Андрей Ливадный - Владыка ночи

— Вы сошли с ума, оба… — уныло вздохнул Регрон, заметив, как загорелись глаза Аргеландера. — Нам никогда не выбраться из штолен, я уж не говорю про захват корабля.

Старик глубоко задумался, а затем произнес:

— Вы вольны принимать решение. Я понимаю, что ничего не смогу сделать из-за своей немощи, но выход на поверхность есть. Верхние этажи здания давно расчищены и обследованы, путь вниз преграждают завалы, но я уже говорил Аргелу, что нашел лаз.

— Куда выводят верхние этажи?

— На погрузочную площадку. К отвалам измельченного воздушного камня.

Взгляд Регрона начал понемногу оттаивать. Конечно, он тоже грезил о свободе, но, не находя выхода, мрачно мирился со своей участью. Зато теперь его поведение вдруг разительно изменилось.

— Отвалы воздушного камня? — Он вдруг усмехнулся. — Это хорошо. Я видел, как реголит загребают механические лапы, загружая его на ленту транспортера. Что, если нам рискнуть и попасть на борт корабля вместе с порцией грунта?

— А дальше? — невольно вырвался у Аргела вопрос.

— Дальше я разобью башку пилотам, если старик сможет открыть двери.

— Смогу, — с непонятной уверенностью ответил Гоум. — Но это может стоить нам жизни…

— Мы и так сдохнем, оставаясь здесь, — подвел неожиданную черту Регрон. — Мне опостылело дробить этот камень.

Глава 4

Конечно, это был дерзкий, трудноосуществимый план, но что могли потерять трое рабов, кроме жизни, что теплилась в них благодаря Проклятию Селена?

Однако, если копнуть чуть глубже, у каждого были и свои, сугубо личные мотивы, толкавшие на рискованный поступок.

Они ползли сквозь узкий извилистый лаз, который, по утверждению Гоума, вел на верхние этажи здания. Восхождение по древней вентиляционной системе продолжалось несколько часов кряду, и, чтобы не сосредотачиваться на физических усилиях, каждый думал в эти минуты о своем.

Регрона толкала вперед не надежда, а ненависть. Он не мог сосчитать, сколько раз просыпался в холодном поту от одного и того же кошмарного сна: по «ночам» ему грезилось, как он убивает ненавистных надсмотрщиков, но те, в конце концов, наваливаются на него всем скопом, и он падает под беспощадными ударами электрических плетей…

Из реголитных копей Кол Адра не существовало выхода, был лишь выбор растянуть свою агонию или умереть быстро, но болезненно.

Ненависть днем и ночью глодала его душу, но желание жить каждый раз оказывалось сильнее. Иногда он ненавидел сам себя за ночную решимость и дневную рассудительность, которая подсказывала — бросившись убивать, найдешь лишь смерть среди множества противников.

По словам старика, выходило, что кораблем торговцев во время загрузки управляли всего несколько человек. Уж с ними он справится, — силы и ненависти, накопленной пока ворочал каменные глыбы, было в избытке. А что ждет их дальше? Регрон не задумывался над этим.

Гоум, с трудом преодолевая уже пройденный однажды путь, думал совершенно о другом. Он вспоминал свою жизнь, полную скитаний. Когда-то у него был дом — маленький оазис измененной жизни посреди бесплодной пустыни, недалеко от кладбища сервов. Он изучал окружающий мир, собирал древние вещи, учился всему, чего мог коснуться разум, а когда знаний о прошлом скопилось так много, что стали очевидны некоторые истины, он совершил единственную и, как оказалось, непоправимую ошибку — пошел к людям, полагая, что, приподняв полог невежества, обнажив знание сути вещей, он сумеет перевернуть их мировоззрение.

Ничуть. Правителей Кол Адра устраивала их жизнь. Они не хотели ничего менять, им было наплевать на то, что Новый Селен год от года теряет свою атмосферу: пройдет еще несколько поколений, и выжить на поверхности не смогут ни люди, ни измененные, разве что дикие сервы по-прежнему будут бродить по унылым ландшафтам.

Гоум постиг науку древних достаточно глубоко, чтобы не пропустить выпавший на закате жизни шанс: он понял, что люди — не исконные обитатели умирающего мира, планетоид был мертв до их прихода и вот теперь возвращался в свое прежнее состояние, вместе с упадком технологий.

Иное дело — Владыка Ночи.

Огромный шар планеты, покрытый разводами облачности, висел над головой, немо свидетельствуя, что на его поверхности процветает жизнь. Та жизнь, которая умерла на Новом Селене.

Гоум свято верил, что далекие предки не создали ни одной бесполезной вещи или устройства, — все, что казалось враждебным и непонятным, на самом деле принадлежало людям, просто они позабыли, как нужно управлять древними механизмами. Но раз с этой задачей сумели справиться пилоты Кол Адра сумеет и он. Только его мысли и желания распространялись дальше, за пределы сиюминутного благополучия.

Аргел, помогавший старику преодолевать трудный подъем, думал не о свободе и Владыке Ночи.

Он вспоминал Юнону, и это придавало ему решимости.

Он не знал, как встретит она измененного, беглого раба, но если проклятие Селена на самом деле — благо, оставшееся по наследству от древних и не разгаданное ныне живущими, то, может быть, она и ее отец — люди, близкие к знаниям, — смогут поверить в то, чему верил он?

Надежда, ненависть и жажда изведать новый мир — вот побудительные мотивы, заставившие троих рабов решиться на отчаянную авантюру.

Они выбрались в пространство пустых, тщательно расчищенных, сотни раз осмотренных этажей древнего здания, когда над Селеном наступил рассвет.

Гоума этот факт откровенно порадовал. Он объяснил своим спутникам, что корабли Кол Адра используют энергию солнца для питания двигательных установок, а значит, в случае успеха впереди у них будет длинный, жаркий день, чтобы уйти от возможного преследования.

Незамеченными они выскользнули из древнего здания и затаились среди конических отвалов измельченного воздушного камня.

Ждать корабля пришлось недолго — спустя некоторое время черная как смоль тень начала закрывать небеса над кратером — это снижался очередной, идущий под загрузку транспорт.

Опять, как и в прошлый раз, над импровизированной площадкой клубами поднялась едкая пыль, рабы побросали свой инструмент, вместе со стражей отступая к периметру расчищенной зоны.

Корабль снизился над отвалами, в его днище открылись люки, и оттуда с лязгом выдвинулись телескопические эскалаторы с заборными устройствами, которые глубоко вонзились в рыхлую породу и начали поднимать на борт тонны воздушного камня.

— Пора!

Маскируясь клубами пыли, они пробежали мимо грохочущих заборников и один за другим вскарабкались на ребристую ленту транспортера, прильнув к ровному, подрагивающему в такт вибрациям механизмов слою воздушного камня.