Джон Де Ченси - Дорогой парадокса

– И, – добавил Роланд, – гипотетически, но тут всем заправляет.

– Вероятно. Следующий вопрос: что он вообще тут делает? Что ему надо? От нас, в частности?

– Е.У. и Т.О., – сказал Карл.

– Что? – переспросила, нахмурившись, Сьюзен.

– Неважно.

– Что он сказал?

– Ежедневный уход и техническое обслуживание, – сказал я. – Помощь. Мы ему нужны. Это понятно из его поведения. Однако то, как разговаривает Прим, наводит на мысль, что ему чего-то не хватает. Это ты имел в виду в своем замечании, Карл?

Карл мрачно посмотрел на меня.

– Я и ломаного гроша не знаю про компьютеры. Там, на Земле, я даже никогда не видел компьютера. Я знаю, что на Космостраде они везде. Маленькие штучки. В них вставляются такие вот пластиночки, как та, что у тебя в руке – и они все, что хошь делают. Там, на Земле… Я хочу сказать, когда я покинул Землю, компьютеры были страшно огромными машинами, почти как здания, и в них вертелись всякие колесики, шестеренки и вспыхивали лампочки. Когда меня принимали в Калифорнийский государственный университет, то нам рассылали всякие анкеты, ты их должен был заполнять, а карточка IBM гласила: «Не сгибать, не рвать, не скручивать». Это все, что я знаю про компьютеры.

– Калифорнийский университет… «Ай-Би-Эм»… – сказал Джон, перекатывая эти слова на языке. – Джейк? Ты знаешь, про что такое он говорит?

– Ну, Калифорнийский университет… звучит знакомо.

– Университет в Калифорнии, – сказал Карл, – а вторая аббревиатура означает «Интернешнл Бизнес Машинз». Такая фирма. У меня дядя работает в этой фирме.

– Ну да, конечно, – сказал Джон, вспомнив. – История кибернетики, я ее изучал на первом курсе в Кембридже. Это американская компания по производству компьютеров.

– Интересно, – сказал Роланд. – Ты сказал, что у тебя была перфокарта от компьютера. Карта? Ты имел в виду?..

– Ну, карточку. Такую, из бумаги.

– Бумаги?

– Картона. Жесткая бумага, а в ней пробиты дырочки.

– Дырки.

Карл кивнул:

– Дырки.

Последовало долгое ошеломленное молчание. Потом Юрий сказал:

– Этот гипотетический компьютер… Я полагаю, нам следует принять, что он – компьютер очень высокого класса.

– Да, уж ему-то не понадобятся ай-би-эмовские карточки с дырками, – сказал я.

Юрий рассмеялся.

– По всей вероятности, нет.

– К черту все, – вдруг сказал Карл, вскакивая на ноги. Он вышел из комнаты.

Сьюзен минуту смотрела ему вслед, потом спросила:

– Это я сказала что-то бестактное?

Лори измученно посмотрела на нее:

– Мне кажется, он тоскует по дому.

– Бедняга. Мы все тоскуем.

– Ему не хочется оставаться тут.

– Это все безумно, – пробормотала Сьюзен.

– Что именно безумно? – спросил я.

– Всего только вчера мы все отдали бы отрубить себе правые руки, лишь бы попасть домой. Месяцами мы гоняли по всей вселенной – в буквальном смысле! – впутываясь в самые нелепые и дикие истории, в такое дерьмо, простите за выражение, а теперь, когда мы можем в любой момент отправиться обратно домой, куда только захотим, мы сидим тут и спорим, надо ли нам вляпываться в какой-то самый дурацкий план, который только существует и существовал!!! По-моему, нам надо срочно звонить нашим психиатрам.

– Мой психиатр – Сэм, – сказал я. – Кстати, я кое о чем вспомнил. Он наверняка считает, что все мы померли. Мне надо было бы связаться с ним еще прошлой ночью, но… – я вытащил ключ от Сэма и включил его. Ничего, кроме статического электричества. – Нет никакой возможности связаться через километровую толщу чистой скальной породы. Придется мне спуститься вниз, в гараж.

Карл ворвался в комнату с таким лицом, словно он повстречал нечто страшное и большое в темном переулке. Он остановился, потом смущенно огляделся.

– Ей-богу, на минуту перепугался так, что чуть не описался.

Он показал пальцем себе через плечо в направлении Г-образного коридора, который соединял наши комнаты. Оттуда доносились шлепающие и шаркающие звуки – кто-то шел к нам.

– Погодите, пока сами не увидите.

В комнату вошел снарк.

– Привет, – сказал он, – ребята.

Я упал со стула. Мне показалось, я даже завопил.

Он был не такой высокий, как мне запомнилось, хотя он возвышался на добрых два с третью метра над полом. Помесь жирафа и кенгуру. У этого существа были два воронкообразных уха, которые свисали с морды, похожей на морду очень большой собаки. Большой и очень-очень странной. Две совершенно подвижные и гибкие передние лапы – скорее руки, – причем на каждой по четыре пальца. Руки свисали с узких, покатых плеч. Он шел на двух тощих, как у птицы, ногах с узкими четырехпалыми ступнями. Ярко-желтая его кожа выглядела как винил, блестящий и неподвижный, на коже были розовые и фиолетовые пятна. Глазки были маленькие и круглые, они смотрели почти по-человечески, и от этого становилось не по себе.

Существо огляделось вокруг, потом посмотрело на меня. Я посмотрел на него с пола, куда свалился.

– Чтой-то такое с ним? – спросило существо и посмотрело на всех нас. Комната была полна изумленных человеческих существ. – Чтой-то с вами всеми?

Голос у существа был высокий, почти женский.

Джон первым попытался заговорить.

– Кто… кхм-м-м… кто вы?

– Твой слуга покорный, голубчик. Есть какие-нибудь возражения?

Существо посмотрело поверх наших голов, обвело взглядом комнату.

– Фу, эта комната уже превратилась в свинарник. Ох, батюшки светы, тяжела доля слуги, ей-богу: работы все невпроворот, и хлопот полон рот.

Существо раз поддало ногой спальный мешок Сьюзен.

– Это что еще за причиндалы? – существо неодобрительно поискало языком, покачивая своей нелепой башкой. – Ай-яй-яй, как грязно.

Джон судорожно сглотнул слюну.

– Вы… наш слуга?

Существо уставилось на него высокомерным возмущенным взглядом.

– А кого ты ожидал увидеть, Кларка Гейбла, что ли?

8

– Не хотите ли вы сказать, что ваш слуга невежлив и дерзок? – Прим поставил свою кофейную чашку на стол и посмотрел на Сьюзен с легким удивлением.

– Ой, вы не так поняли, – поспешно сказала Сьюзен. – Мы не жалуемся, просто… он…

Джон вмешался.

– Личность этого существа, вне всяких сомнений, человеческая. Собственно говоря, она поразительно, страшно человеческая.

– Ну, не преувеличивайте.

– Нет-нет, что вы. Как сказала Сьюзен, мы совсем ничего против этого не имеем. Мы просто не можем понять, каким образом так получается.

Я сидел, ковыряясь в омлете и попивая крепкий черный кофе, и прислушивался. Я не так много мог сказать с тех самых пор, как появился снарк. Я чувствовал себя очень серьезным и трезвым.