Исай Лукодьянов - Повесть об океане и королевском кухаре

Быстрым полувоенным шагом король вошел в зал, сопровождаемый инфантами, министром двора и дуном Абрахамом.

Фидальго низко кланялись, и король милостиво кивал им в ответ. Дамы приседали, и король благосклонно им улыбался. Он был в хорошем настроении.

Герцог Серредина-Буда кинулся навстречу.

– Ваш новый кафтан хорош, – сказал ему король, – но несколько коротковат. – На полном лице его величества вдруг отразилось недоумение. – Сеньоры, кто лежит там на полу?

– Ах, ваше величество, – сказал герцог, – случилось ужасное злодеяние. – Он драматически простер руку: – Ваш верный подданный маркиз до Барракудо злодейски убит сыном государственного пре…

Герцог осекся. Не веря своим глазам, уставился он на дуна Абрахама, который выглядывал из-за плеча короля. У герцога отвисла челюсть.

– Ну? – сердито сказал король. – Кто же убил маркиза?

Хайме стоял у балюстрады, прижав руки к груди. Его мутило после дуэли, неприятно колотилась жилка у виска… Услыхав вопрос короля, он вздернул голову. Увидел за королевским плечом белое лицо отца, ужас в его глазах…

– Я, ваше величество, – тихо сказал Хайме.

– Вы? – Король нахмурился. – Прискорбно. Что произошло между вами?

Хайме молчал. Почему-то в эту минуту он вспомнил тоскливый взгляд Басилио, отцова работника, – взгляд, устремленный' в дальнюю даль, в безвестность… в недостижимость…

– Ваше величество… – Вперед выступил пожилой фидальго, откашлялся в кулак, надувая щеки. – Я видел все с самого начала. Дуэль была по всем правилам. Они дрались честно, по-рыцарски.

И он, покашливая, рассказал подробности.

– Благодарю, дун Сесар. – Король почесал лоб.

Положение было затруднительное. Он не поощрял дуэли, даже наказывал за них, но все равно, вспыльчивые и чванливые фидальго частенько дрались, ничего с этим нельзя было поделать.

Белладолинда тихонько всхлипывала. Вдруг она заметила кровь, проступившую меж пальцев Хайме, прижатых; к груди.

– Он ранен! – воскликнула она и подбежала к Хайме.

– Ерунда, царапина, – пробормотал тот.

– Прискорбно, виконт до Заборра, – сказал король. – Весьма прискорбно. Вы заставляете волноваться прекрасную донселлу и вашего будущего тестя – посмотрите на дуна Альвареша, на нем лица нет. И ваш почтенный отец, который проявляет столько рвения на королевской службе… Я недоволен вами. Граф, увезите его домой и прикажите сделать примочку из этого… Ну да, колотые раны излечиваются колючим, значит, лучше всего – отвар шиповника. Объявляю вам, виконт, месяц домашнего ареста. Видеться с вами разрешаю только вашей невесте.

Так король распорядился. И, конечно, до Заборра не заставил дожидаться исполнения приказа. Крепко взяв под руку сына, он повел его из зала, мимо герцога, который все стоял оцепенело в голубом своем кафтане, мимо дуна Альвареша, плачущей Белладолинды, мимо прочих дам, фидальго и лохматых музыкантов. А великий инквизитор проводил их мрачным взглядом. Хайме шел, отцом влекомый, ничего вокруг не видя, как во сне. И беспокойно мысль тревожная блуждала… вне просторов океана…

14

Росалия, шурша юбками, вбежала в гостиную.

– Проснулся! – выпалила она.

Дун Абрахам вздохнул с облегчением. Двадцать семь часов кряду проспал Хайме, сынок. Он не просыпался даже когда ему меняли примочку из настойки шиповника и остролиста. Опасались горячки, но, слава всевышнему, обошлось без нее.

В доме, пока Хайме спал все ходили на цыпочках. Дважды дун Альвареш присылал справляться о здоровье. А сегодня утром заявился сам к дуну Абрахаму в служебный кабинет, оторвал от составления меню королевского блюда, повел любезный разговор о петушином бое, о государственных финансах, пожаловался на малые доходы от имения. Но дун Абрахам видел лукавого царедворца насквозь. Тонкими намеками дал понять, что приданое за донселлой Белладолиндой намерен взять сполна и не потерпит утайки. Договорились, как только Хайме оправится и встанет на ноги, устроить помолвку.

Все шло на лад, королевская милость снова внесла покой в дом дуна Абрахама.

Услышав, что Хайме наконец проснулся, дун Абрахам немедленно распорядился отнести ему еду – жареного цыпленка, спаржу, сладкого вина для подкрепления сил. А спустя полчаса и сам поднялся к сыночку.

Хайме полулежа доедал цыпленка. Под распахнутой рубашкой белела на смуглом торсе полотняная повязка.

Дун Абрахам сел у него в ногах. Осведомился о самочувствии, Хайме ответил, обсасывая косточку, что чувствует себя хорошо, только саднит немного рана, нельзя ли снять примочку?

– Нельзя, – сказал дун Абрахам, – никак нельзя без примочки. Потерпи, сынок. – И добавил, помолчав: – Твои портуланы и компассо у меня. Следствие по доносу закрыто, и мне все вернули в полной сохранности.

– Это хорошо, – сказал Хайме.

Он вытер жирные губы, выпил вина и откинулся на подушки.

– Прислать их тебе?

– Как хотите, отец.

Дун Абрахам всмотрелся в лицо сына. Хайме осунулся за последние дни, щеки запали, буйно разрослись давно не стриженные черные волосы. Но лицо выглядело спокойным, даже умиротворенным. Вот только глаза были какие-то потухшие. Не нравились дуну Абрахаму его глаза.

– Экспедиция отменена, – сказал дун Абрахам. – Падильо и Кучильо намерены выкупить каравеллу у остальных пайщиков, чтобы возить товары из Венеции и Александрии. Но у меня возникла мысль… Может быть, я выкуплю каравеллу. Как ты думаешь?

– Это хорошо, отец.

– Конечно, будет нелегко. Придется заложить имение. Но за два-три плавания расходы, полагаю, окупятся. Ну вот… Если захочешь, ты сможешь плавать по Средиземному морю на своей каравелле.

– Спасибо, отец, – сказал Хайме все тем же вежливо-безучастным тоном. – Если можно, пришлите ко мне цирюльника. Л то оброс я очень.

Дун Абрахам поднялся, хрустнув суставами.

– Непременно пришлю, – сказал он хмуро и дернул себя за бородку.

Тут прибежала запыхавшаяся Росалия.

– Извините, отец! – выпалила она скороговоркой. – Я случайно выглянула в окно… Там подъехала карета, и вышла донселла Белладолинда! Я и пустилась бежать… предупредить братца…

– Пусть войдет! – выкрикнул Хайме, садясь в постели. – Пусть войдет!

Дун Абрахам увидел, как вспыхнул румянец на лице сына, как заблестели его глаза.

Странно устроен человек!

Исполнились самые заветные мечтания дуна Абрахама. Хайме, сын и наследник, женится на одной из знатнейших невест Кастеллонии, будет приближен к королевской особе, займет положение при дворе. Он не уйдет в океан, в пугающую неизвестность. Долгие безоблачные годы ожидают его…