Дмитрий Хабибуллин - Тот День

Я отчетливо помню, что сигнал открытия дверей как бы послужил началом полного возврата. Страшные мысли, наконец, оставили меня. И я понял, что случилось нечто, спастись от чего можно лишь бегством. Как по заранее продуманному сценарию я выполнил ряд действий: шагнул в лифт, ударил Евгения, и, нажав на черную кнопку цокольного этажа, втянул в лифт свою полуголую коллегу. Последнее, что я увидел перед тем, как двери закрылись: прыжок Федора Всеволодовича к новой жертве, серебристый блеск острой иглы самописца, взмах, и душераздирающий вопль Евгения, в котором однако можно было уловить нотку искренней благодарности.

Черная пасть лифта захлопнулась, и ко мне вернулось сознание. В тот момент, что был сродни прозрению, я внимательно всматривался в чуть не потерянный мною привычный мир. Пусть миром в тот момент являлся небольшой, окровавленный гроб лифта, но этого куска реальности вполне хватало, чтобы начать вновь радоваться жизни. Цифры на дисплее отражали близость цели. Близость самого безопасного, на мой взгляд, подземного этажа. Я вслушался в окружавшую меня тишину. Но в тот момент, как и бывает после внезапной бури, царило беззвучное спокойствие. Лишь мягкий скрип стальных тросов и легкий гул механизмов лифта. Перепачканное собственной кровью тело девушки лежало на полу. Багровые пятна на остатках одежды, обнаженная грудь и разбросанные по кабине волосы создавали весьма завораживающую картину. Картину, какие бывают на полотнах безумных художников, где каждый штрих пропитан нечеловеческой, дьявольски привлекательной страстью.

Створки лифта открылись…

Дневник Елены

Я и сейчас не могу подобрать правильного слова для того явления. Но чтобы хоть как-то собрать мысли, я постараюсь ограничиться одним лишь именем. И имя это — Смерть. Смерть пришла к нам внезапно, да и кто мог ожидать такого? Как показало время, Смерть побывала не только у нас. Словно скользкая змея, она просочилась в каждую щель, залезла под каждый камень. Для многих покажется несколько странным такое пошлое сравнение. Сравнение Смерти с гадким пресмыкающимся. Но тогда, Незваная, мне представлялась именно такой. Не та, что гордо шагает по судьбам, а вслед за ней развивается дымчатый шлейф. А Смерть вульгарная, грязная, выставляющая напоказ все самое гнилое в человеческих душах. Так думала я тогда, и только время откроет мне глаза.

Когда начался тот ужас, я по-прежнему стояла у микрофона. Подобно дорогим местам в театральном ложе с позиции той мне было видно все как на ладони. Я хотела кричать, но крик застревал в горле. Я наблюдала и те картины по-прежнему в моей памяти.

Сперва, безумием вспыхнули глаза нескольких детей из младших отрядов. С неописуемым визгом они вцепились в волосы своих друзей и со звериным шипением принялись их рвать, выдирая клочья вместе с кожей. Воспитатели бросились их разнимать, но сознание оставило и их.

Одна из руководителей, подражая своим подопечным, схватила какую-то светловолосую девчонку за два ухоженных хвостика, ногу для опоры приставила к спине сидящего ребенка и с нечеловеческой силой пнула девочку вперед. В руках учителя остались две окровавленные косички, которые она тут же отшвырнула и прыгнула к следующей жертве.

В это время зал охватила паника. Кто-то, пораженный Смертью, с жестокостью, свойственной зверям, рвал на части своих ближайших друзей. Кто-то с ужасом в глазах бежал к выходу. Другие же сидели в ступоре, и в глазах их был только мертвый холод. Развернувшаяся передо мной сцена ужаса быстро перетекала в этакую дьявольскую оргию, в самой грязной ее ипостаси. Всего за десяток минут в актовом зале кроме меня не осталось ни одного здравомыслящего человека. И те немногие, кто, так же как и я замерли во времени, быстро погибали от рук своих хищных товарищей.

Кишащая полуголыми телами масса медленно смещалась в сторону сцены, и уже никто не бежал. Тогда я испугалась, что грязный танец может поглотить и меня, но страх не разжимал свои лапы. В толпе грызущих друг — друга, разрывающих нагую плоть людей, мелькали сюжеты из самых запредельных фильмов.

Я видела женщину лет сорока, из живота которой жирными клубками свисали внутренности. С потерянным взглядом, она заталкивала выпадающие кишки обратно, но выходило это у нее весьма неумело. В следующий момент, какой-то элегантно одетый старик видимо из приглашенных гостей, встав на колени и ухватив ту женщину за талию, омерзительно зачавкал. Женщина орала, а по подбородку старика стекала кровь и органическая слизь.

Или другая картина, которую я не могу забыть: девочка и такой же маленький мальчик. И окровавленная ножка стула в руке паренька. С дикой, нечеловеческой страстью, парень проталкивал кусок дерева в лоно девчонки, которая, к моему ужасу, ловила в предсмертной агонии какое-то дьявольское удовольствие. Она стонала. Он улыбался.

Слезы градом лились из моих глаз, но ничего поделать я не могла. Смерть хотела, чтобы я увидела ее работу, и теперь я отлично понимаю ее замысел. Ужасы большого зала не будут последними, и нет больше смысла описывать те сцены, так как в тот самый момент когда я была у подножия Смерти, пришла боль.

Глава 9. Шаталово

Военный городок находился в десяти километрах от части между двумя крупными магистралями: железнодорожной, Рига — Орел, и автострадой А141. Несмотря на оживленный трафик, местность эта была довольно глухая, но вот небо над поселком всегда было в движении. Сразу за городком начинался крупный аэродром бомбардировщиков СУ-24 и прилегающая к нему воинская часть. Отец полковника был одним из тех асов, что бороздили небо над Шаталово, но по стопам папаши Андрей не пошел, выбрав единственную доступную альтернативу — службу в противовоздушных. Конечно, он мог бы плюнуть на все. Собрать вещи и уехать, куда глаза глядят. Так сделал его старший брат, Егор, но повторить подвиг братца Андрей не решился. Это бы убило отца. Ну а когда его забрало время, менять свою судьбу было уже слишком поздно. Поэтому-то он и разрешил детям оставить его. Дал им шанс найти свое счастье.

На западе, в стороне аэродрома полыхнуло огнем, но разобрать что-либо в условиях такой погоды было очень сложно. Андрей едва видел дорогу, и нарастающий ветер грозился сбросить машину в кювет. Махнув рукой на конспирацию, полковник включил дальний и покрепче вцепился в руль.

“Где твои дети Андрей? Где твой брат? Может это повод встретиться?” — Попробовал развеселить себя полковник. Но на сердце стало еще тяжелей.