Джейн Йолин - Карты печали

- Что ты читаешь в шаре, сестра? - спросила Королева.

Жрица покачала головой.

- Свет погас, моя Королева. - Там нечего читать, тень этой большой движущейся башни затмевает слабый свет шара.

Королева заглянула в шар и увидела, что это правда.

- Позволь мне пойти и спросить, что живет внутри этой вещи, - сказал я, думая, что если я умру за Королеву, то Линни, по крайней мере, будет меня оплакивать.

- Иди, - сказала она, немного поспешнее, чем я ожидал.

Я оглянулся и посмотрел на других принцев. Т'арремос откровенно ухмылялся. Тогда я распрямил плечи, подошел к большой серебряной башне и постучал по ее боку. Она отозвалась странным эхом, пустым звуком, по которому я понял, что это не сплошной монолит. А затем в боку открылась дверца, вывалилась и раскрылась серебряная лесенка, и по ней спустился первый из вас, небесных путешественников.

Я расскажу тебе, каким мы увидели его: высокий, непреклонный, с большим шаром на голове, который он потом снял, но мы сначала думали, что это и есть его голова.

Мы изумлялись его серебристой одежде, которая не менялась и не шевелилась под ветром.

Потом он снял шлем, в котором отразились наши собственные изображения, и перед нами предстало лицо, которое показалось почти пародией на наши собственные. Он поднял руку в знак, который, как мы потом поняли, означал мир. Потом он улыбнулся, широкой, как у умирающего, гримасой.

- Я не враг, - сказал он, выговаривая наши слова хриплым голосом, но все же понятно.

- С чего бы тебе им быть? - спросила Королева.

Затем корабль исторг еще семь таких же, как первый, а последним был ты, Человек Без Слез.

- КАКИМ Я ТЕБЕ ПОКАЗАЛСЯ?

- Таким же, как сейчас, А'рон. О, теперь у тебя волосы длиннее, но они все такие же золотые, цвета луговых цветов, цвета глаз Королевы, цвета солнца. Мы все дивились этому. И хотя ты теперь закрыл свое лицо бородой, такой же золотой, как твоя волосатая голова, широкие поверхности под ней все те же. И зелень твоих глаз. Хотя со времени нашей последней встречи прошло пятьдесят лет, ты выглядишь все так же.

- ГОДЫ ПОЩАДИЛИ ТЕБЯ ТОЖЕ, Б'ОРЕМОС.

- Это еще одна привилегия Королевской семьи. Мы не старимся так, как Обычные Плакальщицы. И ты тоже не старишься.

- Я СТАРЕЮ НОРМАЛЬНО. НО МОЕ ВРЕМЯ - ТАМ, НАВЕРХУ - ИДЕТ НЕ ТАК.

- Мы догадались. Но нам пришлось долго гадать и удивляться.

- ЗНАЧИТ, МЫ, НЕБЕСНЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ, ВСЕ ЕЩЕ ЗАГАДКА ДЛЯ ВАС?

- У вас есть чему удивляться. Но шесть Обычных Плакальщиц вышли из пещер, а мы, королевская семья - из бочки в море. Почему же не могут появиться люди с неба.

- ВЫ БОИТЕСЬ НАС?

- Сначала я боялся, немного. Потом перестал. А потом было уже слишком поздно бояться. Во времена перемен нечего бояться маленьких изменений. Надо бояться, когда кончатся все перемены.

- ТОГДА, ЕСЛИ ТЫ НЕ БОИШЬСЯ МЕНЯ, РАССКАЖИ МНЕ О ТОМ, ВТОРОМ ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ.

- Второе предательство имеет отношение к тебе, А'рон. А Линни с тех пор давно простила меня. Интересно, поступишь ли ты так же.

- А Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО?

- Думаю, да.

- ТОГДА Я УЖЕ ПРОСТИЛ ТЕБЯ. ЕСЛИ Я НЕ ЗНАЮ ОБ ЭТОМ, ТОГДА ЭТО ДОСТАТОЧНО НЕВАЖНО, ЧТОБЫ ПРОСТИТЬ.

- Ты знал - и не знал. Пошарь в собственной памяти, А'рон, потому что предательство там.

ПЛЕНКА 8. ЧЕЛОВЕК-БЕЗ-СЛЕЗ

МЕСТО ЗАПИСИ: Общая комната космической лаборатории.

ВРЕМЯ ЗАПИСИ: 2132,9 г.н.э.

