Роберт Мак-Каммон - Жизнь мальчишки (Том 2)

Остекленевшие глаза Вернона скользили по комнате, рассматривая трепетавшие в воздухе картины.

- Вот так, - снова продолжил он тихим голосом. - Мальчик сложил свои вещи в чемодан. Отец продолжал твердить ему, что он дурак и идиот, что он приползет обратно на коленях и что время покажет, кто из них был прав, потому что время всегда все ставит на свои места. Но в ту пору мальчик был очень упрям и несговорчив. Он ответил отцу, что уверен, что прав окажется он, его сын, и посмеется последним. И он поехал из Зефира в Бирмингем на автобусе, а из Бирмингема в Нью-Йорк на поезде, а там разыскал в огромном здании офис издательства, чтобы узнать, что же случилось с его ребенком, его книгой.

Верной вздохнул и снова замолчал. Он взял со стола тарелку из-под сливочного крема и посмотрел, не осталось ли в ней еще что-нибудь слизнуть. И что же случилось дальше? - решился подать я голос.

- Люди из издательства все объяснили ему. Вернон улыбнулся, но его улыбка была полна муки.

- Первым делом они объяснили ему, что книги - это тоже бизнес, как и все остальное. Они показали ему графики и диаграммы, которые во множестве были развешены на стенах. Они сказали, что, по их сведениям, в этом году читатели предпочитают триллеры и книги о зловещих и таинственных убийствах, а город, описанный в книге мальчика, является идеальным местом для изображения такого убийства. Зловещее и таинственное убийство, так они и сказали. Триллер, способный вселить в человека ужас. Сегодня книгоиздательствам приходится выдерживать серьезную конкурентную борьбу с телевидением. Раньше было легче, раньше у людей было время для чтения. А сегодня люди хотят читать триллеры, и графики и схемы это подтверждают. Мальчику сказали, что если он сумеет вплести в канву книги таинственное убийство - на самом деле, прибавили издатели, это совсем несложно, нужно только хорошенько подумать и все получится, - то книгу обязательно напечатают, а на ее обложке будет оттиснуто имя мальчика. И еще они сказали, что название книги нужно изменить, что название "Лунный город" не подходит для триллера. "Ты можешь писать круто? - спросили мальчика. - В этом году нам нужны крутые писатели".

- Он сделал так, как они его просили? - спросил я.

- О да, - ответил Верной. - Он сделал все, как они его просили. Все, что они хотели. Потому что цель была так близка, так близка, что он уже ощущал вкус победы. И еще он знал, что отец неотступно следит за ним. Да, он сделал все, что от него требовалось.

Улыбка Вернона напоминала свежий шрам на беззащитной плоти.

- Но люди из издательства ошиблись. То, что они потребовали от мальчика, оказалось не так просто сделать. Это оказалось невероятно сложным. Мальчик поселился в номере отеля и принялся За работу. Отель.., это было все, что он мог себе позволить. Он печатал на взятой на прокат машинке, сидя дни напролет в комнате, которая тоже была не его. Мало-помалу, час за часом, и отель, в котором он жил, и город, в котором находился отель, - все это просачивалось сквозь пальцы мальчика и оседало на страницах книги. И вот наступил день, когда мальчик уже не понимал, где находится. Он заблудился, но не было ни единого знака, который указал бы ему дорогу. Он слышал, как люди вокруг него плачут и взывают о помощи, видел, как люди причиняют друг другу боль, и от этого что-то внутри него закрылось и сжалось, как стиснутая в кулак ладонь, и с этих пор ему хотелось только одного: как можно скорее добраться до последней страницы книги и на этом закончить - раз и навсегда. Ночами ему слышался смех отца. Мальчик слышал, как отец твердит, что он все такой же дурачок, маленький идиот, но он все равно должен продолжать идти до конца. Мальчик получил в наследство от своего отца очень многое, и в результате оказалось, что отец приехал из Зефира в Нью-Йорк вместе с ним и все это время стоял за его спиной.

На несколько мучительных секунд Вернон крепко зажмурился, переживая агонию воспоминаний. Когда глаза Вернона открылись снова, я увидел, что они обведены красной каймой.

- Этот мальчик, этот глупый мальчик все-таки взял деньги у издателей и бежал из большого города. Он вернулся в Зефир, назад к девственным холмам, туда, где он мог свободно думать. А потом книга появилась на свет, с именем мальчика на обложке. Он увидел, какой стала обложка, и понял, что он один во всем виноват, потому что он сам, своими руками вырядил своего ребенка в одежды проститутки, так что теперь только люди с больной и уродливой душой и похотливым воображением захотят взять книгу в руки. Возьмут, получат от нее то, что хотят, попользуются и выбросят за порог, потому что теперь она просто одна из сотни тысяч других таких же калек. И мальчик сам сделал ее такой, своими собственными руками. Потому что был жадным и злым.

Голос Вернона сорвался на хрип, и я вздрогнул от испуга.

Вернон прижал ладонь к губам. Когда он наконец отнял руку от лица, от его нижней губы протянулась тонкая серебристая нить слюны. - Довольно скоро, - не заговорил, а зашептал он, - мальчик узнал, что его книга провалилась. Этого не пришлось долго ждать. Он позвонил тем людям. Все что угодно, сказал он им. Я сделаю все что угодно, чтобы спасти книгу. Они ответили, что понимают только свои графики и схемы, а еще таблицы и цифры. Они ответили, что людям надоели триллеры. Они сказали, что теперь читатель желает чего-то другого. И им очень хочется поскорее получить следующую книгу мальчика. Он ведь обещал им писать дальше, так они сказали. Вот только пусть эта книга станет другой. Вы ведь молоды, сказали они ему. У вас впереди будет еще очень много книг.

Верной утер рот тыльной стороной руки: медленным движением, с большим трудом.

- Отец мальчика ждал. Отец насмешливо смотрел на попытки мальчика добиться своего, и с его губ не сходила улыбка. Лицо его отца сделалось большим, словно солнце, и каждый раз, когда мальчик поднимал на него глаза, свет этого солнца обжигал его. Отец сказал мальчику, что ему не по плечу ноша, которую он, отец, нес все эти годы. Потому что у мальчика нет ничего своего. Даже за рубашку и брюки заплачено из денег отца. А он не имеет права носить на себе то, за что заплачено деньгами, заработанными трудом отца, к которому он отнесся с таким неуважением. Все, за что мальчик ни брался, кончалось провалом; и в будущем его ждут только неудачи, одни только неудачи, отец был уверен в этом, и если сегодня ночью он, отец, внезапно умрет во сне, то в этом будет виноват только его сын-неудачник. Мальчик стоял у подножия лестницы и плакал, а потом крикнул отцу: ну что ж, иди и умирай, скорей бы ты умер, ты.., жалкий.., сукин сын...

Как только прозвучали эти ужасные, вырвавшиеся из самой глубины души слова, я увидел, как из глаз Вернона брызнули слезы, словно его насквозь пронзили копьем. Верной тихо застонал, и на его лице отразилась такая небывалая мука, какую я видел всего один раз, в "Нэшнл джиогрэфик", на картине испанского художника, - это было изображение обнаженного святого-мученика. Слезы одна за другой скользнули по лицу Вернона, одна слеза застряла в пятнышке шоколадного соуса в уголке его рта.