Иннокентий Сергеев - Танец для живых скульптур

С четырёх сторон освещённые светом фар, как на арене, алхимик (которому по-прежнему не доставало только одного компонента, чтобы получить философский камень) и нефтяной шейх переставляли огромные, в пол-человеческого роста, шахматные фигуры.

- Смотрите, как я загоню его в угол, да свершится над ним воля Аллаха!крикнул нам шейх.

- Кто-нибудь объяснит мне, наконец, как играют в крикет?- сказал я.

...........................................................................

............

Мы окрестили его между собой "отставным майором", для краткости просто "майором". Отравлять нам жизнь всеми доступными способами сделалось для него жизненной необходимостью, он видел в этом свой долг и готов был исполнить его до конца, чего бы ему это ни стоило, пока мы не уберёмся прочь отсюда, прочь из города, прочь с побережья, прочь из его жизни. Какой бы это стало для него потерей!

Его жизнь утратила бы смысл, лишившись пафоса борьбы. Когда бы исчез повод для ненависти, чем бы он тогда жил? Он не пережил бы этого.

Мы пытались вступить с ним в переговоры, чтобы хотя бы выяснить, чем мы так не угодили ему,- история всё более напоминала балаганный фарс. Он преследовал нас повсюду, где бы мы ни появились в городе,- при иных обстоятельствах его интуиция заслуживала бы восхищения,- он писал на нас жалобы, когда же в ответ на его требование выселить нас из гостиницы, ему объяснили, что ещё одно подобное требование, и он добьётся выселения, но только выселят не нас, а его, он окончательно утвердился в мысли, что мы на корню скупили весь город. Так оно, впрочем, и было.

Стоило ли обращать внимание на подобную мелочь?

- Бедняга,- сказала как-то раз Леди.- Он, наверное, полжизни копил деньги, чтобы хоть раз приехать сюда, поселиться в хорошем номере и почувствовать себя хозяином жизни. А тут вдруг появляемся мы.

- Или он просто разочарован в жизни,- сказал я,- и со стариковским упрямством ищет вокруг недругов.

Я подумал о том, как ненависть способна вдруг пробудить человека от спячки, когда этого не может сделать уже ничто, когда отмирают последние признаки чувств, как ненависть может воскресить тогда человека.

Когда у кого-нибудь лопалось-таки терпение, и он хотел расправиться с назойливой тварью, Леди останавливала его и говорила: "Да оставь его. Мы же всё равно уедем сейчас".

Но меня всё это нервировало, я не умел относиться к этому вот так легко и каждый раз подолгу не мог успокоиться. Этот человек был как вирус болезни, внешне ничтожный, но несущий в себе угрозу заболевания, с которой я не мог, да и не желал не считаться.

Счастье не может иметь изъяна, гармония должна быть совершенна. Любое, даже самое малое, вторжение может разрушить всё, и чем жизнь прекраснее, тем больше риск. Отогреваясь, мы становимся беспечны, поднимаясь выше, становимся уязвимее и умение не замечать опасности называем силой. И в этом слабость нашего счастья.

Но я новичок в этом мире летнего рая и ещё не разучился стрелять.

Даже простая заноза может вызвать заражение крови.

Даже это небольшое пятнышко скверны, этот жалкий, полусгнивший уже человечек мог нелепыми своими выходками вывести меня из равновесия, тем самым добившись своей цели, если такова была его цель. Я был излишне нервозен, быть может, и Леди была права, но кто другой смог бы сделать то, что должен был сделать я?

...........................................................................

.....

Я шёл прямо на него, глядя ему в глаза, а он пятился от меня шаг за шагом. А потом он исчез.

Там, где заканчивался свет фонарей, был край каменного уступа, по которому тянулась асфальтированная дорожка, а за ним - пропасть.

Когда он отступал от меня, в его глазах не было страха, только пустота, его уже не было, и то, что подползало шаг за шагом к краю обрыва, чтобы навсегда исчезнуть, уже не принадлежало ему, потому что его уже не было, он умер в тот миг, когда, увидев меня, всё понял.

Я правильно всё рассчитал и не зря стоял, дожидаясь его здесь. Я был готов к схватке, но её не последовало. Он даже слова не произнёс и сразу же стал пятиться, а потом оступился и, уже падая, закричал.

Прав всегда тот, кто совершает поступок. Счастье не должно иметь изъяна, гармония не терпит диссонанса.

...........................................................................

.........

И было утро.

Я пришёл к Леди, и она открыла передо мной сад, где будут цвести розы, мы были у окна, и я показал ей, где это будет.

Этот дом ждал нас, здесь всё ждало нас.

- Этот дом, словно бы состоит из одних окон. Как здесь светло!

Утром мы будем входить в эти комнаты и встречать солнце, оно будет с нами весь день, обходя дом, комнату за комнатой, а когда стемнеет, мы выйдем в сад, и часовые будут салютовать тебе, часовые во дворце твоей ночи.

Звёзды. И море. В твоём саду шумит море.

Небо - его палаты, звёзды - его часовые, посмотри, они салютуют тебе!

И олени придут к морю и станут слизывать с камней соль и фыркать, когда озорница нимфа бросит в них пригоршню морской пены,- беззаботные, как хохочут они, как несут их дельфины, в раковинах-каретах, как быстро! Поднимая брызги, они хохочут, не дают вздремнуть черепахам, прячутся черепахи в свои панцири, но, не удержавшись, выглядывают - что это там за музыка? Это эльфы танцуют.

Это ветер и свет, это дриады шепчут тебе о своей любви.

Птицы спешат, слетаясь к тебе, луна смотрится в зеркальце, прихорашивается, оперы твоей звуки! Пусть они поют для тебя, пусть ангелов хор поёт для тебя, ты королева! В шкатулках твоих дворцы огней, на губах твоих тепло солнца, и даришь ты его, щедрая, как они любят тебя, как они любят тебя, королева!

Тс-с-с-с-с... тише, тише, она уснула.

Она спит.

...........................................................................

..................................

Леди купила дом.

Я ничего не знал. Она привезла меня, остановила машину и сказала: "Хороший дом, правда?"

- Теперь мы будем жить здесь,- сказала она.

И она осталась, а я помчался за вещами в отель.

Когда я вернулся, было уже темно.

Мы принялись обследовать дом, мы обошли его комнаты, поднялись наверх и долго стояли на балконе, а где-то далеко в ночи море разбивало волны о камни земной тверди.

Мы спустились в сад. В темноте ничего не было видно.

Я принёс канистру с бензином. Горел он отчаянно, но быстро сгорал.

Тогда Леди расставила по всему саду бенгальские огни, и мы зажигали их один за другим. Мы стояли и смотрели, а когда огонь догорал, мы шли к следующему.

Утром я заявил: "Здесь всё нужно приводить в порядок".

Первым делом я решил заняться клубникой, она до безобразия разрослась. Леди собирала граблями мусор.

Мы развели костёр, совсем небольшой.

- И кто только здесь жил! Нельзя же запускать всё до такой степени,возмущался я.