.

- Конечно, я так и сделаю. Теперь вам, наверное, надо письмо к старику Мартину. Если вы не откажетесь подвезти меня на мою ферму, я напишу ему прямо сейчас.

- Спасибо. Это будет очень кстати.

Грег Мак-Алистер опять улыбнулся своей морщинистой улыбкой.

- Я рад этому. Видите ли, я сосед и хочу помочь всем, чем могу.

Дэн вздохнул.

- Спасибо, мистер Мак-Алистер. А теперь пойдемте, пока дождь утих.

К тому времени, как мы вернулись в лабораторию Дэна, небо почти почернело и в воздухе пахло еще одним ливнем. Мисс Вордел уехала домой с мигренью, но Рета была там, работала с микроскопом над участками кожи ракообразной мыши. Она в одиночестве сидела в ярком полукруге света лабораторной лампы.

Сама мышь лежала на дне клетки, тяжело дыша. Она была все такой же чешуйчатой, но окостенение вроде бы не распространялось. Быстро взглянув на мышь, я отвел глаза. Она слишком напоминала мне беднягу Оливера и то, что я, возможно, увижу, встречаясь с его родителями. Чешуя, хрящевые суставы и костяные панцири.

Дэн повесил на вешалку свое мокрое пальто и сказал:

- Ну, как дела? Тест Хирсмана прошел успешно?

Рета выпрямилась на стуле и потерла глаза. Дэн наклонился и уставился в микроскоп.

- Как будто обычная ткань, как у ракообразных, - сказал он.

Рета кивнула.

- В строении клетки действительно ничего необычного. Чешуйчатая часть тела мыши имеет такое же строение, как и панцирь краба, а ее "мышиная" часть абсолютно нормальна и ничем не примечательна.

- Ты пробовала давать мыши еще воды Бодинов?

- Нет. До этого я еще не добралась. И я не уверена, что у нас есть оборудование для такого эксперимента. По крайней мере, нам нужен Мортоновский рефрактор.

Дэн пригладил несуществующие волосы.

- Думаешь, нам надо отослать это в Хатфорд?

Она слезла со стула и пошла к клетке мыши. Уставившись на маленькое чудовище сквозь прутья клетки, она сказала:

- Перемена очень интересная. Мягкое тело мыши превратилось в роговую оболочку, как у краба, и все это произошло, не убив ее и даже не вмешавшись в работу ее организма. Я сделала рентген двадцать или тридцать раз, и он показывает, что внутри у мыши все в порядке. Смотрите.

Мы окружили светящийся изнутри стол в конце лаборатории и Рета открыла конверт со снимками. Она разложила их на столе и мы тщательно рассмотрели все до одной.

- Вот эта самая удачная фотография, - сказала Рета, показывая рукой. - Вы видите, что скелет растворился и каким-то образом кальций вышел наружу. Мы видим животное, которое вывернулось наизнанку и скелет которого развился снаружи.

Я уставился на снимок с опаской.

- Что-нибудь указывает на то, что это из-за воды? - спросил я.

Она пожала плечами.

- Ничего определенного. Но из своих занятий я выяснила, что эти мерзкие жучки выделяют какой-то фермент, который действует, как катализатор всего процесса.

- Ясно. Итак, дело в воде?

- С вероятностью 98 процентов.

Дэн проглядел все фотографии, а потом выключил светящийся стол.

Помолчав минуту, он сказал:

- Что меня донимает, так это вопрос "почему?"

- Почему - что?

Он поднял глаза.

- Почему эти двухмиллионнолетние микробы все еще живут и почему они так странно действуют на людей и животных? Сначала я думал, это вирусы, но они не ведут себя, как вирусы, и то, от чего страдает мышь, не есть болезнь в моем понимании. Мышь находится каком-то состоянии, и я не знаю, где это состояние входит в жизненный цикл этих микробов или жизненный цикл чего бы то ни было.

- Ты должен признать, - сказала Рета, - что мы не видели этот цикл полностью. Мышь наполовину окостенела, также как и Оливер Бодин. Мы не знаем, что случается, когда все тело оказывается в раковине.

Я кашлянул.

- Сегодня вечером, может быть, узнаем. Когда пойдем повидать Элисон и Джимми.

Рета натянуто улыбнулась.

- Если честно, то я надеюсь, что ты не пойдешь. Для них самих будет лучше.

- А если предположить, - сказал я, - что они как москиты просто переносят ферменты от одного хозяина к другому?

- Теоретически это возможно, - сказал Дэн. - Но какой хозяин может быть под Литчфилдскими холмами, на глубине полутора километров? Где, прежде всего, взялись условия для их образования?

Я пожал плечами.

- Может, под нами доисторический труп. Мертвый троглодит или что-нибудь вроде того.

Дэн поднял брови.

- Звучит, конечно, дико, - сказал я ему. - Но последнее время все вокруг сплошная дикость, так что надо искать дикие ответы.

Дэн посмотрел на Рету, а та в ответ одарила нас ободряющей мягкой улыбкой. Мне ужасно захотелось провести еще несколько минут вместе у меня дома, но это, по-моему, была судьба. Мы могли бы встретиться в другой жизни или даже в следующую пятницу, если бы я сумел убедить ее порвать с Поросенком Пэкером.

- Хорошо, - сказал Дэн. - Давайте придумывать дикие ответы. У тебя есть что-нибудь?

Я сел на край лабораторной скамьи.

- Я не уверен, но мне кажется, что за всем этим есть какая-то цель. Посмотри, как утонул Оливер. Что бы это ни сделало, что бы ни подстроило то утопление, это существо не было слабым и глупым. Может, это был человек. Если бы мне дали недели две и справочник по гидроинженерии, я бы выяснил, как это сделать. Но ход мыслей за всем этим не похож на человеческий. Я хочу сказать, что человек использует наипростейший способ добраться до жертвы. Зачем топить мальчика, наполняя комнату водой, когда можно запросто утопить его в китайской вазе? Зачем вообще топить, когда можно заколоть? Зачем закалывать, можно просто застрелить. Для человека нет смысла убивать мальчика, затапливая всю комнату.