База Судного Дня - Василий Анатольевич Криптонов
– Тс!
Ройал замолчала. А я озадачился этим.
– Можешь встать?
Ройал немедленно вскочила. Ее подошвы, обитые чем-то мягким, беззвучно соприкоснулись с броней танка.
– На одну ногу.
Она, при всей видимой неуклюжести, расставив руки и, наклонившись вперед, стала напоминать балерину.
– Сядь рядом.
Когда Ройал вернулась, я спросил шепотом:
– Это что за хрень, а?
– Прости, Николас, – жужжала электронным голосом Ройал. – Ты покорил меня, когда я была мотоциклом, и я теперь подчиняюсь тебе. А остальные получили от меня новую информацию и поняли, какой ты милый и тонко чувствующий.
– Хочешь сказать, они все… – Я быстро пришел в себя. Увидел Веронику, которая, уже не таясь, стояла перед нами, переводя взгляд с Ройал на меня и обратно. – Молчи! – прошипел я уголком рта. – Ни слова об этом!
Но было поздно. Обрывки подслушанного разговора и подсмотренных пируэтов Ройал сложились в голове Вероники в логическую цепочку.
– Ты что, – сказала она достаточно громко, чтобы голос разлетелся по залу, – управляешь всеми этими роботами, Николас?!
Глава 20
– Я этого не сделаю.
Они, все трое, смотрели на меня. Я сидел на силовой скамье – той самой, на которой курил кальян в окружении полуголых девушек мой отец. Вероника, Джеронимо и Марселино стояли напротив.
– Повтори, как ты сказал, – попросил Марселино, разминая кулаки. – Ты сказал: «Разбейте мне, пожалуйста, лицо, поломайте руки и ноги, и тогда я все сделаю»? Или мне послышалось?
Вероника то ли не обратила внимания на эти его слова, то ли была с ними солидарна. Я ждал, что она заступится, как делала уже неоднократно, но… Не дождался. Молчал и Джеронимо. В эту битву я, кажется, вступил один. Жаль, что я вообще не в форме.
– Послышалось, – сказал я, глядя в глаза Марселино. – Я сказал: я не пошлю роботов наверх.
– Но почему, Николас? – вмешалась Вероника. – Это наш шанс на спасение.
– Потому что роботов создали тысячелетия назад. С тех пор появилось оружие, которое от них мокрого места не оставляет, и у наших врагов это оружие, поверь, есть. Там никто не уполномочен вести с нами переговоры, у роботов не будет даже крохотной форы, их уничтожат мгновенно. Даже если кто-то из них не погибнет сразу – дальше их ждет Рикардо. Позитронный мозг от гамма-излучения спекается мгновенно. От СЛАБОГО излучения! А Рикардо фонит, что твой Чернобыль. И еще – потому, что они мыслят и чувствуют.
Насчет оружия, которое может уничтожить роботов, я ткнул пальцем в небо. А про гамма-излучение мне честно успела шепнуть Ройал.
– А какое тебе-то до всего этого дело? – Вероника махнула рукой на Марселино, который хотел уже сказать что-то угрожающее. – Ты сам-то не испытываешь чувств, так?
Я отвернулся. Не мог выдержать ее взгляда.
– Я их легко моделирую, как всегда, – солгал я, моргнув глазом. – Уничтожить сто восемнадцать мыслящих существ только ради иллюзии деятельности? Нет, спасибо.
Марселино издал рычание. На этот раз Вероника остановить его не успела. Огромные руки схватили меня за отвороты куртки.
– Клоун! – В нос мне ударило свежее мятное дыхание. – Этих роботов создали защищать базу! За каким чертом еще их здесь хранить? Зачем еще они нужны, со своими дурацкими мыслями и чувствами? Чтобы последние сутки перед смертью вытирать им сопли?
Когда он закончил высказывать доводы, я уже не сидел. Я висел в его руках и не мог вымолвить ни слова. Широко раскрыв глаза, пялился на своего соперника, который победил по определению, только появившись на свет.
– Марселино, не надо! – Вероника положила руку ему на плечо. – Дай мне с ним по…
– Знаешь, что? – Голос у меня не просто вдруг прорезался. Я заговорил во всю мощь своего речевого аппарата. – Если так неймется – выпусти на поверхность меня. Дай самый ненужный автомат, или черенок от лопаты. Толку будет столько же, плюс, избавишься от мозолящей глаза проблемы.
