Фрэнк Герберт - Улей Хеллстрома

Хелльстром пошел вдоль перил и почувствовал слабый запах пыли, что обеспокоило его – напомнить бригаде уборщиков о недопустимости пыли в студии. Идя по рабочему помосту вдоль звуконепроницаемой стены и глядя вниз на работающих организованно и несуетливо людей, он дошел до последней двери со звуко – и светонепроницаемой перегородкой.

Через темный проем в перегородке он прошел в комнату Старого Харви. Внутри было сумрачно, ощущались запахи Внешнего мира, проникающие через открытые вентиляционные башенки в дальнем конце. Вдоль внутренней стены напротив системы теплового уничтожения, способной выжечь весь сарай до несгораемых бетонных пробок, которыми можно было быстро запечатать вход в Улей сверху, располагалась арка сияющих зеленых экранов. Теперешние угрожающие обстоятельства заставили Хелльстрома остро осознать необходимость всех этих защитных мер, которые уже столько лет являлись неотъемлемой частью общего сознания популяции Улья.

Старый Харви оторвал взгляд от консоли, заслышав шаги Хелльстрома. У старика были седые волосы и большое выдвинутое вперед лицо, как у святого Бернарда. Выпирающий подбородок только усиливал это сходство. Карие, обманчиво приветливые глаза были широко поставлены. Как-то Хелльстром видел, как Старый Харви обезглавил впавшего в истерику работника одним ударом тесака, но это было много лет назад, когда он был совсем ребенком, а эта истерическая линия давно уже была удалена из бридинг-процесса.

– Где наш Чужак? – спросил Хелльстром.

– Он немного поел, затем сполз вниз с гребня, – ответил Старый Харви. Сейчас он направляется в верхнюю часть долины. Если он там остановится, то мы сможем наблюдать его через башенки с другого края и рассмотреть напрямую в бинокли. Разумеется, все освещение внутри выключено, чтобы уменьшить вероятность того, что он увидит тут какую-то деятельность.

Правильная, осторожная мысль.

– Ты просмотрел материал по Портеру? Я заметил раньше, что ты…

– Я просмотрел его.

– И каково твое мнение? – поинтересовался Хелльстром.

– Тот же подход, покрой и цвет одежды, маскирующий его в траве. Могу поспорить, тоже будет выдавать себя за любителя птиц.

– Уверен, что ты бы выиграл это пари.

– Хотя слишком уж много профессионализма в нем. – Старый Харви внимательно посмотрел на один из экранов над плечом наблюдателя и добавил:

– А вот и он, там, где я и ожидал.

Экран показывал Чужака, ползущего под прикрытием кустарника, чтобы бросить взгляд сверху на всю долину.

– Он вооружен? – спросил Хелльстром.

– Судя по показаниям наших датчиков, нет. Думаю, у него есть фонарик и карманный ножик в дополнение к биноклю. Взгляни-ка: на гребне имеются муравьи, и они ему досаждают. Видишь, как он стряхивает их со своей руки.

– Муравьи? Когда в последний раз мы чистили этот район?

– Да уж месяц прошел, наверное. Уточнить?

– Не стоит. Просто отметь, что туда, возможно, понадобится отправить на прочесывание небольшую бригаду. Нам нужно несколько роев для только что созданных секций гидропоники.

– Правильно. – Старый Харви кивнул и повернулся передать инструкции жестами одному из своих помощников. Потом он повернулся обратно к Хелльстрому и задумчиво произнес: – Этот Портер вел себя довольно странно. Я просмотрел все, что он сообщил нам. По правде говоря, совсем немного.

– Он сунул нос не в свое дело, – сухо согласился Хелльстром.

– Как ты думаешь, что они ищут?

– Мы чем-то привлекли внимание официального Агентства, – ответил Хелльстром. – Они не ищут ничего, кроме удовлетворения своей паранойи.

– Нильс, мне это не нравится. – Старый Харви пожал плечами, скривившись.

– Мне тоже.

– Ты уверен, что принял правильное решение?

– Лучшего я не вижу. И первым нашим действием явится захват этой парочки. Кто-то из них должен знать больше, чем покойный мистер Портер.

– Надеюсь, что ты прав, Нильс.

15

Из дневника Нильса Хелльстрома:

«Сегодня снова трое наших молодых генетиков побывали у наших маток, что вызвало нарекания у более старших генетиков. Мне пришлось еще раз им объяснить, что это не имеет особой важности. Нельзя подавить сексуальный импульс у основных работников, которым требуется в работе включение всех умственных способностей. Время от времени я сам испытываю потребность в этом, и старшие генетики отлично это понимают. Конечно же, они жаловались на меня.

Когда же они наконец поймут, что генетика ограничена жесткими рамками, обусловленными уровнем ее развития. К счастью, старые умирают. Здесь применим наш труизм:

«Старое в чаны, из чанов – новое». За развитием каждого плода, зачатого при последней вылазке, будет вестись тщательное наблюдение. Рождение таланта непредсказуемо.

Все мы знаем, как отчаянно нуждается Улей в новых талантах».

Мерривейлу не понравился тон Перуджи по телефону, но ему удалось не выказать этого, давая аргументированные ответы ровным голосом. Перуджи был в гневе и не пытался скрыть этого. Для Мерривейла Перуджи представлял главное препятствие, мешающее повышению. Мерривейлу казалось, что он хорошо понимает Перуджи, но его оскорбляла реакция этого человека, говорившая о его более высоком положении в Агентстве.

Мерривейла отозвали с утреннего инструктивного совещания, на котором определялись новые группы для отправки в Орегон. Он покинул совещание неохотно, но без промедления. Нельзя заставлять ждать Перуджи. Тот был одним из немногих, кто мог ежедневно встречаться лицом к лицу с Шефом. Он, может, даже знает настоящее имя Шефа.

На гладкой серой промокательной бумажке, лежащей на столе Мерривейла, лежал старинный нож в форме кавалерийской сабли. Он взял его и стал протыкать промокашку острым концом; слушая, он глубже надавливал, когда разговор приобретал более резкие тона.

– Это было в начале месяца, Дзула, – произнес Мерривейл, зная, что это просто отговорка, – и мы не узнали с того времени ничего нового.

– Что мы знаем сейчас? – Вопрос прозвучал резко и осуждающе.

– Мы знаем, что там есть некто, кто не колеблясь заставляет наших людей просто… исчезнуть.

– Мы уже знали об этом!

– Но мы не оценили степень решимости наших противников бросить нам вызов.

– У нас так много людей, что мы можем просто пожертвовать ими, чтобы выяснить такие важные факты?

«Лицемер! – подумал Мерривейл. – Никто не терял больше агентов, чем Перуджи. Он отдавал мне такие недвусмысленные приказы, которые стоили нам целых команд».

Мерривейл еще глубже воткнул ножик, поморщившись, когда заметил, что на поверхности стола появилась царапина. Он сказал себе, не забыть бы заменить промокашку сразу после звонка.