Уильям Кейт - Шагающая смерть

– Да, на два года, – согласился Фишер. – Но подумай о преимуществах…

Дэв едва слышал, как Фишер что-то говорил относительно более высокого жалования, скорейшего продвижения по службе, немеркнущей славы. Фишер был прав в одном – кому охота быть военнослужащим рядового состава, если есть шанс носить золотые нашивки. Лучше отдавать приказы, чем подчиняться им. Будучи оператором страйдера, он, по крайней мере, будет иметь приличную бронированную защиту.

– Кроме того, получив квалификацию младшего офицера, ты сможешь ещё раз попытаться попасть во флот, – сказал Фишер в заключении.

– Каким же это образом?

– Снова пройти ОПС. Твои показатели в результате тренировок и твёрдой дисциплины могут измениться, такое случается и при перемене взглядов на жизнь. К тому же ты должен знать, нет ничего невозможного в перепрограммировании собственного программного продукта.

– Собственного программного продукта?

Он указал на голову Дэва.

– В отличие от имплантированного цефлинка твой мозг является органическим продуктом, Собственный программный продукт – это та программа, которой управляет твой органический продукт. Знаешь, у большинства людей имеется несколько чётко отличающихся друг от друга собственных программных продуктов, которые они запускают поочередно в разное время. Скажем, есть Камерон, пилот грузового судна. Есть Камерон, любовник, существующий во время увеселительных подключений к компьютерным системам. Камерон, сын адмирала…

– Ну так что? – выпалил он на этот раз сердито.

– У большинства людей эти программы имеют довольно много общих мест соприкосновения. Если же такого соприкосновения не существует, мы получаем раздвоение личности, тяжёлое психическое заболевание и всё такое. Если поле соприкосновения слишком велико, мы получаем консервативных упрямцев, которым трудно приспосабливаться к окружающим условиям. Ваши показатели свидетельствуют о втором.

– Он хочет сказать, Камерон, что у вас плохое поведение. Вы упрямы и твердолобы, но меня это устраивает.

Он с подозрением посмотрел на неё, потом снова перевел взгляд на Фишера.

– Так значит, я смогу позже перевестись во флот?

– Возможно, – Фишер пожал плечами. – Мы осуществляем полное подключение человека к машине вот уже на протяжении четырёх столетий. Аппаратное и программное обеспечение не представляют никакой проблемы. Но собственный программный продукт и сегодня для нас загадка. В основном из-за того, что по этому поводу думаете вы сами.

В конце концов Дэву не оставалось ничего другого, как согласиться. Это был единственный выход.

Дэв вернулся в свою казарму номер три, чтобы забрать вещи. Он был благодарен судьбе, что никого из его приятелей не было. Всё ушли на прохождение дальнейшего тестирования. В здании оставался один Кастельяно.

– НКП? – спросил он, поднимаясь с койки. – Я был прав? Вижу-вижу по твоему лицу.

– Думай, как знаешь, – сказал Дэв, вкладывая столько презрения в свои слова, сколько мог. Ему очень хотелось сохранить хорошую мину при плохой игре, но Кастельяно обладал способностью видеть действительное положение вещей, а Дэв не желал доставить парню удовольствия разглядеть за ложью правду. – Они хотят сделать из меня офицера.

– Ха! Я бы знал об этом! Брось трепаться!

Если час назад Дэву хотелось набить Кастельяно морду, то сейчас ему было всё равно. Он всё ещё находился под впечатлением той радикальной перемены, что наступила в его судьбе. Слишком уж неожиданным оказался этот поворот на девяносто градусов.

– Это лучше, чем быть пушечным мясом, – сказал Дэв.

– Да уж, – согласился Кастельяно, – но только до тех пор, пока тебя не спишут. Когда ты не сможешь справляться с тем дерьмом, в которое тебя окунут, они быстренько напялят на тебя боевые доспехи, так что и глазом моргнуть не успеешь.

Дэв по новому взглянул на Кастелъяно.

– Так вот, что произошло с тобой, да?

Тот пожал плечами.

– Однажды я опростоволосился, и они бросили меня в пехоту. Шесть месяцев спустя я увидел, как проклятый ксеностолкер схватил моего лучшего друга и на моих глазах, Боже праведный, сожрал его ноги. Тот лежал на земле и кричал, чтобы я пристрелил его, но я ничего не мог сделать, я убегал, потому что проклятое чудовище тянулось ко мне!

Кастельяно стоял перед Дэвом, перебирая руками, дикий взгляд блуждал, как будто жуткая сцена все еще была у него перед глазами. Потом он расслабился, и створки раковины, из которой выглянуло его «я», которое он никогда никому не показывал, снова захлопнулись.

– Ладно. – Голос его теперь звучал почти нежно. – Прости. Не сердись на меня. И желаю удачи, ладно?

Прямой как палка, он повернулся на каблуках и, беззаботно посвистывая, вышел из казармы. Дэв упаковал свой багаж, сделал отметку об убытии и доложил о себе командованию военной подготовкой новобранцев.

О глазах Кастельяно он старался не думать.

Глава 6

Теперь вы, свежеиспечённые новобранцы. Завяжите ваши котомки и послушайте, что я вам скажу, а я-то уж постараюсь сделать из вас солдат: да таких, которые похожи на настоящих.

– Подровнять носки по одной линии! По линии, говорят вам, безмозглые ослы! Это такая длинная, прямая белая полосочка, нарисованная на полу! Смотреть прямо перед собой! Сейчас мы сделаем вид, что вы, задницы, настоящие солдаты и, следовательно, понимаете, что значит стоять по стойке «смирно!»

Дэв застыл в строю вместе с остальными новобранцами. Ночь показалась ему необычно короткой, потому что кончилась, когда едва стало рассветать. Когда они, пошаркав изрядно ногами, выстроились наконец в одну шеренгу, инструктор строевой подготовки прошелся перед строем. Новобранцы стояли, высоко вскинув головы, выпрямив крепкие спины и расправив плечи, в безукоризненно чистой, отутюженной полевой форме. На левой стороне груди Дэва красовалось больше нашивок, чем раньше.

– Я ваш старшина, меня зовут Джон Рэндольф Максвелл, – рявкнул инструктор. – Но для вас, – запомните это, – я царь и бог! Это ясно?

В неровном ряду мужчин и женщин, некоторые из которых ещё заправляли в брюки штатские рубашки и майки, послышались робкие голоса, выражавшие согласие. Вид у большинства новобранцев был отрешённый, запуганный, либо растерянный.

– Когда я вас спрашиваю, поняли ли вы меня, – продолжил Максвелл, сделав многозначительную паузу, – вы должны ответить: «Так точно, сэр!» Это понятно?

– Да, сэр! Так точно, сэр! Есть сэр!