Аластер Рейнольдс - Шесть измерений пространства

Нападение было жестоким и стремительным; они не стали тратить время на переговоры. Их зеленые, похожие на когти корабли не использовали реактивную тягу, они рассекали космические просторы так, словно пространство вдруг обратилось в воду, в которой можно было плыть. Лучевое оружие чужаков пронизало темноту длинными фиолетовыми росчерками, расплывающимися по края так, как если бы бой велся вовсе не в вакууме. Смеющиеся вцепились в нас подобно клещам. Я понимала — они способны уничтожить нас в мгновение ока, но твари предпочитали издеваться, калечить, играть с нами.

«Река Волга» содрогалась будто агонизирующий зверь, и вскоре я уже перестала что-либо соображать.

Первое чувство, посетившее меня, когда я более-менее пришла в себя, было удивление тем фактом, что я еще жива, что корабль не лопнул точно перезревшая ягода, и не вышвырнул нас всех в безвоздушное пространство. Во-вторых, вспомнив о том, насколько близки вражеские корабли, я подумала, что отсрочка перед казнью вряд ли будет долгой. Мне не надо было даже смотреть на мониторы, чтобы понять — «Река Волга» получила смертельные повреждения. Свет погас, отсутствовала искусственная гравитация, и вместо привычного шипения и посвистывания рециркуляторов воздуха воцарилась зловещая тишина, нарушаемая только редким поскрипыванием перекошенных переборок, медленно остывавших после того, как их раскалили чуть ли не до точки плавления.

— Командующий Квилиан? — крикнула я в гулкую темноту.

Ответа не последовало. Но, прежде чем я успела сказать хоть что-то еще, включились аварийные системы, и мостик озарился тусклым, дрожащим светом флюоресцентных полос, вмонтированных в стены и потолок. Поскольку не было слышно, чтобы работали генераторы, или еще какое-нибудь корабельное оборудование, я предположила, что освещение производится за счет резервного аккумулятора. Осторожно отстегнув ремни, я выплыла из кресла. Я сразу же почувствовала себя незащищенной, но на самом деле, если бы нас снова обстреляли, не имело бы ни малейшего значения: пристегнута я, или нет.

— Желтая Собака, — позвали меня откуда-то из глубины отсека. Звал Квилиан, его голос был немного хриплым, но в целом звучал бодро. — Кажется, я отрубился. Долго я валялся?

— Не очень, сэр. С того момента, как нас подбили, не могло пройти больше минуты, — я начала пробираться к нему, энергично работая руками, отталкиваясь от поручней и скоб, вмонтированных в стены на аварийный случай. — Вы в порядке, сэр?

— Думаю, да… — он, вдруг, застонал. Не слишком громко, но, тем не менее, было очевидно, что ему больно. — Рука сломана. Не успел подготовиться, когда все началось.

Квилиан парил в воздухе, высоко поджав колени и рассматривая поврежденную правую руку. В багровом зареве аварийного освещения крошечные капельки крови, в невесомости сворачивавшиеся в шарики, казались мраморно-белыми. Он пытался притворяться, будто его рана несерьезна, но та оказалась даже хуже, чем я предполагала. Это был открытый перелом, и из-под кожи выдавался осколок лучевой кости. Кровило не очень сильно, хотя боль, должно быть, была невыносимой. И все же Квилиан держался так, словно речь шла о незначительном порезе.

Мне пришлось повозиться, чтобы найти аптечку. Я помогла главнокомандующему наложить шину и перебинтовать рану, но в итоге он отмахнулся от меня и сам закончил перевязку.

«Река Волга» продолжала стенать и скрежетать, точно неведомое чудище, извивающееся в предродовых судорогах и готовящееся дать жизнь новому кошмару.

— Остальных видела?

— Ууган, Юра и Батбаяр, скорее всего, должны были остаться на своих местах в глубине корабля.

— А пилот?

В поисках аптечки я только один раз мельком глянула в сторону Муханнада, и то что удалось увидеть, не слишком обнадеживало. Явных повреждений заметно не было, но его полная неподвижность и отсутствие хоть какой-то реакции, когда я проплыла мимо, свидетельствовали, что дела наши плохи. Глаза араба оставались открыты, и их невидящий взгляд был устремлен в голую стену возле кушетки.

— Не уверена, сэр. Он мог пострадать.

— Если он погиб, мы не сможем отыскать слабину в Инфраструктуре.

Я решила не объяснять Квилиану, что наш корабль пребывает в таком состоянии, что уже совершенно безразлично — жив пилот, или нет.

— Быть может, он просто потерял сознание, либо произошел какой-то сбой в модуле подключения, — произнесла я, сама не веря собственным словам.

— Никак не пойму, что с нами произошло, перед тем как я вырубился. Скажи, ты тоже почувствовала, как корабль словно закрутило?

Я кивнула:

— Видимо, Муханнад не сумел справиться с управлением.

Квилиан закончил возиться с бинтами и удовлетворенно осмотрел свою руку.

— Пойду, проверю как дела у остальных. А ты, Желтая Собака, постарайся помочь пилоту.

— Сделаю что смогу, сэр.

Он оттолкнулся здоровой рукой, отточенным жестом отправляя себя в полет к узкой горловине коридора, примыкающего к мостику. На секунду я задумалась над тем, что главнокомандующий будет делать, если весь технический персонал погиб, или получил тяжелые ранения, или по какой-либо другой причине выбыл из строя и не может обслуживать изувеченное судно. Насколько понимаю, Квилиан просто не способен был смириться с неотвратимостью смерти, пока лично не удостоверится, что от него уже ничто не зависит.

Убедив себя, что проблемы следует решать по мере поступления, я направилась к приподнятой кушетке, где лежал Муханнад. Оказавшись возле него, я пристегнулась к креплению для ног.

Осмотр модуля, а так же проверка состояния всевозможных кабелей и датчиков не выявили никаких зримых повреждений, или отказов в системе. Впрочем, это совершенно не значило, что не произошло нечто такое, чего я не видела. Кроме того, если произошел скачок напряжения, нервная система пилота могла просто поджариться без каких бы то ни было внешних признаков повреждений. Да, мы продумали систему предохранителей, которые должны были предотвратить подобный исход, но я с самого начала не верила, что они достаточно надежны.

— Прости, Муханнад, — тихо произнесла я. — Ты сделал все, что от тебя зависело. Не имеет значения, как ты ко мне относился, но я и в самом деле хотела, чтобы ты вернулся домой.

Чудесным образом его губы вдруг зашевелились. Едва слышно он произнес:

— Ариуна?

Я взяла его за руку и сжала так, чтобы он ощутил прикосновение даже через свою перчатку.

— Я здесь. С тобой.

— Ничего не вижу, — ответил пилот, медленно выговаривая слова. — Раньше видел все вокруг и получал еще и информацию с внешних систем наблюдения. Теперь же у меня остались только камеры, но и от них мало проку. Порой бывают отдельные проблески, но в целом я словно вглядываюсь в туман.