Прыгнуть выше себя - Игорь Маркович Росоховатский
— Молчишь, змееныш?
Пете удается изловчиться и лягнуть Крота ногой. Тот вынужден отпустить ухо. Мальчик отпрыгивает, хватает прислоненную в углу палку, замахивается:
— Не подходите!
— А ты, однако, постоять за себя можешь, — с уважением хихикает Крот. — Ну ладно, давай, малец, мириться, еще дружками станем. Старый да малый — два сапога в паре.
— Ну нет, дружить с вами не буду. Вы мне не нравитесь. Может быть, и вы вор?
— До вора еще дорасти надо, малец. Вор как поп в приходе — первый человек. Хочешь, конфет дам?
— И конфет ваших мне не надо.
— А чего ж тебе надо? Австралии?
— Ни от вас, ни от ваших друзей — ничего.
— А если ухо тебе вовсе открутить? — вкрадчивым шепотом спрашивает Крот, продвигаясь к мальчику.
— Я вас не боюсь! — размахивая палкой, кричит Петя. — Вас всех посадят в тюрьму!
— Э-эх, от тюрьмы да от сумы… А ты, малец, однако, страху в душе не имеешь. От глупости или от удали? Да ведь удаль, если разобраться, та же глупость…
Он говорит, придвигаясь все ближе. Петя машет палкой, стараясь не попасть в старика, а только отпугнуть.
В это время звучит резкий звонок.
— Кого еще черт несет? — ворчит Крот. — Погодь, погодь, сейчас открою.
Он смотрит в глазок и отшатывается. Мгновенно лицо сереет, будто покрывается пылью. А звонок не умолкает. Сильный удар сотрясает дверь. Обреченно вздохнув, будто собираясь прыгать в бездну, Крот отпирает замок…
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
20
⠀⠀ ⠀⠀
Автомобиль мчался прямо по лужам, и, как шофер ни старался проехать аккуратно, он кого-то забрызгал, и вслед машине звучали нелестные фразы. Трофимов морщился, как от зубной боли, но молчал: сам просил шофера поспеть за группой захвата. На поворотах «Волгу» заносило, и следователя бросало то вправо, на дверку, то влево, прижимая к водителю.
— Вон у того подъезда, — сказал Трофимов, и машина, взвизгнув тормозами, дернулась и остановилась, дрожа от последних оборотов двигателя, как остановленный на скаку рысак дрожит от возбуждения.
Имеющиеся у Павла Ефимовича сведения о Штыре и его подручных давали достаточно поводов беспокоиться за судьбу мальчика. Со дня первого сообщения патруля о Вариде и мальчике их видели еще несколько раз, слух о необыкновенном умельце из стройбригады быстро разнесся по всему поселку. Участковый опознал Петю по фото и сообщил, где он предположительно может находиться. У Крота и раньше была плохая репутация, он проходил по различным уголовным делам как скупщик краденого, но выходил сухим из воды: не находилось достаточных улик.
Взбегая по лестнице, Павел Ефимович увидел у двери Крота оперативников из группы захвата. Один из них держал палец на кнопке звонка.
Как только дверь открылась, Крота прижали к стене, оперативники осмотрели комнату и прихожую.
Павел Ефимович подходит к Пете:
— Где Варид?
— Знает он. — Мальчик указывает на Крота.
Трофимов шагнул к Кроту.
— Старый знакомый?
— Старый, старый, цапнули старика и радуетесь.
— Не прибедняйся, Крот, говори быстро, где твои подельщики и Варид? Сам понимаешь: чем раньше их возьмем, тем лучше для тебя.
— Подельщики… Ты мне новое дело не клей. Не знаю никаких таких подельщиков — и все тут!
— Если за это время они что-нибудь натворят, — пристально глядя в глаза Кроту, проговаривает Трофимов, — не вывернешься, обещаю.
На пергаментном лице Крота появляется плаксивое выражение:
— Краем уха подслушал их разговор. Кассу брать они поехали, начальник. И вроде бы тот Варид с ними. Это он их и надоумил кассу брать. Все посчитал. Раньше Штырь на такие дела не отваживался.
— Какую кассу, где?
— Они мне не докладывались.
— Сколько их?
— Штырь, «боцман» и ентот… Варид. Может, и еще кто…
Трофимова кто-то дергает за рукав. Он оглядывается — Петя.
— Сейчас поедешь к родителям с этим дядей. — Он указывает на оперативника, быстро что-то записывает на листке блокнота и передает ему: — Вот адрес, отвезешь мальчика. А потом заедешь по другому адресу за одним ученым. Сейчас я ему позвоню.
Петя засопел, не выпуская рукав следователя.
— Ну, что еще?
— Скажите ему, — мальчик кивает на Крота, — что плохим людям обязательно бывает плохо.
— Обязательно, — подтверждает Трофимов без улыбки.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
21
⠀⠀ ⠀⠀
Варид слышит приближающуюся сирену и направляется к киоску. Он ухватывается за ручку двери и за ребристый угол, намереваясь приподнять киоск, но в это время из ближайшего переулка выезжает автомобиль, останавливается рядом с ним, кто-то зовет его по имени. Рядом с шофером сидит знакомый человек. Доли секунды уходят на распознавание образа.
— Что ты собираешься делать, Варид?
— Переставить киоск.
— Зачем?
— Таковы условия игры.
— Что же ты хочешь выиграть?
— Обеспечу на всю жизнь Арсения Семеновича и мальчика Петю, к тому же «боцман» отвезет мальчика к родителям.
— Мальчик уже у родителей.
— «Боцман» его отвез?
— Его отвез другой человек, сотрудник милиции. А «боцмана» и Штыря сейчас везут в изолятор.
— Не слышал о таком городе.
— Это не город, а помещение с решетками на окнах. Там изолируют преступников от других людей. Знаешь, что такое преступники?
— Да, Арсений Семенович рассказывал. И в книгах я читал. Это люди, отвергающие правила поведения в обществе, переступившие закон.
— Почему же раньше ты помешал сотрудникам милиции задержать «боцмана»?
— «Боцман» не был тогда преступником. Он хотел помочь мальчику Пете поехать в Австралию… И к тому же я убедился, что иногда одни законы противоречат другим: законы устройства общества противоречат законам морали, законы морали противоречат законам эволюции, законы эволюции противоречат интересам человечества. По сути, в каждом законе скрыто противоречие, и, чтобы правильно ориентироваться в вашем обществе, мне приходится придумывать степени для законов и выполнять законы в зависимости от степени. Например, в том случае, о котором говорите вы, закон свободы личности я поставил бы по степени выше закона повиновения органам милиции…
Варид в упор смотрит на следователя своими сложными глазами, в которых есть различные участки видения — в рентгеновских, инфракрасных, гамма-лучах, и у Трофимова пробегает неприятный холодок по коже, когда он представляет возможности этого существа. «Как важно для нас правильно запрограммировать его! — думает он. — Пожалуй, так же важно, как воспитывать кровных детей. Но воспринятая им картина мира уже искажена. Вон какие «степени законов» придумал! Интересно, на какую же величину
