Брайан Макферсон - Мудрец

«Не нужно тут говорить! — сурово одернул его пустынник. За стеной смертоносцы. Могут почуять!"

Тут же Найл сообразил, что Хуссу оказался прав.

В этот момент они продирались по колодцу где-то на уровне Главного зала, Смертоносец-Повелитель мог находиться в своем логове, в каком-нибудь десятке метров отсюда и вполне мог уловить обрывки телепатического контакта.

Эта мысль заставила Найла замолчать, зашторить на всякий случай сознание и притаиться до конца пути.

Выход колодца упирался в небольшую неосвещенную комнату с деревянными перекрытиями, чем-то похожую на нижнюю темницу, в которой смертоносцы держали своего пленника.

Здесь никого не было видно и Найл, осторожно следуя за бесшумно передвигающимся Хуссу, попал в длинную крытую галерею, разделенную ажурными сводами арок.

Стены здесь с одной стороны были пронизаны длинными высокими окнами, сквозь которые внутрь изливался мутный белесый лунный свет.

На плоском потолке, низко нависающем над головой, змеились бесчисленные пучки толстых тенет, переплетенные в ячейки и пересекавшие помещение в разных направлениях. Сверху вниз, вдоль старых кирпичных стен тянулись такие же жгуты паутины, уходящей на другие этажи.

С другой стороны прохода, на расстоянии метров пяти друг от друга, из-под белесой паутины виднелись какие-то двери, но за каждой стояла абсолютная темнота и тишина.

За все годы взаимного сосуществования с пауками Найл не раз бывал с визитами во Дворце Смертоносца-Повелителя, но никогда не поднимался выше Главного зала; правитель Города находился в полной уверенности, что никого из людей пауки не пускают во внутренние покои.

Сейчас он шагал здесь, в омерзении зажимая нос, и только с некоторой завистью поглядывал на Хуссу, невозмутимо продвигающегося вперед и не чувствующего ничего особенного.

Всюду стояла невыносимая вонь, запахи затхлости, и вся атмосфера, несмотря на сильные холода, отличалась особой душностью.

Как опытный проводник, Хуссу следовал в темноте, уверенно минуя переходы и поворачивая на зловонные лестницы. Наконец они приблизились к самому верху здания, проскользнули между рядами треугольных стропил и оказались на ржавой металлической лестнице.

Буквально несколько мгновений понадобилось, чтобы выскользнуть из чердака и очутиться на крыше Паучьего Дворца, этого черного угрюмого утеса, отвесно вздымающегося в морозную ночную дымку. Отсюда открывался живописный вид на заснеженный Город, на белые кварталы, отчетливо разделенные на две половины черной извивающейся лентой все еще незамерзшей реки.

Как ни прекрасен был зимний Город в этот час, совершенно не оставалось времени даже на лишний шаг, — в любое мгновение смертоносцы могли обнаружить пропажу узника.

Предстояло еще каким-то образом спуститься вниз…

И снова без помощи Хуссу он никак не обошелся бы.

В полумраке, в желтоватом бледном лунном свете Найл без раздумий перевалился через бетонное ограждение крыши, сгруппировался, удерживая тело на узкой обледенелой полоске, и на какую-то долю секунды замер, напряженно вглядываясь в темноту перед собой.

«Тут невысоко…» — скрипучим бесстрастным голосом доложил Хуссу, только глянув вниз, поверх балюстрады.

«Да, дружище, согласен с тобой, — иронично улыбнулся Найл. — Всего пятьдесят этажей, сущая безделица…"

«С тобой ничего не случится! — успокоил его паук. Я буду рядом!"

«Я тоже буду рядом…"

Оставалось лишь пересилить свой страх, секундную слабость, и ринуться в эту мрачную бездну, обмотавшись вокруг пояса крепчайшей влажной шелковистой нитью.

Пустынник уперся одной четверкой мощных лап с одной стороны в парапет, а другой в белоснежные плиты крыши. Обосновавшись так основательно, он начал так стремительно выпускать паутину из своего брюха, что у Найла, почти слетающего вдоль темной стены на пружинистом жгуте, свистело и закладывало в ушах.

Порой он со звучным шорохом задевал выступы, чувствительно врезаясь локтями и коленями в каменные блоки, а ледяной ветер обжигал колючим дыханием щеки и стискивал грудь.

Стремительный спуск проходил нормально. Казалось, что все неприятное уже позади, и через несколько секунд Найл сможет спрыгнуть на землю.

Неожиданно раздался тихий хруст, тонкий противный щелчок.

Напряжение, связывавшее его упругим жгутом со стоящим на крыше пустынником, исчезло. Как сразу пропало и ощущение надежности.

На морозе эластичная паутина замерзла, потеряла упругость и от резкого движения внезапно сломалась где-то наверху, над головой, хотя до земли оставалось преодолеть порядочное расстояние.

В груди у Найла похолодело, когда он понял, что ничего не может сделать, что никак не способен себе помочь. Тело провалилось в пустоту, и он безнадежно полетел вниз с десятиметровой высоты…

ГЛАВА 12

Постоянно бывая в Белой башне, Найл каждый раз общался с седовласым наставником, неизменно опекавшим его на протяжении последнего десятка лет. Старец не был живым человеком, он являлся аватаром, компьютерным воплощением гениального ученого прошлого по имени Торвальд Стииг, олицетворявшим гигантский электронный мозг Капсулы времени.

К две тысячи сто семьдесят пятому году, ко времени эвакуации на Новую землю, на планете существовало пятьдесят таких капсул, пятьдесят гигантских компьютеров, возвышающихся белоснежными утесами в разных точках земного шара и работающих в режиме полного само обеспечения.

Все эти самодостаточные башни-компьютеры были порождением могучего интеллекта великого Торвальда Стиига. Естественно, что ученый, решив персонифицировать безликий кремниевый мозг Белой башни, смоделировал виртуальный четырехмерный персонаж по своему образу и подобию, получивший имя Стигмастер.

Почтенный старец на протяжении долгого времени не только обучал Найла, насыщая его память огромными массивами информации, но и раскрепощал его мозг, помогая преодолевать собственные комплексы. Невозмутимый Стигмастер всегда работал над тем, чтобы его подопечный смог искоренять в себе страх, как таковой. В том числе, он научил Найла избавиться от боязни высоты.

Компьютер моделировал ситуации, заставлявшие преодолевать древние инстинкты самосохранения и превозмогать первобытный ужас.

Изощренный кремниевый мозг возносил его на макушки самых великих вершин мира, и Найл замиранием сердца балансировал в воздухе над долинами, раскинувшимися во все стороны на сотни и сотни миль. Повинуясь приказам, он освобождал свой мозг, избавлялся от страха, и белоснежные верховые облака ласкались у его ног, плавно проплывая и прикасаясь к обнаженным ступням холодными языками.