Алексей Калугин - Темные отражения

Страшный удар по затылку выключил его сознание. Ткнувшись лицом в колени, он медленно завалился на бок.

Очнулся Павел в машине.

За окнами было темно. Время от времени мимо проносились тусклые вспышки придорожных фонарей и редкие огоньки небольших домишек.

Павел сидел на заднем сиденье, зажатый между двумя здоровенными, гориллообразными громилами. Один из них, равномерно двигая челюстями, жевал резинку и безразлично глядел в окно. Другой, откинув голову на спинку кресла, надсадно храпел.

Затылок ломило от нестерпимой боли. В горле стоял тугой комок тошноты. Руки затекли. Попытавшись пошевелить руками, Павел обнаружил, что они скованы наручниками.

Почувствовав движения Павла, обернулся громила, смотревший в окно.

– Эй, Пек! – Он ткнул кулаком в живот своего храпящего напарника. – Наш дружок наконец-то пришел в себя.

Второй громила, захлебнувшись храпом, вскинул голову и принялся яростно тереть кулаками заспанные глаза. Когда он убрал руки от лица, Павел узнал в нем того, которого недавно свалил во дворе.

Громила растянул свои толстые губы в злорадной ухмылке, ощерив гнилые зубы.

– Ну, что, Мозер, теперь моя очередь, – просипел он, занося кулак для удара.

– Прекрати, Пек! – обернувшись, прикрикнул на него человек, сидевший рядом с водителем. – Мы должны довезти его живым.

Человек, остановивший Пека, разительно отличался от двух мордоворотов, сидевших по бокам от Павла. У него были тонкие черты лица, длинный, прямой нос, черные, гладко причесанные на косой пробор волосы и тоненькая полоска усов на верхней губе.

Пек с неохотой опустил кулак и обиженно пробурчал:

– Ему, значит, меня можно, а мне – нет.

– А тебе – нет, – подтвердил черноволосый.

– Ну-ну…

Пек раздраженно откинулся на спинку, так что заскрипели все пружины.

Павел попытался сглотнуть комок, вставший в горле.

– Послушайте, – начал он, обращаясь к переднему сиденью. – Вы меня с кем-то перепутали. Меня зовут не Мозер.

– Ага! Точно! – подскочил на месте Пек. – Я тебя перепутал! А это? – Он ткнул пальцем в шрам над бровью Павла. – Забыл про отметину, которую я тебе оставил?

Пек скрипнул зубами, подавляя в себе желание вцепиться Павлу в горло.

– Я только сегодня приобрел это тело в магазине, – попытался объяснить Павел.

– Не волнуйтесь, – не оборачиваясь, спокойно произнес черноволосый. – Приедем на место и спокойно во всем разберемся.

– Куда мы едем? – с надеждой спросил Павел.

Ответа на его вопрос не последовало.

Сколько они еще ехали, Павел не мог определить точно. Всю дорогу он безнадежно боролся с то и дело накатывающейся тошнотой, поэтому путь показался ему бесконечно долгим.

Наконец машина остановилась возле дома, казавшегося в темноте огромной, бесформенной массой, – ни одно окно в нем не светилось.

Павла выволокли наружу, протащили по полутемному коридору и втолкнули в ярко освещенную комнату с закрытыми глухими металлическими ставнями окнами.

В дальнем от двери конце комнаты стоял массивный конторский стол с тяжелым письменным прибором и черным, старомодным телефонным аппаратом. За столом сидели двое. Один – старый, лысый, с отвисшей на горле и под глазами кожей, похожий на лягушку. Второй – моложавый, с такими же, как у черноволосого в машине, усиками. Войдя в комнату, черноволосый сразу же присоединился к тем двоим за столом. Пек и второй громила сели на стульях около двери. Павел остался стоять один посередине комнаты.

– Ну что, Мозер, – пробурчал старик. – Может, избавишь и себя, и нас от лишних хлопот и сам честно расскажешь, куда дел хабар?

Он говорил, двигая только одной половиной рта, безобразно скривив лицо, и голос его напоминал кваканье.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – Павел старался говорить быстро, боясь, что его перебьют. – Я не Мозер. Это тело я только сегодня купил в магазине…

– Мозер это! – рявкнул, вскочив со стула, Пек.

– Заткнись, – коротко, даже не посмотрев в его сторону, бросил моложавый, и Пек послушно опустился на стул.

– В каком магазине ты купил тело? – старик положил руку на трубку телефонного аппарата. – Скажи, – мы проверим.

– В Вавилоне, – растерянно ответил Павел.

– В Вавилоне сотни магазинов торгуют телами, – сказал старик, все еще держа руку на телефонной трубке, хотя всем присутствующим в комнате было понятно, что это только игра.

– Я не знаю города, – безнадежно покачал головой Павел. – Я был в нем сегодня первый раз. Этот магазин где-то неподалеку от статуи Свободы. Напротив него трактир «У Макса»…

– Кончай трепаться, Мозер, – злобно квакнул старик. – Будешь говорить сам?

– Я знаком с герцогом ди Катнаром! – в отчаянии крикнул Павел. – Свяжитесь с ним!

Старик, скривив рот, довольно хрюкнул. Двое усатых, стоявших по бокам, весело заулыбались.

– Ты нас совсем за идиотов держишь? – нарочито медленно, растягивая слова, произнес тот, что ехал вместе с Павлом в машине. – Будет ди Катнар водить дружбу с такой падалью, как ты!

– Я не Мозер! – Павел дернулся, пытаясь освободиться от наручников. – Мое имя Павел Гардин! Прошу вас, позвоните ди Катнару!

– Кончай балаган, – недовольно поморщился старик. – Сейчас все узнаем. Проведем сканирование памяти и все обо всем узнаем. Только потом не обижайся, Мозер, – сам напросился.

По знаку черноволосого громилы схватили Павла под руки и вытащили в коридор.

В соседней комнате, не дав опомниться, его усадили в кресло с высокой прямой спинкой и привязали кожаными ремнями на уровне груди и живота.

– Я не Мозер!.. – продолжал кричать Павел, обращаясь одновременно ко всем, кого мог видеть. – Вы ошибаетесь!.. Я знать не знаю, кто такой этот ваш Мозер!.. Свяжитесь с ди Катнаром!..

– Перестань орать, а то язык откусишь, – негромко посоветовал ему присутствовавший в комнате черноволосый.

Подойдя с боку, он надел на голову Павлу пластиковый шлем, закрывший пол-лица. Полтора десятка разноцветных проводов, скрученных в жгут, тянулись от шлема к компьютерному терминалу и еще каким-то приборам, стоящим позади кресла. Черноволосый включил аппаратуру и начал медленно вращать ручки настройки, следя за показаниями датчиков.

Павлу показалось, что в мозг ему начали медленно вводить остро отточенную, раскаленную добела иглу. От боли он закрыл глаза, стиснул руки в кулаки и заскрипел зубами. Вены на шее у него посинели и надулись. Игла, прожигая ткани, продвигалась все глубже и глубже. Не выдержав жуткой боли, Павел заорал в полный голос, судорожно прогнулся всем телом, пытаясь порвать удерживающие его ремни.

Боль вырывалась из тела с криком и при этом становилась все сильнее.