РАССКАЗЧИК: Капитан Джеймс Макдональд, экспедиция УСС,

Лейтенант Дебра Малкин,

различные неидентифицированные офицеры,

Аарон Спенсер, Бакалавр, доктор наук, профессор,

антрополог, звездное удостоверение 987643368 ОК.

РАЗРЕШЕНИЕ: Журнал капитана, мандат УСС, код N 09863.

- Данное расследование поступков Аарона Спенсера, антрополога первого класса относительно командировки на Хендерсон-4 объявляется открытым 9.11. 2132 н.э., в 11:00. Обвиняется в засорении культуры, как это определено уставом УСС, пункт 27. Конкретно это заключается в том, что вы, Аарон Спенсер, намеренно и противозаконно нарушили пункт о Засоряющих Культурных Контактах своей связью с жителем или жителями недавно открытой планеты Хендерсон-4, таким образом повлияв - на пользу или во вред - навечно на всю культуру их замкнутой системы. Что вы ответите на обвинение? Виновны или невиновны?

- Я сам изменился еще больше, чем они, после этого контакта, лейтенант Малкин.

- Виновны или невиновны в обвинении?

- Виновен - и невиновен, лейтенант.

- Что вы скажете об обвинении?

- Думаю, виновен. Но, капитан, дамы и господа, это не так просто и ясно, если вы позволите. Были обстоятельства...

- Что вы скажете на обвинение, антрополог Спенсер? Виновны или невиновны?

- Я не могу так просто ответить.

- Вы должны ответить. Виновны или невиновны?

- Одну минуту, лейтенант, я думаю, мы можем вести это дело не так сурово.

- Но, сэр, правила Трибунала...

- Это мой корабль, лейтенант, и мы можем, если понадобится стереть ту часть записи, которая не вполне соответствует правилам.

- Да, сэр.

- Послушайте. Аарон, вы находитесь на борту нашего корабля уже почти три года, считая время полета, и мы неплохо знаем друг друга.

- Да, сэр.

- Готовясь к этому слушанию, я прочел даже ваши ранние работы о египтянах с прекрасной цитатой из этого поэта: как его звали?

- Кэрью, сэр. Мой любимый поэт.

- Ах, да, Кэрью. Ладно, сам я небольшой любитель поэзии, хотя мне нравится другой ранний поэт-землянин. Его зовут Нэш.

- Не совсем то же столетие, сэр.

- Нет? Ладно, это неважно.

- Я ценю ваши попытки успокоить меня, сэр. Но лучше всего будет, если я просто расскажу свою историю от начала до конца: о том, что случилось со мной и с Линни.

- Линни?

- Линни. Та, которую зовут Седовласой.

- Это та грозная высокая девушка, правильно?

- Высокая, да, сэр. Хотя не такая уж и высокая. Я выше ее на пару дюймов, а во мне шесть футов два дюйма. И не такая уж грозная. Скорее уязвимая. Одинокая. Обиженная или травмированная. Застенчивая. И молодая.

- Ты и сам не очень стар, сынок.

- Нет, сэр. Мне двадцать два, сэр.

- Сэр, я должна возразить. Военный суд...

- Лейтенант, если вы будете слушать, вы услышите. Мы уже начали судебное расследование. Продолжайте, Аарон.

- Да, сэр. Это началось до того, как мы совершили посадку. Нам надо было узнать о них как много больше до того, как состоялась встреча. Нам надо было свести до минимума шок от несовпадения культур - с их стороны, но также, я думаю, и с нашей. Что мы узнали, после того, как вникли в их язык - он жидкий и полон булькающих вздохов и мягких щелевых звуков, немного похож на язык полинезийцев на Земле - так это то, что в своем фольклоре они называют себя и свой мир Землей Плакальщиц или Местом Плача. Это труднее всего поддавалось пониманию, потому что наша культура старается отодвинуть печаль жизни на задний план, похоронить ее. Когда я изучал записи, они напомнили мне о надгробии рядом с могилой моей матери. Она была похоронена на старом маленьком деревенском кладбище в Вермонте на Земле, сэр - где она до этого прожила всю свою жизнь. И где я прожил свою, пока она не умерла, и меня отправили к отцу, жившему около космодрома во Флориде. Текст на надгробии читался с трудом, но я сумел разобрать его. "Страшно любить то, чего может коснуться смерть". Я эту фразу носил потом при себе, что-то вроде суеверного талисмана, все годы, пока не прибыл сюда, в Эль-Лаллор.