Гарри Гаррисон - Подвиньтесь! Подвиньтесь!

— Куоре, — медленно произнес он. — Не думаю, что у него хватит духу появиться в городе.

— У него и так в Ньюарке все есть. Он раз попробовал сунуться сюда и здорово погорел, больше он этого не сделает.

— Может быть. Но я слышал, он совершенно выжил из ума. Сидит на ЛСД. Он мог сделать все, что угодно…

Бригз кашлянул, и все притихли.

— Нам придется это выяснить, — сказал он. — Либо Куоре пытается внедриться на нашу территорию, либо кто-то пытается устроить заварушку, чтобы подозрение пало на него — в любом случае нам нужно в этом разобраться. Судья, проследите, чтобы полиция продолжала расследование.

Сантини улыбнулся и крепко сцепил пальцы под столом.

— Я не говорю «нет», что вы; не говорю, что этого нельзя сделать. Я сказал, что это будет крайне трудно.

У полиции чересчур короткие руки, у них нет людей для проведения полномасштабного расследования. Если я попытаюсь нажать на них, они захотят узнать почему. У меня должно быть несколько подходящих ответов. Я могу сделать так, чтобы этим занимались несколько человек, могу сделать несколько звонков, но не думаю, что нашего давления будет достаточно, чтобы их раскачать.

— Вашего влияния недостаточно, судья, — сказал Бригз очень тихо. Руки у Сантини начали трястись. — Но я никогда никого не прошу совершать невозможное. Я позабочусь обо всем сам. Есть пара людей, которых я могу лично попросить о помощи. Я хочу знать, что происходит.

Глава 8

В открытое окно врывались жара и вонь, звуки города, многоголосый рев, поднимавшийся и спадавший с упорством морских волн, накатывающихся на берег, бесконечное грохотанье. Внезапно на этом шумовом фоне раздались звуки бьющегося стекла и скрежет металла. Голоса возвысились до крика, и в тот же момент послышался пронзительный вопль.

— Что? Что?.. — пробормотал Соломон Кан, ворочаясь в постели и протирая глаза.

Подонки, они никогда не заткнутся, никогда не дадут хоть немножко вздремнуть. Он встал и зашагал к окну, но ничего не увидел. Крики продолжались — что случилось? Рухнула еще одна пожарная лестница? Такое происходит достаточно часто, даже по телевизору показывают, особенно если сопровождается какой-нибудь ужасной сценой. Нет, вероятно, нет, просто мальчишки бьют окна или еще что-нибудь в этом роде. Солнце скрылось за домами, но воздух по-прежнему был жарким и вонючим.

— Паршивая погода, — проворчал он и пошел к раковине.

Даже доски пола обжигали босые ступни. Он плеснул в лицо пригоршню воды, затем включил телевизор на канале станции «Мьюзик тайм». Комната наполнилась ритмами джаза, внизу экрана светились маленькие цифры 18: 47. Почти семь, Энди сегодня работает целый день, а это означает, что он должен вернуться около шести, хотя они никогда не уходят со службы вовремя. Во всяком случае, пора чего-нибудь перекусить.

— Армия дала мне прекрасную специальность авиационного механика всего за пятнадцать штук, — сказал он, похлопывая рукой по плите. — Самое прекрасное вложение капитала, которое они когда-либо делали.

Плита ожила вместе с газовой горелкой, которую он перестроил на газ из баллонов, когда закрыли газовые магистрали, а потом установил электронагревательный элемент, когда все баллоны кончились. К этому времени подача электричества стала крайне неустойчивой — и к тому же электричество стоило очень дорого, чтобы готовить пищу, и он установил бак со съемными форсунками, куда заливалась любая горючая жидкость. Бак работал вполне удовлетворительно уже много лет на керосине, метаноле, ацетоне и множестве других горючих, артачась лишь при заправке его авиационным бензином — он выкидывал струю пламени в метр длиной и опалил всю стену, пока Соломон его не приручил. Его последнее усовершенствование было самым простым. Он вырезал отверстие в задней стенке плиты и вывел на улицу дымовую трубу через еще одно отверстие, пробитое в кирпичной стене. Когда в плите загоралось твердое горючее, отверстие в изоляции над ним выпускало тепло наружу.

— Даже зола воняет рыбой, — посетовал он, выгребая пепел, оставшийся с прошлого дня. — Он выкинул его за окно и был удовлетворен, когда этажом ниже выразили недовольство.

— Не нравится? — закричал он в ответ. — Тогда велите своим паршивым детям не включать телевизор на полную мощь по ночам, может, тогда я прекращу высыпать пепел вам на голову.

Это его развеселило, и он стал насвистывать сюиту из балета «Щелкунчик», зазвучавшую по телевизору вслед за безымянной джазовой композицией. Но внезапно раздался треск, и звук пропал. Соломон, ругаясь себе под нос, подбежал к телевизору и ударил по нему кулаком. Это не произвело никакого воздействия. Треск продолжался, и он с неохотой выключил телевизор. Наклонившись, чтобы разжечь плиту, он все еще матерился.

Положив на решетку три маслянистых серых брикета морского угля, он взял с полки зажигалку «Зиппо» на батарейках. Хорошая зажигалка, когда же она куплена? — должно быть, лет пятьдесят назад. Конечно, большую часть деталей с тех пор пришлось заменить: таких зажигалок уже не выпускали. Зажигалок больше вообще не выпускали. Морской уголь загорелся слабым голубоватым пламенем. Он вонял — рыбой — как и его руки. Соломон вымыл их. Эту штуку, видимо, делали из отходов целлюлозы спиртового завода, высушивали и вымачивали в планктоновом масле, чтобы горела. Ходил слух, что ее на самом деле производят из сушеных и спрессованных рыбьих кишок на рыбокомбинате, и он предпочитал такое толкование официальной версии, неважно, верно оно было или нет.

Его миниатюрный огород в ящике на подоконнике находился в отличном состоянии. Он надергал шалфея и полыни, и разложил на столе для сушки. Затем приподнял полиэтилен, чтобы посмотреть, как растет лук. Он рос превосходно, и скоро его уже можно будет есть. Он насмешливо посмотрел в зеркало на свою бороду.

— Нужно подровнять, Сол, — сказал он своему отражению. — Но уже темно, так что придется подождать до утра. Все же никому не повредит, если расчесать ее перед тем, как одеться к ужину.

Он несколько раз провел расческой по бороде, затем отложил расческу и пошел искать в шкафу шорты. Они начали свою жизнь много лет тому назад в качестве армейских штанов, но с тех пор неоднократно подрезались и подшивались, пока у них не осталось никакого сходства с изначальной моделью. Едва Сол их натянул, как в дверь постучали.

— Да? — крикнул он. — Кто там?

— «Альковер Электроника», — прозвучал приглушенный ответ.

— Я уж думал, что вы там все подохли или ваше заведение сгорело, — сказал Сол, распахивая дверь. — Не прошло и двух недель, как вы обещали, что быстренько сделаете мой телевизор, и я заплатил заранее.