– Автомат? – Марселино швырнул меня обратно на скамью. – О, нет. Возьмешь своего старого дружка. – Он прошел к ящику с ужасными «Диглами» и открыл его. – Один или два?
– Два! – крикнул я и встал. – Так даже лучше. Может, Рикардо сдохнет со смеху после первого залпа!
Марселино выдернул два пистолета. Вероника смотрела на меня испытующе – ждала, когда я сломаюсь. А я, щупая почву у себя в голове, понимал, что не сломаюсь. Я даже комбез надевать не хотел. Выйду, как есть, в ледяной холод и кромешную радиоактивную тьму, и – плевать. На всё, с высокой колокольни, слюной, кровью и желчью – плевать!
– Он прав.
Я повернул голову к Джеронимо, который, видимо, как раз закончил какой-то важный мыслительный цикл.
– Конечно, прав! – Марселино подошел ко мне. Пистолеты в его руках крутнулись, будто сами по себе, и оказались рукоятками ко мне.
Джеронимо закатил глаза:
– Хватит разводить его на «слабо». Ему не слабо. А если из-за вас, дебилов, я потеряю Тролля, можете тоже повешаться. Николас прав, нет смысла выводить роботов на поверхность.
– «Нас, дебилов»? – возмутилась Вероника. – Это ты обо мне говоришь?
Джеронимо посмотрел на нее.
– По-твоему, я так быстро забыл про твое дьявольское коварство? Про ту лживую мантию-невидимку? Ты разбила мне сердце и втоптала мое детство в грязь! Так что не жди в ближайшее время особого отношения. Кстати, я уже открытым текстом сказал: у меня сегодня день рождения. И? Где мой настоящий подарок? Где мой, черт побери, торт со взбитыми сливками и пятнадцатью свечами? Где стриптизерша-медсестра?
Пока Вероника краснела и бледнела, я ударил Марселино по руке, протягивающей страшный «Дигл».
– Убери это! Верни мне мой пистолет, тот, который ты вытащил из танка. Мне его хватит.
От ярости Марселино громко сопел, раздувался и сдувался, будто баян. Вероника не знала, куда кинуться. Вполглаза присматривая за мной и Марселино, она лепетала Джеронимо оправдания, что, мол, откуда ей знать, какой сегодня день, смартфон-то был только у него, а она от треволнений вообще потерялась в датах. Джеронимо купался в ее словах, как в бассейне с шампанским.
Наконец, ему это надоело. Взмахом руки остановив сестру, он обратился ко мне:
– Скажи, Николас, ты мог бы пожертвовать одним роботом, если бы я заверил тебя, что это действительно даст нам шанс на спасение?
Я молчал, не отваживаясь пока говорить ни «да», ни «нет».
– Видишь ли, – принялся разворачивать мысль Джеронимо, – вышвырнуть роботов на поверхность действительно не лучшая затея. Допустим, они победят. Что дальше? Сесть в очередной танк и ехать? Но мы здесь для того, чтобы забрать антиматерию. В масштабах миссии, нет особой разницы, куда мы поедем на танке без антиматерии: дальше на восток, или обратно, к папочке под крыло.
– Я бы предпочла решать проблемы по одной, – встряла Вероника. – Рикардо – проблема номер один, и…
Джеронимо вновь отмахнулся от сестры.
– Не слушай старуху, она в маразме, к тому же страшная, а потому притворяется умной. Слушай меня, у меня день рождения. И если ты подаришь мне одного робота, клянусь, я это зачту и не стану считать тебе проценты за пропущенный подарок. Идёт? – Он протянул руку.
– Ты уверен, что в смерти этого робота будет смысл? – спросил я, глядя на ладонь Джеронимо.
– Абсолютно. Страшный, бесчеловечный, но – смысл. Смысл, благодаря которому мы сумеем, надеюсь, выхватить антиматерию из-под самого носа у Рикардо.
Я представил себя на месте этого робота. Да что там представлять… Я и был на месте этого робота. Будь в моей смерти хоть какой-либо смысл, я бы решился. Потому что жизнь моя смыслами не изобиловала.
– Объясни уже, наконец, – сказал я, пожимая руку Джеронимо, – за каким чертом нам нужна эта антиматерия?
***
– Книга Августина Сантоса – это одновременно логично и безумно. Все как я люблю, – вещал голос Джеронимо в наушниках. – Та тварь, что сожрала Солнце
