Александр Токунов - Чистилище. Дар учителей

В высших кругах уже начали интересоваться его заграничной недвижимостью и делами бизнеса – запахло жареным, казалось, прощайте генеральские погоны и здравствуй почётная отставка. А тут нагрянула эта эпидемия, дай бог, когда всё уляжется, о его провинностях забудут, и он, генерал Буров, снова будет на коне. И об обидах не позабудет.

По другую сторону стола расположилась совсем другая компания. В центре сидел скромного вида сухощавый пожилой мужчина в сером костюме и старомодных очках, на безымянном пальце правой руки был небольшой перстень с крылатой змейкой, обвивающей жезл. При каждом движении руки маленькие глазки-бриллианты змейки поблёскивали. Он о чём-то увлечённо разговаривал с человеком, в котором было что-то, что неуловимо напрягало Бегемота. Но Буров предпочёл не обращать на это внимания и наслаждаться терпким армянским коньяком. Пусть Цессарский разговаривает с кем угодно и сколько угодно – он всего лишь учёный на службе Элькина, а значит, обязан и Бегемоту, и неважно, что Цессарский – бывший Главный санитарный врач России, в союзниках у Бурова министр здравоохранения.

Очаровательная Наталья Ильинична сидела по правую руку от Элькина и увлечённо поедала устрицы. Для высшего света не было секретом то, что Элькин и Фёдорова – давние друзья и любовники. Муж Фёдоровой, известный кинокритик и режиссёр нетрадиционного кино, был нетрадиционен во всех отношениях. Впрочем, это была заезженная тема бульварных газет. Суть вопроса состояла в том, что Наталья Ильинична лоббировала интересы Элькина в Минздраве, и именно благодаря её покровительству была открыта сеть клиник «Славянский-медикал». Буров также знал, кто на самом деле является отцом её сына. Буров знал многое из того, что не было доступно бульварной прессе, и это давало ему ощущение власти…

И тут Бегемот наконец понял, что его напрягает. Тот человек, с которым разговаривал Цессарский, – его лицо не было знакомо Бурову. Это был, видимо, кто-то из научных кругов. А кто у нас главный по всяким там научным делам? Правильно – Карпов. Осенённый удачной догадкой, Бегемот толкнул Карпова в плечо:

– Васька, скажи-ка, а кто это там сидит напротив нашего Аполлона?

Карпов-младший слегка поморщился – то ли от фамильярного обращения, то ли от того, что грибной суп пошёл не в то горло, – но, тем не менее, ответил:

– Это один из учеников отца, я не помню его имени… он откуда-то из Ирана.

– А, – понимающе закивал Бегемот, – значит, из посольских.

– Не совсем. Насколько я знаю, его сюда привёз Аликберов.

– С каких пор Патрик заинтересовался наукой? – удивился генерал.

– С тех самых пор, как началась эпидемия. Он несколько раз консультировался с отцом по разным вопросам. Уверяю вас, Анатолий Ефремович, это сугубо прагматический интерес.

– Да, служить России стало модно, прямо-таки волна патриотизма.

– Да, и как эта волна патриотизма совпала с волной эвакуации! – подхватил иронию Бегемота собеседник.

– Патриотизм шагает по стране, патриотизм тебе и мне, – продекламировал Буров, подражая голосу известного поэта.

Карпов рассмеялся. В этой жизни главное – иметь нужные связи, а дружба с генералом ФСБ никому не помешает. Мало ли, у кого можешь оказаться под колпаком. Должность исполнительного директора одного их крупнейших российских холдингов не позволяла быть непредусмотрительным.

Генерал Соболев быстрым шагом шел по коридору. Дмитрий Оттович опаздывал на званый ужин, устроенный Элькиным, встреча гостей и их размещение отняло больше времени, чем он предполагал. Компания была занятная, но те гостинцы, которые они привезли, снимали любые подозрения, тем более что за этих людей поручился его старый друг. А вообще друг Толик хорошо устроился там, на Ближнем Востоке. Большим человеком стал, может себе позволить летать на военно-транспортных самолётах. Позавчера его «Ил-75» приземлился на аэродроме «Быково».

Соболев полагал, что Толик просто купил по дешёвке списанную «улыбайку» у афганских ВВС. Удачное приобретение – борт-призрак, самолёт, которого нет.

Конечно, Соболеву пришлось поднимать свои связи, в срочном порядке договариваться, чтобы самолёт пропустили, всего-то шесть часов лёта из Пешавара – и вот он здесь. Тем не менее встреча была организована надлежащим образом, и Толика встретили проверенные люди из ГРУ. Толик знал ситуацию получше некоторых – на Ближнем Востоке сейчас было очень горячо. Соболев оказался очень удивлён, когда боевой товарищ, которого он считал погибшим, вышел на связь в 2003-м. Толик очень изменился, но в то же время остался прежним: как только он оказался на земле, он тут же развёл бурную деятельность, полагая, что привезённого с собой оборудования будет недостаточно.

– Тоньше надо работать, Димка, тоньше, не проработаешь ситуацию сегодня – поплатишься за это завтра в троекратном размере! Ты работай-работай, – жизнерадостно говорил Толик, – так чтоб бате твоему на том свете краснеть за тебя не пришлось! А я пока по магазинам прошвырнусь.

Под «прошвырнусь по магазинам» Толик имел в виду поездки по московским военным, медицинским и прочим складам, чтобы докупить всё необходимое. Среди необходимого, к удивлению Соболева, оказались спортивные луки, стрелы и гарпуны.

– Народец-то у нас совсем бешеный стал. – Этот простоватый жизнерадостный тон совсем не вязался с обликом суховатого, заросшего по брови чёрной с проседью бородой старца, но Соболев хорошо помнил, что они с Толькой одногодки, стало быть, старцу сейчас около пятидесяти пяти. – Берёт их только особо крупный калибр, я видел записи моих людей, магазин демонстранту в грудь всадишь, а он встанет и пойдёт, как будто бы и не было ничего. Выход: целить либо в сердце, либо в голову, и чтоб прямое попадание, с гарантией, вот тогда уже никто не встанет.

Слова Толика уже тогда заставили генерала задуматься, но для Соболева ситуация всё ещё выглядела несколько фантасмагорично – некий еврейский учёный создаёт вирус, который уничтожает более чем четверть мира всего за несколько дней.

Хотя как ни старались люди Толика, им так и не удалось проникнуть в секретную лабораторию в Нес-Ционе. А в том, что эпидемия началась именно с этого города, Соболев не сомневался, тем более что агент Клёна – опальный генерал Броцман – таки успел сделать телефонный звонок и сообщить своему патрону о множестве страшных смертей и распространении неизвестного вируса. На телефонном проводе старый генерал и умер.

У Толика была обширная агентурная сеть на Ближнем Востоке, но в Европе нехватка профессиональных агентов была жесточайшей. Но у Соболева был туз в рукаве, и этим тузом был Данаифар. Евреев он люто ненавидел, равно как не питал любви к исламистам и исламской республике. Именно этому молодому и перспективному учёному удалось сблизиться с некоторыми перспективными специалистами и добыть сведения, не доступные для Клёна.