Сойер Роберт - Золотое руно (сборник)

— Да.

— Мы в пути уже 740 дней. Мы покинули Землю эпохи назад, целую вечность. Но нам всё ещё лететь 2228 дней. Прошла лишь четверть времени, которое нам нужно пережить. Четверть! За каждый день, который мы уже провёли запертыми в этой консервной банке, нам придётся прожить ещё три! Это… это… — Чан оглянулся, словно человек, совершенно потерявший ориентиры. Его взгляд упал на цилиндр бомбы, в металлической поверхности которой он увидел отражение собственного круглого лица. — Я думаю… — медленно сказал он, — я думаю, я готов… заплакать.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — сказал Аарон.

— Последний раз я плакал лет двадцать назад, — сказал Чан, слегка качнув головой. — Я уже не помню, из‑за чего.

— Просто дай слезам волю, Стен. Я оставлю тебя одного. — Аарон двинулся в сторону выходы.

— Подожди, — сказал Чан. Аарон остановился и терпеливо стоял десять секунд, в течение которых Чан искал нужные слова. — У меня… у меня нет семьи, Аарон. Ни здесь, ни дома, на Земле. Была, конечно, но мои родители были стары, очень стары, когда мы улетели. Возможно, они уже умерли. — Он посмотрел на Аарона. — Ты — ближе всех к тому, кого я мог бы назвать братом. — Аарон слабо улыбнулся. — И ты был хорошим другом.

Снова тишина, нарушаемая лишь капанием конденсата с потолка.

— Посиди со мной ещё, — попросил Чан.

— Конечно. Столько, сколько захочешь.

— Но не смотри на меня.

— Не буду. Обещаю.

Чан положил голову на верстак рядом с бомбой, но слёзы не шли. Аарон присел рядом и бесцельно шарил взглядом по изгибам и кривым рельефного серого потолка, очерчивающим озеро наверху. Я отключил свои камеры в этом помещении.

Когда я снова включил их через полчаса, они всё ещё были там, сидя в тех же самых позах.

11

Главный календарный дисплей Центральный пост управления

Дата на борту: среда, 8 октября 2177

Дата на Земле: понедельник, 26 апреля 2179

Дней в пути: 741 ▲

Дней до цели: 2227 ▼

Зал Отправления Культов на одиннадцатом уровне на самом деле был не более чем пустым помещением. У нас не было места для обустройства отдельной церкви, синагоги, мечети и других культовых сооружений. Вместо всего этого было только это простое помещение с сиденьями на пятьсот человек, выполнявшее ту роль, в которой возникла необходимость.

Сиденья были немного слишком комфортабельны, чтобы называть их церковными скамьями, и немного менее вульгарны, чем те складные металлические стулья, к которым, по‑видимому, привыкло большинство наших унитариев. На краю зала имелось простое возвышение и небольшая трибуна, которую называли амвоном или кафедрой в зависимости от того, кто её занимал. Остальная часть Зала Отправления Культов преображалась в соответствии с текущей надобностью с помощью чудес голографии. Аарон, как он сам говорил, был в церкви лишь однажды, в Торонто, с Дианой и её семьёй накануне свадьбы. Он пытался описать мне это место таким, каким его запомнил: тёмным и мрачным, с затхлым запахом, но с великолепным, просто потрясающим витражным окном в задней стене. Он пялился на эти витражи на протяжении всей службы.

У меня была голографическая библиотека основных архитектурных компонентов, и с помощью Аарона я, как мог, воссоздал внутреннюю обстановку церкви семейства Чандлеров, по крайней мере, в общих чертах.

Зал Отправления Культов был полон, все пятьсот мест заняты. Видео с моих камер подвергалось обработке и цветокоррекции с целью сделать изображение похожим на увиденное человеком, и отправлялось на экраны мониторов по всему «Арго». Похороны, может быть, и печальное событие, но всё‑таки событие, а они в последние два года были в дефиците.

Аарон пришёл рано. Он занял место в передних рядах, второе от края, по‑видимому, держа крайнее место для Кирстен. Когда сзади подошла Кирстен, я видел, как она рассматривала затылки собравшихся, пока не узнала песочный ёжик Ароновых волос. Её телеметрия сделала небольшой кульбит, когда она заметила свободное место рядом с ним. Она подошла к нему, наклонилась и прошептала что‑то ему на ухо. Он ответил что‑то, чего я не расслышал. Она печально улыбнулась и покачала головой. Он пожал плечами — немного недовольно, насколько я мог судить — и она отошла от него и села где‑то позади. Полагаю, она решила, что им не стоит сидеть вместе на похоронах Дианы. Две минуты спустя вошёл Геннадий Горлов и, заметив свободное место в третьем ряду, направился прямиком к нему. Он спросил у Аарона — голос Горлова я в толпе различал без малейшего труда — «Здесь не занято?», Аарон качнул головой, и мэр устроился рядом с ним.

Зал продолжал наполняться, а я тем временем задумался о религии. Она не была чисто человеческой слабостью. Некоторые из моих собратьев‑QuantConsов разделяли людскую тоску по высшему существу. И все слышали историю о том, как Лунный Мозг пришлось перезагрузить, когда он объявил, что родился заново. Всё это так, однако организованная религия была для меня совсем другим делом. Из‑за неё мы потеряли нескольких хороших людей. Мужчина по имени Роопсханд, специалист по телекоммуникациям, прошёл все тесты для участия в экспедиции. Как и все правоверные мусульмане, он молился пять раз в день, обратившись лицом к Мекке. С Меккой всё просто — она вместе с остальной Землёй всё время будет внизу, под полом. Но он настаивал, что «пять раз в день» — это пять раз в земной день, что по мере того, как мы набираем скорость, должно было становиться всё чаще и чаще. Он ознакомился с планом полёта и обнаружил, что к его середине, когда мы достигнем максимальной скорости, наш бортовой день будет равен примерно двадцати четырём дням на Земле, что означает, что ему придётся молиться 120 раз каждый бортовой день. Это не оставило бы ему времени даже на сон. То, что месяц поста Рамадан длился бы при этом лишь чуть дольше одного корабельного дня, оказалось недостаточной компенсацией, и он вежливо отказался лететь. К счастью, остальные 1349 мусульман, которые всё‑таки полетели, сумели как‑то примириться с этим противоречием.

Наконец, поминальная служба по Диане началась. Её вёл отец Барри Дельмонико. Ему было всего двадцать шесть, и он едва успел пройти рукоположение; его синоду пришлось ускорить программу подготовки, чтобы «Арго» не отправился к звёздам без представителя католического духовенства на борту.

Дельмонико, как я знал, усердно готовился к своему выступлению; для проверки он прочитал текст сначала мне одному, и я его заверил, что он нашёл подходящие случаю добрые и правдивые слова. Тем не менее он заметно нервничал, произнося их, и говорил очень тихо. Он, разумеется, никогда в жизни не служил поминальной службы, а его воскресные службы посещало в среднем 411 человек, тогда как сейчас он обращался к совокупной аудитории числом 7057.