Джордж Оруэлл - Зверская ферма

Между тем, жилось на ферме нелегко. Зима оказалась такой же суровой, как и в прошлом году, а пищи было еще меньше. Для всех, кроме свиней и псов, пришлось еще раз сократить продовольственную пайку. "Уравниловка, - объяснил Визгун, - противоречит принципам Зверизма". Он доказывал без труда, что, хотя так и может кому-то иногда показаться, но в действительности никакой продовольственной проблемы на ферме не существует. Конечно, ситуация в текущий момент вынудила произвести пересмотр продовольственных норм (Визгун всегда говорил не "сокращение", а именно "пересмотр"), но в сравнении с временами Джонса общее улучшение питания животных - огромное. Он зачитывал цифры пронзительной скороговоркой, детально показывая, что они теперь получают больше овса, больше сена, больше кормовой свеклы, чем во времена Джонса, что питьевая вода у них теперь гораздо лучшего качества, рабочий день короче, продолжительность жизни увеличилась, а детская смертность сократилась, что соломы в стойлах стало больше, а мух меньше. Животные ему верили. Сказать по правде, все, что было при Джонсе, почти полностью выветрилось из их памяти. Они сознавали, что теперешняя жизнь тяжка и сурова, что они часто голодают и часто мерзнут и от работы свободны разве что во сне. Но, конечно же, раньше было еще хуже. В это они охотно верили. А главное, раньше они были подневольной скотиной, а теперь - свободные звери. В этом принципиальная разница, все время подчеркивал Визгун.

Ртов на ферме прибавилось. Осенью четыре свиноматки опоросились почти одновременно, родив общим счетом тридцать одного поросенка. Все они были пегими и вычислить их происхождение было нетрудно - Наполеон оставался единственным нехолощенным кабаном на ферме. Впоследствии, как только появятся кирпичи и бревна, предполагалась построить в саду школу. Пока же Наполеон лично руководил воспитанием поросят на кухне. Поросята занимались спортивными упражнениями в саду, и им не рекомендовалось играть с другими несовершеннолетними животными. Примерно тогда же было установлено правило, что когда свинья встречается на тропинке с каким-нибудь другим зверем, последний должен посторониться и уступить дорогу, а также, что все свиньи любого звания имеют исключительное право носить зеленый бантик на хвосте по воскресеньям.

Сезон завершили сравнительно успешно, но денег все равно не хватало. Предстояло закупить песок, кирпич и известку для строительства школы, к тому же опять надо было копить средства на мельничный механизм. А кроме того, были нужны свечи и керосин для дома и сахар на стол Наполеону (другим свиньям Наполеон запретил есть сахар, заботясь о том, как бы они не ожирели). Требовалось пополнить таявшие запасы гвоздей, шпагата, угля, проволоки, заплат, собачьих сухарей, различных инструментов, пришлось продать стог сена и часть урожая картофеля, а поставки яиц на рынок увеличить до шести сотен в неделю, так что цыплят куры высиживали совсем немного, только чтобы поддержать поголовье на прежнем уровне. Кормовой рацион, урезанный в декабре, в феврале сократили вторично и в целях экономии было запрещено зажигать керосиновые лампы в стойлах. Но свиньи не были похожи на голодающих и даже прибавляли в весе. Как-то в конце февраля после полудня, теплый, сильный, аппетитный запах, неслыханный никогда ранее, разнесся по двору из заброшенной еще при Джонсе пивоварни. Кто-то сказал, что очень похоже пахнет вареный ячмень. Животные жадно втягивали в себя воздух и гадали: не им ли на ужин готовится это варево? Но никакого варева они, во всяком случае, не получили, а в следующее воскресенье вышел указ, согласно которому весь ячмень отныне будет поступать в распоряжение свиней. Полянка за фруктовым садом уже была засеяна. А вскоре поползли слухи, что в ежедневный рацион каждой свиньи входит теперь пинта пива. Сам Наполеон получал полгаллона пива в день, которое ему всегда подавали в супнице фирмы "Краун Дерби".

Лишения, которые приходилось нести, хотя бы отчасти сглаживались тем, что жизнь стала теперь торжественнее и красивее. Было больше песен, речей, шествий. Наполеон решил проводить раз в неделю Стихийную Демонстрацию в память о победах и сражениях Зверской Фермы. В назначенное время все животные, оставив работу, должны были в воинском строе и маршевым шагом делать круг почета вдоль всех границ фермы. Во главе процессии шли свиньи, следом за ними лошади, потом коровы, овцы и домашняя птица. Псы бежали по бокам, а черный петух Наполеона вышагивал впереди колонны демонстрантов. Боксер и Кашка всегда носили зеленое знамя с копытом и рогом, украшенное лозунгом "Да здравствует товарищ Наполеон!". После демонстрации декламировали сложенные в честь Наполеона стихи, Визгун делал доклад, в коем знакомил животных с деталями последних достижений в области производства продуктов питания, а иногда палили из ружья. Овцы были величайшими энтузиастами Стихийных Демонстраций. Если кто-то ворчал (такое случалось, когда свиней и псов не было рядом), что они зря теряют время на глупости, выстаивая на холоде часами, овцы непременно прерывали ворчание единодушным блеянием: "Четыре - хорошо, два - плохо!". Но в общем, эти торжества доставляли животным радость. Ведь они напоминали им, что, в конце концов, они и вправду - свободные звери и работают только на себя, и это служило им утешением. Песни и шествия, цифровые сводки Визгуна, ружейная пальба, петушиные клики и колыхание знамен помогали им забывать о пустом брюхе хотя бы ненадолго.

В апреле Зверская Ферма была провозглашена Республикой, и возникла необходимость избрать Президента. Кандидатура Наполеона получила всенародное одобрение, и его избрание произошло единодушно. В тот же день Визгун сообщил, что открылись новые документы, которые содержат ранее неизвестные подробности о предательстве Снежка. Снежок не просто пытался, как прежде полагали, изменнически проиграть Битву при Коровнике, но и открыто выступал на стороне Джонса. Это именно он возглавил действия двуногих и бросился на зверей с кличем "Да здравствует Человечество!" на устах. Раны на спине Снежка, о которых кое-кто из животных еще помнил, были следами клыков Наполеона.

В середине лета, после нескольких лет отсутствия, на ферму неожиданно вернулся ворон Моисей. Он совершенно не изменился, по-прежнему бездельничал и рассказывал теми же словами, что и раньше, свои небылицы про Леденцовые Горы. Он взлетал на вершину дерева, хлопая черными крыльями, и часами проповедовал всем, кто был расположен его слушать. "Там, высоко в небе, за облаками, находятся Леденцовые Горы", - торжественно каркал он, указывая вверх большим клювом, - блаженная страна, где мы, несчастные животные, можем освободиться от наших тяжелых трудов!". Он даже утверждал, что как-то долетел туда и увидел вечно зеленые поля клевера, льняные жмыхи и куски колотого сахара, которые растут прямо на заборах. Многие животные ему верили. Их жизнь, считали они, была голодной и трудной, и разве не было бы справедливо, если бы где-то существовал лучший мир? Трудно было определить, как к Моисею относились свиньи. Все они презрительно отвергали рассказы о Леденцовых Горах как плоды его воображения, и все же разрешали ему оставаться на ферме, не работая, и даже определили ему четверть пинты пива в день.