Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Пасынки Вселенной

— …я обязательно передам ему, профессор. Мне очень жаль, что Мануэля нет дома. Вы не оставите номер, по которому вам можно позвонить? Он очень хотел связаться с вами, специально просил, чтобы я узнала у вас номер телефона.

— Очень сожалею, дорогая леди, но я уже ухожу отсюда. Дайте-ка подумать… сейчас восемь пятнадцать; я попробую позвонить вам ровно в девять, если позволите.

— Конечно, профессор, — в голосе Ма чувствовалось легкое кокетство, приберегаемое ею для мужчин — не мужей, — к которым она благоволит; изредка его частичка перепадает и нам.

Мгновение спустя Майк сказал: «Давай!» — и я заговорил:

— Привет, проф! Слыхал, вы меня разыскиваете? Это Манни.

— Готов поклясться, что я отключился! — изумленно выдохнул проф. — Нет, я и в самом деле отключился; надо думать, аппарат испорчен. Мануэль, я так рад тебя слышать, мальчик мой! Ты только что добрался до дома?

— Я не дома.

— Но… как же это… я не…

— На объяснения нет времени, проф. Вас кто-нибудь может подслушать?

— Не думаю. Я опустил колпак.

— Небольшая проверка. Проф, когда у меня день рождения?

Он помедлил. Потом сказал:

— Понятно. Кажется, я понял. Четырнадцатого июля.

— Убедили. О’кей. Давайте разговаривать.

— Ты действительно говоришь не из дома, Мануэль? Где же ты находишься?

— Об этом поговорим позже. Вы спрашивали мою жену о девушке. Не будем называть имен. Зачем вы хотите ее найти, проф?

Мне надо предупредить ее. Ей не следует возвращаться домой. Там ее арестуют.

— Почему вы так думаете?

— Милый мальчик! Все, кто был на этом митинге, сейчас в серьезной опасности. И ты сам тоже. Я обрадовался, хотя и крайне удивился, когда ты сказал, что говоришь не из дома. Тебе нельзя там появляться. Если можешь схорониться где-нибудь на время, устрой себе небольшой отпуск. Ты же понимаешь, хоть и не видел все до конца, что вчера вечером был настоящий взрыв насилия.

Еще бы я не понимал! Убийство охранников Смотрителя было явным нарушением Правил внутреннего распорядка Администрации; во всяком случае, на месте Смотрителя я расценил бы это именно так.

— Спасибо, проф. Я буду осторожен. И если увижу девушку, то передам ей тоже.

— А ты не знаешь, где ее найти? Видели, как ты ушел вместе с ней, и я надеялся, что ты знаешь.

— Проф, откуда такая заинтересованность? Прошлым вечером вы, похоже, не были ее союзником?

— Нет-нет, Мануэль. Она мой товарищ. Для меня «товарищ» не просто форма вежливого обращения, я вкладываю в это слово прежний, более глубокий смысл, означающий некие узы. Она мой товарищ. В тактике мы расходимся. Но не в целях, не в преданности Делу.

— Понятно. Считайте, что послание ей вручено. Она его получит немедленно.

— Превосходно! Я не задаю вопросов… но надеюсь, очень надеюсь, что ты найдешь способ оградить ее от опасности, пока не минует гроза.

Я обдумал его слова.

— Минутку, проф, не отключайтесь.

Когда я подошел к телефону, Вайо отправилась в ванную; надо думать, чтобы не слышать разговора — это было в ее духе.

Я постучал в дверь.

— Вайо?

— Одну секунду, сейчас выйду.

— Мне нужен совет.

Она открыла дверь.

— Да, Манни?

— Как котируется профессор де ла Пас в твоей организации? Ему верят? Ты ему доверяешь?

Она задумалась.

— Предполагается, что все присутствовавшие на митинге заслуживают доверия. Но лично я с ним не знакома.

— М-м-м… А какое впечатление он произвел на тебя вчера?

— Мне он понравился, хотя и спорил со мной. А ты о нем что-нибудь знаешь?

— Конечно! Я знаю его почти двадцать лет. Я-то ему верю. Но для тебя этого может быть мало. Ты в опасности, и на кон поставлен твой кислородный баллончик, не мой.

Она тепло улыбнулась.

— Манни, раз ты ему веришь, я тоже верю.

Я снова подошел к телефону.

— Проф, вы в бегах?

— Точно так, Мануэль, — хихикнул он.

— Знаете такую дыру — гранд-отель «Малина»? Комната «Л», двумя этажами ниже холла. Сумеете добраться без «хвоста»? Вы завтракали? Что хотите на завтрак?

Он опять хихикнул.

— Мануэль, только ученику дано вызывать у учителя чувство, что он недаром прожил жизнь. Я знаю, где это, я замету следы, я буду не завтракать: я сегодня съем все, до чего смогу добраться!

Вайо начала убирать постели. Я помог ей.

— Что ты хочешь на завтрак?

— Chai и тост. Хорошо бы еще сок.

— Мало.

— Ну… тогда яйцо в мешочек. Но за завтрак плачу я!

— Два яйца в мешочек, тост с маслом и джемом, сок. Бросим жребий?

Твои кости или мои?

— Мои. У меня они жульнические.

Я подошел к лифту доставки, спросил меню и увидел заманчивое название: «ПРИЯТНОЙ ОПОХМЕЛКИ! ПОРЦИИ ОТ ПУЗА!» Томатный сок, омлет, ветчина, жареный картофель, кукурузные лепешки с медом, тосты, масло, молоко, чай или кофе. Четыре с половиной гонконгских доллара за порцию на двоих. Я и заказал на двоих — не хотелось рекламировать, что нас трое.

Мы были чисты, мы, можно сказать, сияли, комната была прибрана и приготовлена к завтраку. Вайо переоделась из черного костюма в красное платье, «поскольку собиралась приличная компания»… в это время звякнул лифт с едой. Переодевание, между прочим, вызвало ссору. Вайо принимала разные позы, смеялась, потом сказала:

— Манни, мне ужасно нравится это платье. Как ты догадался, что оно мне подойдет?

— Исключительно по причине гениальности.

— Вполне возможно. Сколько оно стоит? Мне надо вернуть тебе деньги.

— Продажная цена пятьдесят центов в купонах Администрации.

Вайо помрачнела и топнула ногой. Нога была босая, особого шума не произвела, зато сама Вайо взмыла вверх на полметра.

— Счастливой посадки! — пожелал я ей, пока она искала, за что бы ухватиться — ну точно новичок!

— Мануэль О’Келли! Неужели вы думаете, что я стану принимать дорогие подарки от человека, с которым даже не переспала?

— Это легко исправить.

— Развратник! Вот я расскажу твоим женам!

— Пожалуйста! Вряд ли тебе удастся открыть Ма что-нибудь новенькое.

Я подошел к лифту и начал вытаскивать из него тарелки.

В дверь постучали. Я щелкнул кнопкой устройства «болтун-гляделка».

— Кто там?

— Посетитель к gospodiny Смиту, — раздался дребезжащий голос. — Gospodin Бернард О. Смит.

Я лязгнул запорами и впустил профессора Бернардо де ла Паса в номер. Выглядел он как утиль низкого качества: одежда грязная, сам замызганный, волосы растрепаны, один бок парализован, рука вывернута, на глазу катаракта — самый настоящий босяк, из тех, что ночуют в Боттом-Эли и выпрашивают в дешевых забегаловках выпивку и яйца в маринаде на закуску. Изо рта у него текли слюни.