Керен Певзнер - Город Ветров

— Вот она, — сказал Гурастун и взял меня за руку.

На лице Нафтали проявилось разочарование. Что поделаешь, я не Далила.

— Ты? — удивленно спросил он. — Но ты не выглядишь чародейкой. Я скорее принял бы тебя за мальчика-гонца.

— А я и не чародейка, — пыталась я оправдаться, — просто…

— Ты видишь перед собой супругу потомка непобедимого Рустама, о великий визирь! — торжественно произнес верховный маг.

— Очень, очень интересно… — в раздумьи пробормотал визирь и сжал в ладони бороду. — С одной стороны, все верно: не может человек, в котором течет благородная кровь, жениться на простой смертной. Значит, она покорила его чем-то. Недаром у нее на глазах очки, — визирь продолжал размышлять вслух, будто меня вовсе тут не было. — Но с другой стороны — где он сам? И кто эти женщины? Свита волшебницы?

— Вот еще! — Ипполита вступила в разговор. — Меня зовут Ипполита, я царица гордого народа амазонок! И ни у кого в свите никогда не состояла!

— Вот как? — удивился главный визирь и церемонно поклонился. — Слыхал о тебе, царица, и рад твоему визиту. Как ты попала к нам, уважаемая госпожа?

— Она вызвала нас троих из разных миров, — амазонка ткнула в меня пальцем.

— Значит, чародейка, — убежденно заключил Нафтали. — Иначе, как бы она смогла это сделать?

В моей душе зародились сомнения. Все вокруг были так убеждены в моей исключительности, что пытаться поставить все точки над «i» было по меньшей мере глупо.

Гурастун пустился в путанные объяснения. Он приплел сюда и дэва по имени Друг, и другие миры, населенные исключительно женщинами-богатырями. Нафтали не выпускал из кулака бороду — видимо, так выражалась у него степень сосредоточенности. Со стороны это все выглядело объяснением на планерке старшим мастером главному инженеру завода, почему цех выдает брак. Благо, таких вот историй я наслушалась, когда проходила практику на заводе тяжелого электросварочного оборудования.

— Ну, хорошо, — остановил Нафтали Гурастуна. — Кто эти дамы? Тоже богатыри?

— Меня зовут Гиневра, я жена короля Артура, доблестного рыцаря.

— А меня — Далила. Я из знатного филистимского рода, — сказала Далила и поправила спутанные на лбу кудряшки.

Ее браслеты зазвенели. Особенной нужды в этом жесте не было, но Далила ведь не может не продемонстрировать себя с лучшей стороны.

— Слыхал, — вдруг сказал Нафтали и отпустил бороду. — Что за битва была у вас в долине Сорек?

— Откуда ты знаешь? — ахнула она.

— Имя твое происходит от еврейского «лайла» — ночь, — не обращая внимания на вопрос промолвил визирь. Видимо это было в его манере — проговаривать вслух свои мысли. — Кудри твои черны, как безлунная полночь.

— О, великий визирь! — вновь вступил в разговор Гурастун. — Ты еще раз дал нам постичь глубину твоей мудрости и широту твоих познаний.

— Так ты говоришь, чародей, что эти благородные дамы могут помочь нам в нашей беде? Хорошо. Нужно дать им оружие.

Визирь хлопнул в ладоши — и в зале появился слуга.

— Отведи высокородных дам в шахскую оружейную, — приказал он. — А сюда напитки и угощения.

Тут же в комнату вплыли несколько девушек, неся на вытянутых руках блюда с фруктами, сладостями и напитками. Маги расположились на коврах и принялись за еду, а мы вчетвером пошли за слугой.

Мы долго спускались по каменным лестницам, пока не уперлись в тяжелую дубовую дверь. Она распахнулась на редкость легко, и мы вошли в огромную комнату, заваленную всякими видами оружия.

На стенах висели сверкающие доспехи и кольчуги. По углам грудой, словно дрова, были навалены мечи всяких конфигураций и размеров. Прислоненные к стене, как велосипеды, стояли луки. Рядом с ними стопкой были сложены расписные колчаны. В общем, не зал, а мечта поклонников Толкиена. Только в отличие от оборудования участников ролевых игр, все это было настоящим.

Мои спутницы, включая уравновешенную Ипполиту, заверещали от восторга. Я даже не представляла себе, что в древности оружию уделялось такое большое значение и оно было предметом купли-продажи, гордости и даже поклонения. Дамы, позабыв обо всем, стали рыться в грудах металлолома, примеряя к себе мечи и палаши, кольчуги и кинжалы. Я стояла, не зная, с чего начать.

— Что ты медлишь, Марина? — крикнула мне раскрасневшаяся Ипполита. Выбирай!

— Я не знаю, что выбрать, — ответила я смущенно, — я никогда не держала меча в руках.

— Тогда возьми что-нибудь полегче, — предложила она мне, — кинжал или метательные пластинки.

Неохотно подойдя к куче железа, я присела рядом и стала ковыряться в ней, стараясь не уколоться и не порезаться ненароком. Мои спутницы уже вооружились. Гиневра взяла легкий меч и доспехи, в которые еле втиснула свою массивную грудь. Далила — кривой кинжал и кольчугу, выполненную из мелких колечек. Но красивее всех была Ипполита. На голове у нее сверкал шлем, из которого вырвался на волю ее непокорный «конский хвост». На икры она нацепила изящные поножи, а в руках держала отполированный лук. Натянув его, она проверила прочность тетивы и осталась довольна. Я обратила внимание, что лук она натягивала на уровне глаз, а не груди.

— Слушай, Ипполита, — сказала я, зачарованно глядя на нее, а почему про амазонок говорят, что они грудь отрезают?

— Глупости! — усмехнулась она. — И Тесей, и Геракл спрашивали меня об этом. И кто о нас такие сплетни разносит, не понимаю. Наверное, завистницы.

И действительно, ее способ натягивания лука не оставлял никаких сомнений в том, что грудь при стрельбе не мешает.

— Марина, выбирай, — поторопила меня Гиневра.

— А бумеранга здесь нет? — пробормотала я про себя, испытывая отвращение к этой массе железа. Но делать было нечего, и я, наконец-то, взяла небольшой ножик в инкрустированных ножнах. По крайней мере, сгодится колбасу порезать в походе. Хотя какая здесь колбаса…

Вдруг мой взгляд упал на кусок веревки, выглядывающий из-под ржавого палаша в углу. Я потянула за нее и вытащила на свет пару отличных нунчаков из вишневого дерева. Они были легкие и звонкие, как коклюшки вологодской кружевницы. Хотя я не большой умелец в деле верчения палочками, но какие-то навыки у меня есть, недаром Рустам таскал меня на занятия карате. Буду тренироваться на привалах. По крайней мере, не порежусь.

— Я готова, — сообщила я своим напарницам.

— Ты могла взять себе самый дорогой меч, — удивилась Далила, — а выбрала лишь пару деревяшек. Что ты с ними будешь делать?

— А вот что, — решив показать ей мое умение вертеть нунчаки, я взмахнула ими — и тут же одна деревяшка, описав невиданный изгиб, стукнула Далилу по голове.