Владимир Контровский - Последний герой нашего времени (сборник)

…левое переднее колесо её автомобиля сплющилось чуть ли не до самого обода. Покрышка не просто лопнула - она была взрезана, и причина этого тут же стала ясна: на мостовой были густо набросаны скрученные в узлы обрезки железа с торчащими концами, заточенными до бритвенной остроты. Джейн смачно выругалась, глядя на это оружие "уличного терроризма" и на результат его применения, и в ту же секунду по лакированному боку её машины щёлкнул камень.

На противоположной стороне неширокой улицы возле кучи щебня, приготовленного для дорожных работ, как из-под земли появилась группа смуглокожих подростков. Джейн не разобрала, кто это были - "чиканос"[10], арабы или мулаты, - её охватил ужас при мысли о том, что вот сейчас эти малолетние подонки всем скопом изнасилуют её прямо здесь, на грязном асфальте, возле её собственной машины.

Однако нападавшие, похоже, не имели такого намерения - они просто забрасывали попавшую в их засаду "крутую тачку" и её белую владелицу градом камней из так кстати подвернувшейся кучи. Один из камней больно ударил Джейн в коленку, другие отскакивали от стёкол и капота автомобиля. Каждое попадание сопровождалось замысловатой руганью на разных языках - Джейн разобрала лишь "Так её! Бей белую сучку!". Она втянула голову в плечи и закрыла лицо правым локтем, пытаясь левой рукой нашарить ручку дверцы. И тут раздался вой полицейской сирены.

Увидев приближающуюся машину с мигающим на крыше разноцветным маячком, Джейн испытала невероятное облегчение - ну вот, всё уже позади.

– Сюда! Скорее! Спасите! - закричала она, призывно размахивая обеими руками.

Подростки бросились врассыпную, и в это время брошенный кем-то из них камень - последний! - с дьявольской точностью попал ей прямо в висок. Камни - не пули, Джейн так и отделалась бы испугом да парой царапин-ссадин, если бы не этот острый и увесистый осколок гравия…

…Тело стало вдруг чужим и бессильным, а небо начало быстро-быстро разваливаться на куски. Нет, Джейн не вспомнила всю свою жизнь со всеми её радостями, не вспомнила она и ласки Натаниэля. Последней мыслью, промелькнувшей в её гаснущем сознании, было: "Я не успела сделать в этой жизни что-то очень важное… Кэролайн… Прости меня, моя девочка…"

…Джейн погибла нелепо и глупо, хотя разве внезапная насильственная смерть - да и вообще смерть - бывает умной?

Виновных не нашли - разве найдёшь в муравейнике именно того муравья, который так больно укусил? Натаниэль выслушивал соболезнования соседей, знакомых и сослуживцев - когда искренние, когда продиктованные правилами приличия, - и молчал: внутри него медленно растекалась, заполняя и затопляя душу, гулкая и немая пустота. Он любил Джейн, любил, несмотря на всю несхожесть их натур, но только сейчас, потеряв жену, понял, насколько он её любил. Ему было больно - нестерпимо больно, так больно, что Нат хотел тут же взять винтовку, отправиться туда, где погибла Джейн, и уложить нескольких первых попавшихся ему на глаза обитателей этого района - независимо от их пола и возраста. Он не сделал этого только потому, что прекрасно понимал полную бессмысленность такого поступка. И у него оставалась Кэролайн - значит, жить ещё стоило.

…Ночь Нат провёл без сна. Он лежал на спине, глядя в потолок невидящими глазами, словно силясь найти там ответ на безответный вопрос: "За что?". Он даже не заметил, как в его комнату проскользнула Кэролайн - Натаниэль понял, что она здесь только тогда, когда девочка прижалась к отцу всем своим худеньким, вздрагивающим от рыданий тельцем. Он гладил её плечи и рыжеватые - точь-в-точь как у Джейн - волосы, пытаясь утешить. Утешить молча - нужных слов у него не было. "Мамочка… - прошептала вдруг Кэролайн, - мамочка…". Впервые дочь назвала так свою холодную и прагматичную мать - назвала тогда, когда её уже не стало…

Через месяц "мама Роза" попросила расчёт.

