Гордон Диксон - Молодой Блейз

Блейза несколько смутила не столько высокая температура, сколько тошнота. Он ненавидел тошноту – тогда его тело оказывалось в полном подчинении у недуга, а еще больше он ненавидел рвоту.

– Это болезнь будет такого рода? – спросил он. – А нельзя, чтоб это было просто лихорадкой?

– Нет, – решительно ответил Данно, – необходимо кое-что посерьезнее – такое, чтобы Генри вызвал меня, а не местного лекаря. Ты скажешь ему, что местная медицина тебе не поможет, что ты не можешь этого вынести и это опасно для тебя. Объяснишь, что только я один могу доставить соответствующее лекарство.

– Ладно, – кивнул Блейз. Живя вместе с матерью, Блейз привык воспринимать факт употребления лекарств как неизбежное зло и не придавал этому особого значения.

– Вообще-то, – заметил Данно, – можно раздобыть этот препарат прямо сейчас, и ты можешь взять его с собой.

Он поднес к губам свой браслет, с кем-то связался и начал говорить. Он говорил тихо, так что Блейз толком ничего не смог разобрать, затем, опустив руку, обратился к Блейзу:

– Ну что ж, тогда сейчас и съездим. Нам надо поехать на другой конец города, чтобы взять там лекарство, а потом я отвезу тебя обратно на ферму.

Три маленькие коричневые пилюли были настолько малы, что Блейз засомневался в их эффективности. Ему следовало принимать их по одной. А меньше чем через неделю наступил день, когда дядя приказал ему передать уборку Уиллу и отправиться утром с Джошуа – перегнать коз с их зимнего пастбища на летнее, что находилось на ближайшей горе на высоте примерно две тысячи футов. Блейз решил использовать возможность, которую дал ему этот день: вернувшись на ферму, он незаметно проглотил одну из пилюль.

Сначала он ничего не ощущал и в течение примерно получаса уже раздумывал, не принять ли вторую, но вскоре почувствовал первые признаки недомогания. Еще через пятнадцать минут появилось слабое ощущение тошноты. На протяжении часа его несколько раз рвало. Генри на ферме не было: он уехал по делам. Джошуа, оставшись за старшего, приказал Блейзу лечь в кровать и велел Уиллу прикладывать холодную тряпку к его голове, пока не вернется отец и не предпримет что-нибудь.

Генри вернулся незадолго до обеда и совсем не предполагал обнаружить племянника в постели. Он был весьма удивлен: в их семье болели крайне редко.

Он посмотрел на Блейза, достал медицинский термометр и измерил температуру: она была на два с половиной градуса выше нормальной.

– Надо послать за доктором Крисом Родериком, – сказал Генри. – Я и так уверен, что ничего опасного в этом нет, но после его осмотра буду чувствовать себя уверенней.

Блейз слабо запротестовал, рассказав ему то, что они оговорили с Данно.

– Ладно, – согласился Генри. – Я позвоню в город из местного магазина. Постараюсь вернуться поскорее.

Поговорив с Данно, он решил подождать его: тот мог приехать только или поздно вечером, или на следующее утро.

Генри снова расспросил Блейза об этой болезни и о том, как она началась. Но Блейз только повторил, что он почувствовал себя плохо, когда переутомился. Пришлось дяде оставить его в покое, препоручив заботам Уилла и Джошуа, которые поочередно прикладывали мокрую тряпку к его голове.

Потом мальчики отправились спать, и Генри сам занялся холодными компрессами, а заодно подставлял ему ночной горшок при приступах рвоты. Он провел с Блейзом всю ночь и был удивительно добр к нему.

Желудок Блейза полностью вывернуло еще вечером, но мучительные приступы рвоты продолжались, из-за чего ночь прошла ужасно. И только утром, довольно рано, часа через два после рассвета послышался рев машины, и наконец появился Данно.

– Ну ладно, теперь прими вот это, – сказал Данно, подходя к его постели, – сразу это тебя не вылечит, но почувствуешь себя лучше и сможешь заснуть.

Он протянул три пилюли белого цвета, чуть большего размера, чем те, что дал Блейзу в городе. Данно поддержал Блейза, когда тот приподнялся, чтобы проглотить одну из пилюль и запить ее водой, а затем осторожно опустил обратно на подушку. Блейз лежал, не особенно заботясь о том, что случилось или может случиться еще… но лекарство подействовало удивительно быстро. Постепенно тошнота прекратилась, и он почувствовал, что температура тоже приходит в норму.

Он закрыл глаза и словно провалился в глубокий тяжелый сон.

На следующий день Блейзу стало гораздо лучше, но при попытках сесть кружилась голова, поэтому ему требовалась помощь даже для того, чтобы добраться до горшка. Еще через день он уже не чувствовал признаков болезни, но по-прежнему оставался слабым, так что ему пришлось провести большую часть дня в постели.

Блейз решил, что если Данно еще когда-нибудь будет предлагать ему принимать какие-то препараты, он сначала сам постарается определить, что это за лекарство. Или выяснить заранее – не будет ли от него так же плохо, как в этот раз.

На четвертый день он уже достаточно поправился, чтобы встать с постели, хотя сил у него было еще не много.

Через день Блейз был уже совершенно здоров. Вернулся Данно – он уехал сразу после того, как дал белые пилюли и очень кратко поговорил с Генри. Брат привез читающее устройство, книги и расписание занятий Блейза.

– Ты по-прежнему будешь делать уборку в доме, – наставлял Генри Блейза, – а на дворе – только легкую работу. А четыре часа перед сном – занимайся. Это вместо посещения школы.

Блейз вглядывался в лица Генри, Джошуа и Уилла, но не заметил ничего необычного.

Глава 10

– Дядя, – сказал Блейз, – я благодарю Бога за вашу доброту и заботу обо мне. Вы провели со мной всю ночь, когда я был болен, и помогли мне преодолеть болезнь.

Прошло два дня после визита Данно. У Блейза появилась наконец возможность добыть наедине с дядей.

Сидя за столом, Генри занимался расчетами, связанными с его козами. На другом конце стола Блейз читал учебник математики. Услышав слова Блейза, Генри поднял голову. На его каменном лице промелькнуло выражение удовлетворения.

– Не следует благодарить за это Бога. Я просто выполнял свой долг. «Если кто-то болен, ты должен помогать ему». Учитель Грегг месяца три назад читал проповедь как раз на эту тему, но я не нуждаюсь в проповедях, чтобы помнить о своих обязанностях.

– Тем не менее, – продолжил Блейз, – я благодарю Бога за вашу доброту, дядя. Я также благодарил Бога, и не раз, за то, что он предоставил мне возможность жить с вами, Джошуа и Уиллом. В особенности я благодарен ему за то, что познакомился с вашими детьми. Я узнал от них столько полезных и нужных вещей. Этому они, вероятно, в свою очередь, научились от вас, а у меня такой возможности раньше не было.