Андрей Ливадный - Взвод

Дальнейший осмотр не дал ему ничего, кроме металлических фрагментов реактивных ранцевых двигателей.

С борта автоматического испытательного модуля вниз ушли двадцать один человек. Его находки подтверждали, что приземлиться смогли лишь шестеро, включая самого лейтенанта, но еще оставалась надежда, что остальные бойцы взвода не сгорели, попав под тепловой удар, – быть может, их отнесло дальше в сторону, за десятки километров от намеченной точки?

Надежда всегда умирает последней, и, хотя он запретил своему рассудку апеллировать к ней, в голове все же промелькнула мысль о тех, кто, по словам Насти, внезапно атаковал Чужих у контрольно-пропускного пункта дивизии…

Убедившись в тщетности дальнейших поисков, он вернулся к найденной экипировке, проверил автомат, закинул его за плечо и принялся очищать от налипшей листвы кевларовую броню, когда за спиной раздались неосторожные шаги.

Лозин резко обернулся, вскидывая «шторм».

– Жить надоело? – секунду спустя неприязненно осведомился лейтенант, узнав Херберта.

– Нет… – выдавил побледневший американец.

– Тогда не подходи ко мне со спины, – сухо посоветовал ему Иван.

Херберт не ответил, переминаясь с ноги на ногу.

– Я пришел поговорить, – наконец произнес он.

– О чем?

– Ты не доверяешь мне. Это плохо.

Лозин криво усмехнулся.

– Естественно, не доверяю, – согласился он. – И не смогу это сделать при всем желании.

– Почему? – упрямо переспросил Херберт.

– Потому что НАСА и Министерство обороны США не суть одно и то же, – спокойно пояснил Лозин. – Я знаю, сколько времени требуется для оформления пропуска на выезд за пределы части. Тебя предупредили о превентивном ядерном ударе не за час до катастрофы, а как минимум часа за три, иначе ты бы не успел оказаться вне городской черты.

В скупой лаконичной констатации фактов не прозвучало ни ненависти, ни отвращения, лишь ствол «шторма» холодно смотрел в сторону американца, выдавая запредельное напряжение этих секунд.

Глаза Херберта потемнели, казалось, он борется с самим собой, но эта непонятная внутренняя схватка длилась лишь миг…

– Я боялся… Ты был злым… Но я пришел сюда, чтобы сказать тебе… – Джон мучительно подбирал русские слова, и Лозин, внимательно наблюдавший за ним, внезапно осознал абсурдность ситуации. Имело ли теперь значение, кто и кем являлся в невозвратимом прошлом?

Да, — мысленно ответил себе лейтенант, а вслух произнес:

– Ты ведь не сотрудник НАСА, Джон?

Херберт вздрогнул.

– Я двадцать лет работал на агентство, – ответил он. – У меня было имя и репутация в кругу научных специалистов. Но год назад… – Он запнулся, а потом безнадежно махнул рукой: – Я совершил… как это сказать? Гражданский поступок…

Иван прищурился, уже догадываясь, куда клонит Джон, но решил не задавать ему наводящих вопросов.

– Ко мне пришли люди, – продолжил Херберт после непродолжительной паузы. – Это были агенты Центрального разведывательного управления. Они сказали, что моя репутация ученого-астрофизика является отличным… – Он опять запнулся, подбирая правильное слово.

– Прикрытием? – подсказал лейтенант.

– Да… Я предвзято относился к твоей стране, Иван, и дал им свое согласие. Меня завербовали. Я получил звание капитана и прошел полугодичную подготовку в штате Флорида… – Он внезапно замолчал, а когда заговорил вновь, в голосе Херберта ясно звучала запоздалая горечь: – Они использовали мое имя, мою репутацию… Я только теперь понимаю это… – Он говорил сбивчиво, но общий смысл его фраз был понятен лейтенанту. – В вашу дивизию не мог проникнуть рядовой агент, а меня как известного ученого не раз приглашали для консультаций и обмена опытом по некоторым специфическим вопросам… – Он вдруг безнадежно махнул рукой. – Я должен был сознаться в этом раньше, но Насте было все равно, кто я, а ты… – Он снова замялся, а затем добавил: – Я испугался, Иван…

– Ладно, Джон… Проехали… – проронил Лозин, опуская автомат.

Лицо Херберта вытянулось. Вероятно, он не ожидал подобной реакции со стороны русского офицера.

Прошла минута, может, больше, прежде чем до него дошел истинный смысл произошедшего.

– Ты не станешь…

– Садись рядом, – перебил его Иван и, невесело усмехнувшись, пояснил: – Я тоже не был космополитом. Все круто изменилось, Джон. Глупо оглядываться на прошлые отношения между странами, когда нашей родиной стала вся Земля.

Херберт молча сел рядом с ним, пытаясь осмыслить новое мироощущение, скупо, но точно изложенное лейтенантом.

Общая беда стерла границы, расовые различия, нивелировала моральные ценности – это следовало понять, прежде чем мыслить дальше, в поисках выхода из сложившейся ситуации.

– Я не знаю, что мне делать… – глухо произнес Херберт в наступившей тишине. – Я устал бояться… Рано или поздно они доберутся до нас…

Лозин кивнул.

– Если будем сидеть сложа руки, непременно доберутся, – согласился он.

– Но мы не можем сопротивляться!.. – вскинув голову, произнес Херберт. – Ты не видел Чужих… Они обращаются с людьми, как со скотом, а тех, кто пытается сопротивляться, убивают. Техника пришельцев в корне отличается от нашей… – Он вдруг заговорил быстро, почти взахлеб. – Их корабли движутся совершенно беззвучно, свободно маневрируя на любых высотах. В качестве оружия пришельцы используют лазерные установки, как ручные, так и стационарные. Это я видел своими глазами. Ты понимаешь меня, Иван?! – Джон вдруг сдавленно закашлялся и умолк, неподвижно глядя в одну точку.

Лозин ничего не ответил ему, лишь надолго задумался, машинально покусывая сорванную травинку.

– Теперь послушай меня, Херберт, – произнес он, нарушая затянувшуюся паузу. – Я действительно не видел Чужих, но у меня есть определенный опыт, связанный с подготовкой межзвездной экспедиции.

– И что ты можешь сказать о пришельцах? – с мрачным скепсисом осведомился Херберт.

– Прежде всего их мало, – ответил лейтенант, не обратив внимания на нотки сарказма, прозвучавшие в словах Джона. – Меньше, чем рисует тебе собственный ужас, – безжалостно добавил он. – Пришельцы вынуждены жить в условиях потенциально враждебной, неизученной биосферы, об этом свидетельствует тот факт, что они постоянно носят защитные костюмы, верно?

На этот раз Джон был вынужден кивнуть.

– С момента вторжения прошло всего три месяца, – продолжал развивать свою мысль Иван. – За это время Чужие вряд ли успели провести полномасштабные исследования, а тем более овладеть нашими технологиями. Я ясно выражаюсь?

Херберт выглядел в эти минуты крайне подавленным.