Грёзы третьей планеты - Коллектив авторов
* * *
Ферзь, так Кингсман определил для себя хозяина кабинета, куда его сопроводили «пешки», не торопил, терпеливо ждал, пока доктор несколько раз просматривал запись выступления Секретаря.
Внешний вид Дианы Танос соответствовал нормам: деловой стиль одежды, гладкая прическа, повседневный макияж. Работа стилистов безупречна: намеренно подчеркнуто характерное портретное сходство. Дастин разгадал задумку и улыбнулся: на Ассамблее выступала ожившая статуя Свободы.
В начале доклада полный контроль над мимикой и жестами, отличная дикция, интонационная стабильность при ровном полноценном дыхании:
«Наша задача убедить людей в необходимости отказаться от поддержки терроризма; лишить террористов средств для совершения нападения, доступа к смертоносному оружию; предотвратить поддержку…»
Пауза. Быстрый взгляд на текст доклада. «…террористических…»
Пауза. Непроизвольное сокращение мышц правой стороны лица.
«…государствами…»
Пауза 6 секунд, тик правого века.
«…террориситческих групп государставми»
Перестановка букв в словах.
«…защищать права терроризма…»
Бессвязная речь с перестановкой слов. Сокращение мышц лица не контролируется.
«…в контексте борьбы…»
Пауза.
«… извините, защитить права человека в ноктексте… в контсетке… Вот дерьмо!»
Нецензурная брань. Сотрудник безопасности предлагает помощь.
«Пошел на х**, тупой ублюдок!!!»
После паузы на греческом:
«κάρτιστοι μὲν ἔσαν καὶ καρτίστοις ἐμάχοντο φηρσὶν ὀρεσκῴοισι καὶ ἐκπάγλως ἀπόλεσσαν…»
Конец записи.
– Это…
– Греческий, – Ферзь опередил вопрос.
На экране появился текст перевода: «Были могучи они, с могучими в битвы вступали, с лютыми чадами гор, и сражали их боем ужасным…»
– Илиада. Песнь первая, – определил доктор.
– Верно. Знакомы с древнегреческой культурой?
– Поверхностно. Год на факультете Истории искусств.
– Это помимо психиатрии? Мы знали, что Вы тот самый…
– Не торопитесь с выводами, – доктор остановил дифирамбы. – У меня слишком мало информации. Вам придется рассказать все.
– Это категорически невозможно! – радушное лицо Ферзя тут же превратилось в каменную маску неприступности.
Кингсман усмехнулся. Политики недурные актеры: игра лицом избавляет от тысячи слов.
– В таком случае не смею тратить Ваше время на поиски другого специалиста. Боюсь, что его у Вас в принципе нет, ни первого, ни второго.
Доктор поднялся с кресла и направился к двери. «Пешки» преградили путь к выходу. Тот, что повыше, приветливо улыбаясь, жестом предложил занять покинутое кресло.
– Ах, даже так… – доктор сделал правильные выводы.
– Доктор Кингсман, – Ферзь обратился к его спине, в голосе звенела стальная доброжелательность. – Дастин, если позволите…
Доктор обернулся, кивнул.
– Вы абсолютно правы, у нас нет ни того, ни другого – ни времени, ни специалиста. Боюсь, нам все же придется сотрудничать.
– В таком случае, я могу лишь сообщить, что у Секретаря поражение в области ассоциативной коры больших полушарий и нарушения в дорсолатеральной префронтальной области. Это Вам скажет любой первокурсник.
– Любой первокурсник не спасал похищенных детей, проникнув в сознание маньяка, впавшего в кому.
– Пациента с кататоническим синдромом, – поправил доктор.
– Это детали.
– Именно, в них дьявол кроется. Без деталей у меня возможности студента.
Пауза затянулась.
– Послушайте, – Кингсман заговорил как можно тише, вынуждая собеседника прислушиваться, – неужели Вы думаете, что узнав подробности, я стану большей угрозой безопасности страны, чем сложившаяся ситуация?
