Cемен Слепынин - Фарсаны

Мы сейчас на пороге межзвездных сообщений. За первым кораблем уйдут в Космос, к другим планетам новые, более совершенные. И мы должны использовать эту возможность для борьбы и господства на новом, космическом этапе. Все жители Зурганы станут космическими шеронами, то есть господами во вселенском масштабе и творцами гигантских духовных ценностей. Все населенные планеты Космоса — сначала ближние, а затем и дальние — должны быть завоеваны нами. Но мы не будем жителей покоренных планет истреблять или обращать в физическое рабство. Нет, пусть завоеванные цивилизации развиваются, но под нашим руководством. Это даст возможность нашему человечеству избежать биологического и духовного угасания. Ведь само ощущение власти над другими цивилизациями явится условием воспитания сильных и гармоничных чувств. Кроме того, каждая, даже не очень развитая, цивилизация обладает неведомыми научными и техническими достижениями. И мы можем все научные открытия и технические идеи собирать, накапливать здесь, на Зургане, в памятных машинах.

Но Зургана не должна быть простым хранилищем научной информации Вселенной. Нет, ученые Зурганы будут обобщать, синтезировать эту информацию, создавая новые науки, которые сделают нас еще более могущественными. В результате Зургана сможет успешно бороться с цивилизациями, достигшими самого высокого уровня развития. Это будет апофеоз космической борьбы. Вселенная станет содрогаться от грома сталкивающихся небесных тел, озаряться вспышками взрывающихся звезд и целых галактик. Эта великолепная борьба, стремление к высшему господству предотвратят застой, биологическое и духовное угасание. В буре и грохоте космической борьбы будет выковываться воля и совершенствоваться мощный разум зурган-шеронов, разум, равновеликий Вселенной. Зургане соберут из удаленных уголков Вселенной новую научно-техническую информацию. Творчески обобщенная, она сделает нас еще более могучими и сильными в дальнейшей борьбе. Зургане покорят новые и самые высокоразвитые планеты, приблизятся к сферам отдаленнейших солнц.

Так будет побеждена извечная жестокость Космоса, и светоч разума не погаснет никогда. Факел разума на Зургане будет пылать на всю Вселенную, озаряя космическую ночь, согревая своим теплом не только нас, но и другие, подчиненные цивилизации, предохраняя их от гибели. В этом я вижу величие и космоцентризм человека Зурганы. Некогда зыбкий мыслящий дух станет могучим, будет создавать новые миры и галактики, управлять Вселенной, увековечив свое торжество над гигантскими стихийными силами. А Зургана, наша родная планета, станет столицей Космоса, планетой…

— Планетой-диктатором, — насмешливо подсказал один из арханов.

— Согласен с моим ироничным оппонентом, — усмехнувшись, сказал Вир-Виан. — Но повторяю: диктатура не самоцель, а необходимое средство для достижения грандиозной и благородной цели. Эта цель — защитить жизнь от враждебных космических сил, возвеличить ум, увековечить торжество мыслящего духа над косной материей. Да, наша Зургана станет столицей Космоса и солнцем разума всей Вселенной.

На этом Вир-Виан закончил свою речь и стал медленно сходить с трибуны, всем своим видом выражая презрение к людям, которые не хотят его понять.

— Хау! — закричал вдруг тощий лысый шерон из сектора ядерной физики.

— Хау! — поддержал его еще один шерон.

Таким восклицанием у нас, на Зургане, выражается высшее одобрение. Но этих двух шеронов больше никто не поддержал. Напротив, послышались недовольные возгласы, все зашумели.

Нанди-Нан, взойдя на трибуну, поднял руку и долго успокаивал расходившихся участников Всепланетного Круга ученых. Когда наступила тишина, он выразил сожаление, что один из выдающихся ученых Зурганы так жестоко ошибается в своих социально-космических взглядах, в прогнозах на будущее. Только на основе дружбы и сотрудничества с разумными обитателями других миров, сказал Нанди-Нан, можно победить враждебные силы Космоса. Эту же мысль высказывали и другие участники Круга.

Обсуждение проектов освоения Великой Экваториальной пустыни под влиянием речи Вир-Виана отклонилось в сторону. Многие выступающие, сказав несколько слов по поводу проектов, начинали возражать Вир-Виану и забирались в дебри космической философии.

Всепланетный круг ученых затянулся, и все начали чувствовать усталость. Наконец, открылись двери и заработали радиально расположенные эскалаторы. По ним люди спускались вниз. Эскалаторы напоминали многоцветные, шумные, веселые водопады. В этом людском потоке я потерял из виду Аэнну-Виан.

Когда мы очутились внизу, под огромным голубым шаром Дворца, Сэнди-Ски сказал:

— Приходи через некоторое время в аллею гелиодендронов, там найдешь меня.

И затерялся в толпе. Меня удивило загадочное поведение друга.

Ослепительный диск солнца только что скрылся за горизонтом. Наступила самая чудесная пора на Зургане — вечер с приятным для глаз полусумраком, с ласкающей прохладой.

Люди не расходились по домам, и дискуссия, начатая там, в Шаровом Дворце, не прекращалась. В сущности, Всепланетный Круг послужил лишь началом обсуждения, и споры словно выплескивались из сиреневого шара наружу, вспыхивали с новой силой в многочисленных аллеях и парках, прилегающих к Дворцу.

Дискуссии разгорелись в каждом доме, в узком семейном кругу, перед экранами всепланетной связи. Проблемы, затронутые учеными, обсуждала вся планета. Через несколько дней от населения начнут поступать предложения, и комиссия всепланетного Круга, проанализировав и обобщив их, выработает единое мнение планеты по обсуждавшемуся вопросу.

Я свернул в парк электродендронов. Здесь было особенно многолюдно. Парк привлекал людей свежим, бодрящим воздухом. Широкие и плотные листья электродендронов весь день поглощали лучистую энергию могучего светила. А сейчас, с наступлением темноты, деревья выделяли избыток энергии в виде электрических разрядов. То и дело раздавался сухой треск, вспыхивали, на миг озаряя густеющие сумерки, короткие молнии. Это деревья вели между собой электрическую перестрелку, озонируя воздух.

Люди шли группами, смеясь и оживленно беседуя. Один только я брел в одиночестве, невольно ловя обрывки фраз.

Некоторое время я шел с компанией очень веселых молодых людей, видимо, впервые присутствовавших на Круге.

— Вир-Виан не прав, — услышал я голос какого-то юнца. — Наступление на Экваториальную пустыню — это лишь начало космической борьбы с природой. И в этой борьбе человечество не изнежится, не захиреет.

— Вир-Виан хороший ученый, но плохой философ, — смеясь, сказал невысокий молодой человек.