– Я уже не нужна вам, мистер Бампо, - сказала она, пряча глаза. - Кэрри подросла, и ей уже не нужны мои заботы. А у моей младшей дочери родился четвёртый ребёнок, и она просит меня помочь. Я привыкла к вам, мистер Бампо, и к вашей малышке, но… Отпустите меня, мистер Бампо, - я вам больше не нужна.

– Хорошо, миссис Фуэго, - ответил Натаниэль, внимательно глядя на старую добрую женщину, столько лет бывшую для Кэролайн второй (если не первой) матерью. - Но… у вас ведь есть и ещё какая-то причина уйти от нас?

– Да, мистер Бампо, - призналась "мама Роза" после минутной заминки, - есть. Среди наших… - она снова замялась. - Ну, вы понимаете, о ком я говорю… Они начали на меня косо посматривать - мол, хватит служить белым господам. Нехорошие времена наступают, мистер Бампо, - я не хочу быть тут, когда на улицах начнут стрелять…

– Хорошо, миссис Фуэго, - повторил Нат. - Вы, наверно, по-своему правы. Хотя мне жаль, мама Роза, - мы с Кэролайн так к вам привыкли, особенно Кэрри.

– Храни вас Господь, мистер… Натаниэль, - голос мексиканки дрогнул. - И вас, и вашу девочку. Храни вас Господь! - И с этими слова "мама Роза" по-матерински поцеловала Ната в щёку, покрытую двухдневной щетиной - после гибели Джейн Натаниэль перестал бриться по выходным, когда ему не надо было никуда идти.

От остальной прислуги Нат тоже вскоре отказался - их всех нанимала Джейн, и они напоминали Натаниэлю о ней. Да и не было особой нужды в помощниках - Кэролайн уже сама умело справлялась со всем автоматизированным домашним хозяйством. Она заказывала продукты, которые им привозили прямо на дом, а потом программировала кухонный компьютер, управлявший плитой, микроволновой печью и всеми прочими овощерезками-кофеварками, на приготовление тех или иных блюд. Полы подметал робот-пылесос, стиркой тоже занималась машина. Кэролайн оставалось лишь сменить постельное бельё да протереть пыль в углах, но ни отец, ни дочь - по молчаливому уговору - не дотрагивались до картин, развешенных когда-то Джейн, и до статуэток, расставленных ею. И на этих предметах, помнящих руки ушедшей хозяйки, мало-помалу скапливалась пыль, словно вещи медленно седели…

А потом внезапно умер Бобби. Именно внезапно - пёс был хоть уже и в преклонных годах, однако на здоровье не жаловался и прежней прыти не утратил.

Собака издохла ночью - под дверью комнаты Кэролайн. Почему умный пёс выбрал именно это место для того, чтобы переселиться в лучший мир? Может быть, он чувствовал, что его обожаемая маленькая хозяйка всего через несколько лет навсегда покинет этот дом, и хотел преградить ей дорогу? Кто знает…

Отец и дочь остались вдвоём.

А жизнь - жизнь шла своим чередом.

Друзей у Бампо не было - понятие "дружба" не очень котировалось в прагматичном обществе XXI века, однако после гибели жены он сблизился с двумя своими коллегами по работе - с язвительным и сухощавым программистом Ричардом Мэрфи и с финансовым аналитиком Джоном Колдуэллом, флегматичным и добродушным толстяком. Все трое были одногодками, и их судьбы оказались чем-то схожими: Мэрфи развёлся несколько лет назад, а Колдуэлл принадлежал к породе закоренелых холостяков. А разностью натур они, как это нередко случается, только дополняли друг друга. Приятели частенько проводили уик-энды в доме Ната за пивом (с добавлением стаканчика-другого-третьего виски) и за неспешными разговорами о разном. И как-то раз, после того как объёмистая бутылка "Black Label" уже показывала дно, Натаниэль рассказал им о том, как ему хотелось взяться за оружие в чёрный день похорон Джейн.