Ферзь упрямо поджал губы, но пальцы рук бесконтрольно сплелись в замок. Доктор отметил невербальный знак: «Он в стрессе, из последних сил держит себя в руках». В ответ соединил руки кончиками пальцев, демонстрируя уверенность в своей позиции, готовность упорно отстаивать собственную точку зрения.
– Мне нужна полная информация, необходим осмотр и доступ к моей аппаратуре.
Вице-президент глубоко вздохнул.
– Хорошо…
«Что? Так просто? У представителя интересов государства такая предрасположенность к убеждению… Либо положение на самом деле критическое».
* * *
Все они находились в отдельных боксах. Весь Кабинет, в полном составе.
Министр внутренних дел пыталась кормить воображаемого ребенка грудью. Министр финансов был введен в искусственную кому после попытки самооскопления. Абсолютно голый министр обороны перемещался на четвереньках, запрокидывая голову, протяжно выл; задирая ногу, мочился на углы.
Генеральный прокурор извивался в конвульсиях, пытаясь высвободиться из смирительной рубашки, хищно скалясь обломками зубов. Приступ застал его на крестинах внука. Он намеривался съесть ребенка. Подоспевшие родные едва отбили малыша, безумца заперли в бильярдной. Там он глодал шары до приезда врачей.
– Тень.
– Что, простите?
– Юнг считал, что каждый несет в себе Тень, и чем меньше она воплощена в сознательной жизни, тем чернее и плотнее.
– Так что же это?
– Чаще всего – связь с животными инстинктами, вытесненными сознанием. Также постоянно сгущающаяся завеса иллюзий между эго и реальным миром.
– Доктор, я не совсем понимаю…
– Агрессивные импульсы, аморальные побуждения, страхи, иррациональные позывы, неприемлемые сексуальные желания – это далеко не полный перечень теневых аспектов, которые люди носят в себе. А теперь Вы скажите мне, каким образом это массовое безумие поразило только конкретных людей в конкретное время?
– Вирус. Они назвали его «Черная дыра». Ответственность за теракт взяли на себя…
– Спасибо, можете не продолжать. Это лишняя для меня конкретика. Мне нужно было лишь удостовериться в искусственной природе заражения. Что ж, я не вирусолог, – доктор развел руками.
– Специалисты уже работают в этом направлении. Но это важные люди для государства. Оно нуждается…
– Прежде всего это – люди, – перебил доктор. – Просто люди. Это они нуждаются. Им действительно необходима помощь.
Быстро и без интереса он просмотрел МРТ-снимки, словно знал, что на них увидит.
Ферзь ждал. Кингсман медлил, пытаясь придать объяснению наиболее доступную для восприятия непрофессионала форму.
– Вирус поражает клетки мозга, в результате в сознании человека образуются те самые «черные дыры». Говорящее название, действительно. Они втягивают в себя личность: память, опыт собственный и опыт поколений сжимаются в неразделимое целое. Индивидуальность носителя соединяется с архетипом и поглощается им. Личное затягивается в «черную дыру» типического.
– И какие же здесь архетипы?
– Анима, – доктор показал на «кормящую», – проще говоря, Мать, Деметра – богиня плодородия. Кронос, – жестом указал на Прокурора, – пожирающий собственных детей. Воин, жрец, зверь… У образованных это мифологическая природа, у большинства же просто хаос. Боюсь представить последствия массового заражения…
– А… Секретарь?
Доктор еще раз оглядел боксы. По надписям нашел Диану Танас, без таблички с именем узнать ее было практически невозможно. Распущенные, спутанные волосы почти скрывали фигуру, оказавшуюся довольно хрупкой без делового костюма. Женщина смотрела в одну точку, кисти рук совершали вращательные движения.
– Доктор, как Вы думаете, что она делает?
– Клубок.
– Простите?..
– Сматывает нить в клубок. Это Ариадна. Мне нужны мои приборы. Срочно!
– Все, что Вы просили, уже доставлено.
Парные шлемы представляли собой систему, пересылающую сигналы мозга от одного участника другому. Тело Секретаря было зафиксировано, ассистенты закрепляли шлем.
– Вы проникнете в ее сознание? – Ферзь не мог сдержать любопытства.
– Скорее, в подсознание. Боюсь,
