Левон Хачатурянц - Путь к Марсу. Научно-фантастическая хроника конца XX века

— Я думаю, — комментирует Акопян, — туннель — вход на базу каких-то разумных существ.

— А может быть, действительно Фобос искусственный спутник?

— Нет!

— Но почему? — Марине так хочется продлить сказку.

— Я бурил на глубину шестнадцати метров. Пробы грунта показывают — порода явно естественного происхождения. А вот туннель — искусственное, рукотворное сооружение.

— А может, у них не руки, а… эти самые… ложноножки, щупальца.

Акопян морщится, словно от боли. Неожиданно он вскакивает, принимает оперно-красивую позу и, презрительно выпятив нижнюю губу, поет басом.

— Вот череп на гусиной шее! — гудит он из «Сна Татьяны». — Вот рак верхом на пауке!

Марина растерянно замирает, широко раскрыв глаза. Наконец она справляется с собой, выхватывает откуда-то лопасть пробоотборника, служившую на экваторе мечом Марсу — Меркулову, и, гордо вскинув подбородок, отвечает сопрано:

— Поберегись, Сурен! Кинжалом я владею! Я близ Кавказа рождена!

— А ну, рыцари! — прекращает оперную дуэль Виктор Сергеевич. — В ножны картонные мечи!

Марина деланно-покорно приседает в глубоком книксене. Акопян хохочет, падает в кресло.

— А что, если и на Марсе есть такие же туннели? И они соединены между собой? Может быть, мы встретимся на Марсе со следами неизвестной цивилизации?

— Опять фантастика! — не может не иронизировать Василий Карпенко. — Псевдоподы, четырехмерное пространство, мыслящие океаны… А где, скажите-ка, порода, выбранная при строительстве этих подземных сооружений? Куда она девалась?

— А может, они ее с собой забрали, — упорствует Калантаров. — Использовали породу как топливо для кораблей. С таким же успехом можно предположить, что они употребляли ее в пищу.

— Вот что я думаю, — сказал Акопян. — Как только мне стало ясно, что туннель искусственный, я тут же начал искать следы копающих или бурящих инструментов. Порода ведь очень твердая, и хоть какие-нибудь царапины обязательно должны были остаться. Но их не было. Так вот, — голос бортинженера стал таинственным, — я был не в пещере Фобоса, а на стационарной базе инопланетян!

Бортинженер с заметным удовольствием полюбовался произведенным эффектом.

— Огромный космический корабль приближается к Марсу, — не давая никому опомниться, продолжал он таинственным шепотом. — А на Марсе буря! Сесть, естественно, невозможно. Как быть? Капитан неизвестного корабля решает осмотреть Фобос.

От корабля инопланетян отделяется десантный аппарат, что-то вроде нашей «Аннушки», но размерами чуть ли не с «Вихрь». Пилот аппарата делает виток за витком вокруг удивительной, совершенно необычной по размерам и орбите планеты солнечной системы. На долгом его пути ему ничего подобного в космосе не попадалось…

Тут Виктор Сергеевич включил запись, сделанную телекамерой «Аннушки». И на большом экране кают-компании, как бы иллюстрируя рассказ Акопяна, проносятся возвышенности, курганы и кратеры Фобоса.

— Да-а… Так вот инопланетянин видит пологий скат кратера. «Пологий склон, — рассуждает он, — должен состоять из более рыхлых пород…»

Инопланетянин притормаживает, зависает. Склон ему явно приглянулся. Об этом можно судить хотя бы по тому, что из тела аппарата начинает выдвигаться вниз прямоугольный брус. Брус вытягивается, достигает поверхности склона. Тут-то пилот по своим приборам видит, что порода подходящая, то есть с ней можно работать. Подается команда, и механизм, который мы условно назвали брусом, принимается утрамбовывать горизонтальную площадку. Инопланетянин втягивает «трамбовку» в корабль, любуется своей работой и… улетает.

— Почему? — едва слышно ужаснулась Марина.

— Кто его знает? — развел руками Акопян. — Но уже на следующем витке аппарат вновь появляется над кратером. Летит низко, огибая рельеф. Вот и откос. Аппарат зависает. Складываются гармошкой обтекатели, исчезают в корпусе ракеты. В ярких лучах солнца над горизонтальной площадкой висит идеальной формы цилиндр. Он медленно опускается и начинает вдавливаться в вертикальную стену кратера.

Как происходит механическое разрушение породы? Можно предположить, что используется ультравибрация. Пока мы с вами гадаем, цилиндр полностью погрузился в толщу породы. В верхнем торце какие-то механизмы выбирают кубической формы камеру и облицовывают ее сверхтвердыми материалами. Оставив в качестве входного туннеля верхнюю обшивку корпуса, аппарат покидает склон кратера.

Стационарная база готова! При необходимости в ней можно разместить самые различные приборы и механизмы, надежно защищенные толщей породы от любых воздействий извне.

Гипотеза бортинженера послужила сигналом для возникновения десятков самых фантастических предположений и проектов. Каждый член экипажа «Вихря» старался по-своему объяснить назначение и технологию создания обнаруженного на Фобосе таинственного сооружения.

— Ну что ж, друзья мои, — чувствуя, что спорам не будет конца, сказал Виктор Сергеевич, — давайте дискуссию на эту и другие темы перенесем на время возвращения домой. Завтра начинается самое главное — посадка на Марс. — Командир встал, оглядел экипаж. — Всем отдыхать. Это приказ.

Как ни были взволнованы спором члены команды «Вихря», через пять минут все, кроме вахтенного, спали в своих каютах. От физического состояния зависело, кому из членов экипажа персонально завтра утром будет поручено самое ответственное задание. Выполнить его хотели все без исключения.

Двести двадцать восьмые сутки полета

…Атмосфера Марса светлеет с каждым витком. Тяжелая пыль оседает, открывая взору все новые и новые картины.

Корабль летит по круговой орбите на высоте около трехсот километров. Скоро Хеллас — место высадки экспедиции.

Внизу простирается широкое, ровное плато, на горизонте полукругом горы. Недалеко от центра плато высится старый огромный кратер. Лучшего места для посадки не придумаешь.

Координаты сняты. Посадка через виток.

— Надеть скафандры!

Посадка в скафандрах — категорическое требование Центра управления полетом.

Все молча, сосредоточенно одеваются, хотя в глубине души каждый считает эту предосторожность своеобразной причудой руководителя полета Игоря Петровича Волнового — старого космонавта, еще помнившего о катастрофах при посадках кораблей, но все тщательно проверяют и подгоняют детали одежды.

Горизонт Марса на командном экране пополз вверх — корабль начинает снижение.

— Всем занять свои места!

«Вихрь» летит над мощным горным массивом. Перепад в высотах доходит до десяти тысяч метров.