Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Слушай, — сказала мисс Хэвишем, чуть смягчившись, — если бы бегство убивало граммазитов, уже ни одного бы не осталось. Побеждай — и не ошибешься. Только не пытайся таким образом отгонять прилагательноядных или союзоглотов: они, скорее всего, прицепятся к глаголу и сожрут тебя.

Лифт остановился на одиннадцатом цокольном. Дверь открылась, и в кабину вошла огромная Расписная Ягуариха с сыном, у которого вся подушечка правой передней лапы была утыкана иголками. Он горько жаловался на ежа и черепаху, которые обманули его и сбежали. Мамаша Ягуариха в расстройстве только качала головой и возводила очи горе. Затем она повернулась к сыну.

— Ах, сыночек, сыночек, — заговорила она, изящно помахивая грациозным хвостом. — По-моему, ты делал то, чего тебе не следовало делать.[31]

— Ну, — поинтересовалась мисс Хэвишем, когда лифт снова поехал вверх, — и как тебе в этих ужасных «Кэвершемских высотах»?

— Ничего, спасибо, мисс Хэвишем, — промямлила я. — Там народ опасается, что у них вырвут книгу из-под ног.

— Не зря опасаются, — проворчала моя наставница. — Читала. Такие книги пускают в расход по сотне в день. Если станешь их жалеть, совсем с ума сойдешь, так что забудь. В Кладезе человек человеку волк. Я держусь только за самое себя и не завожу слишком много друзей: они имеют обыкновение умирать, как только привяжешься к ним. Так всегда бывает. Это все сюжет.

— Жить в «Высотах» не так уж плохо, — несмело возразила я, надеясь добиться хоть капли сочувствия.

— Несомненно, — пробормотала она, глядя куда-то в пространство. — Я еще помню Кладезь времен строительства «Больших надежд». Не было девушки счастливее меня, когда мне сообщили, что меня направляют работать с Чарльзом Диккенсом. Я была лучшей в своем классе в Генеративном колледже и, не хочу показаться нескромной, слыла красавицей. Мне казалось, что из меня получится восхитительная юная Эстелла: утонченная, красивая, гордая и надменная, но в конце концов преодолевающая препятствие в виде своего брюзгливого, властного, вздорного благодетеля ради обретения истинной любви.

— И… что случилось?

— Роста не хватило.

— Роста? Для книги? Прямо как влияние пения на зрение!

— Они отдали эту роль шлюшке, оставшейся не у дел после разборки одного из романов Теккерея. Телка безмозглая… Немудрено, что я так шпыняла ее, ведь роль должна была достаться мне!

Она замолчала.

— Давай разберемся, — сказал Расписной Ягуар, которому было трудновато понять разницу между ежом и черепахой. — Если медлительный и твердый, то я должен бросить его в воду, а потом выцарапать из панциря…

— Ах, сыночек, сыночек! — повторила Ягуариха, изящно помахивая грациозным хвостом. — Слушай внимательно и запомни, что я скажу. Еж свертывается в клубок, и его колючки торчат во все стороны…[32]

— Ты получила текст экзамена, который я тебе послала? — спросила мисс Хэвишем. — Я записала тебя на послезавтра на практику.

— Ой!

— Проблемы? — окинула она меня подозрительным взглядом.

— Нет, мэм, просто я, по-моему, еще не совсем готова. Боюсь провалиться.

— Не согласна, — ответила она, глядя на индикатор этажа. — Я уверена, что ты провалишься. Но здесь дело тонкое. Я прошу одного: не перемудри и не погуби себя. Сейчас это было бы очень некстати.

— Значит, — сказал Расписной Ягуар, почесывая голову, — значит, тот, кто сворачивается клубком, это черепаха, и…

— Ах-х! — вскричала Мамаша Ягуариха, сердито хлеща себя хвостом по бокам. — Совершенно неверно. Мисс Хэвишем, ну что мне делать с этим мальчишкой?

— Понятия не имею, — ответила моя наставница. — На мой взгляд, все мужчины — олухи.

Расписной Ягуар удрученно уставился в пол.

— Можно выдвинуть предложение? — спросила я.

— Какое угодно! — воскликнула Мамаша Ягуариха.

— Если вы уложите это в стишок, ему будет легче запомнить.

Мамаша Ягуариха вздохнула.

— Не поможет. Вчера он забыл, что он Расписной Ягуар. У меня от него пятна болят, право слово.

— А как насчет этого? — не отставала я и с ходу выдала:

Кто свернется клубком,

Тот зовется ежом.

Кто в воде поплывет —

Черепахой слывет.

[33]

Мамаша Ягуариха перестала бить хвостом и попросила меня записать стишок. Она все еще пыталась заставить сынка выучить его, когда двери лифта открылись на пятом этаже, и мы вышли.

— Я думала, мы едем в штаб беллетриции, — сказала я, пока мы шли по коридорам Великой библиотеки, книжные полки которой прогибались под грузом художественного вымысла, накопленного почти за две тысячи лет.

— Очередная поверка завтра, — ответила мисс Хэвишем, останавливаясь у книжного шкафа и бросая на пол узел с граммазитскими жилетками, прежде чем снять с полки грубо переплетенный манускрипт, — и я обещала Перкинсу, что ты поможешь ему покормить Минотавра.

— Правда? — с опаской спросила я.

— Конечно. Литзоология — занимательнейший предмет, и поверь мне, в этой области тебе следует покопаться побольше.

Она протянула мне книгу, причем рукописную.

— Она защищена кодовым словом, — заявила Хэвишем. — Прежде чем вчитываться, произнеси шепотом «сапфир».

Она снова подхватила жилетки.

— Я заберу тебя где-то через час. На том конце тебя встретит Перкинс. Пожалуйста, будь внимательна и не дай ему уговорить себя искать кролика. Не забудь пароль — без него тебе ни туда ни сюда.

— Сапфир, — повторила я.

— Очень хорошо, — сказала она и исчезла.

Я положила книгу на стол и села. Мраморные бюсты писателей, во множестве разбросанные по Библиотеке, казалось, разом воззрились на меня. Уже начав читать, я заметила высоко на ближайшем шкафу переливающееся туманное облачко. Дома подобное сочли бы великим моментом истины, но здесь это было всего-навсего очередное явление Чеширского Кота.

— Привет! — сказал он, как только появился рот. — Как дела?

Чеширский Кот служил здесь библиотекарем. Кроме того, он был первым, кого я встретила в Книгомирье. При его непоследовательности и склонности к тупым комментариям трудно было его не любить.

— Не могу сказать, — ответила я. — На меня напали граммазиты, мне угрожали дружки Большого Мартина и трааль. Ко мне подселили двух генератов, персонажи «Кэвершемских высот» думают, что я сумею спасти их книгу, а прямо сейчас мне предстоит кормить завтраком Минотавра.

— Ну, в этом ничего особенного не вижу. Еще что-то?

— Давно это у вас?

[34]