Орсон Скотт Кард - Ксеноцид
– Но, отец, каждое слово Хартии было написано тобой.
– В ней я старался отразить желания и взгляды людей, находившихся по обе стороны проблемы. Я выступил простым чиновником.
Цин-чжао низко поклонилась. Она знала правду, как, впрочем, и все остальные. Эта Хартия стала краеугольным камнем будущего величия Хань Фэй-цзы, ибо он не только написал договор, но и убедил обе стороны принять его практически в первоначальной редакции. Такая вольность сделала Хань Фэй-цзы одним из самых доверенных советников великих мира сего. Если он предпочел низвести себя в подобном проекте до роли обычного чиновника, то только потому, что был человеком великой скромности. Также Цин-чжао было известно и о том, что, когда он завершил сей труд, мать уже находилась на грани смерти. Таким был отец – он не презрел ни своего долга по отношению к жене, ни своих обязанностей. Он не мог спасти жизнь матери Цин-чжао, но зато спас многие жизни, которые могли быть унесены грядущей войной.
– Цин-чжао, почему ты решила, что присутствие на кораблях флотилии молекулярного дезинтегратора – явная ложь?
– Потому… потому что это было бы чудовищно. Словно объявился новый Эндер Ксеноцид, собирающийся уничтожить целый мир. Такая сила не имеет ни права, ни причины на существование в нашей Вселенной.
– Кто тебе внушил подобные мысли?
– Обыкновенная этика, – ответила Цин-чжао. – Боги создали звезды и все планеты – кто есть человек, чтобы стереть их?
– Но, помимо этого, боги создали законы природы, которые предполагают такую возможность, – кто есть человек, чтобы презреть дары божьи?
Цин-чжао, пораженная его словами, замолкла. Она никогда не слышала, чтобы отец столь открыто защищал войну, он ненавидел войны в любом их проявлении.
– И снова я спрашиваю тебя: кто внушил тебе, что подобная сила не имеет ни права, ни причины на существование в нашей Вселенной?
– Это мое собственное умозаключение.
– Но предложение это – точная цитата.
– Да. Из Демосфена. Но если я верю в идею, я принимаю ее как свою собственную. Ты сам учил меня.
– Ты должна сотню раз убедиться, что правильно поняла все аспекты предположения, прежде чем уверовать в него.
– Маленький Доктор ни в коем случае не должен быть использован на Лузитании, и, следовательно, он не мог быть послан.
Хань Фэй-цзы мрачно кивнул:
– А почему ты решила, что он никогда не должен быть применен там?
– Потому что это уничтожило бы пеквениньос, юную прекрасную расу, стремящуюся исполнить свое назначение, что свойственно всякому разумному существу.
– Опять ты цитируешь.
– Отец, читал ли ты «Жизнь Человека»?
– Читал.
– Тогда как ты можешь сомневаться в том, что пеквениньос должны остаться жить?
– Я сказал, что читал «Жизнь Человека». Я не сказал, что поверил этой книге.
– Ты не поверил ей?
– Я не поверил ей, но и не отверг. Первый раз книга мелькнула в компьютерных сетях уже после того, как ансибль на Лузитании был отключен. Таким образом, весьма вероятно, что книга родилась не на этой планете, а раз она не принадлежит Лузитании, следовательно все в ней вымысел. И особые сомнения вызывает подпись под ней – «Говорящий от Имени Мертвых». Тем же именем были подписаны «Королева Улья» и «Гегемон», возраст которых превышает несколько тысяч лет. Совершенно очевидно, что кто-то пытается играть на почтении, которое испытывают люди к этим древним писаниям.
– Я считаю, что «Жизнь Человека» правдива.
– Это твое право, Цин-чжао. Но почему ты так считаешь?
Потому что, когда она читала ее, каждое слово показалось правдой. Но что ей ответить отцу? Вот достойный ответ:
– Потому что, когда я читала ее, я почувствовала, что эта книга обязана нести в себе истину.
– Понимаю.
– Теперь ты убедился, насколько я глупа.
– Напротив. Я убедился в твоей мудрости. Когда ты слышишь правдивую историю, частичка тебя откликается независимо от стиля повествования и доказательств, приведенных в нем. Пусть повесть неумело изложена, все равно ты полюбишь ее, ведь ты любишь истину. Пусть книга будет очевидным подлогом, и ты все равно поверишь, что бы в ней ни заключалось, потому что ты не умеешь отрицать истину, в какое бы одеяние она ни была облачена.
– Тогда как случилось, что ты не веришь «Жизни Человека»?
– Я использовал не совсем верные слова. Мы обсуждаем два разных понятия – «истина» и «вера». Ты веришь в то, что история правдива, потому что укоренившееся глубоко в тебе чувство истины взывает к этому. Но ощущение истины не распространяется на фактическую основу всей истории – дословно ли она отражает события, случившиеся в реальном мире? Твое внутреннее чувство правды реагирует на причинность повествования: истинно ли оно передает принципы, на которых основана Вселенная, и волю богов, исполняемую смертными?
Цин-чжао обдумала эти слова и понимающе кивнула:
– Стало быть, «Жизнь Человека» во вселенском смысле может нести истину, но фактически отражать ложь?
– Да, – подтвердил Хань Фэй-цзы. – Ты можешь прочитать книгу и почерпнуть в ней великую мудрость, потому что это есть истина. Но точно ли эта книга представляет нам пеквениньос? Такому не многие поверят – раса млекопитающих, после смерти превращающихся в деревья? Как прекрасно, как поэтично! Но с точки зрения науки – полная нелепость.
– Но тебе откуда знать, отец?
– Я вовсе не уверен в своих заключениях, нет. Природа сотворила множество причудливых вещей, и вероятность, что «Жизнь Человека» подлинна и полностью правдива, действительно существует. Поэтому я не верю ей, но и не отвергаю. Я выжидаю. Однако я не предлагаю Конгрессу отнестись к Лузитании так, будто и в самом деле она населена теми сказочными существами, которые описаны в «Жизни Человека», поскольку все мы знаем: пеквениньос могут нести нам смертельную угрозу. Они чужды нам.
– Они рамен.
– Согласно книге. Но рамен они или варелез, мы точно не знаем. Флот оснащен Маленьким Доктором, потому что может возникнуть ситуация, когда необходимо будет спасти человечество от неописуемой угрозы. Не нам решать, применять его или нет. Решение остается за Конгрессом. Так же как не нам решать, следовало посылать его или нет, – Конгресс вынес свое решение. И уж безусловно, не нам решать, должно ли существовать такое оружие, – боги объявили, что оно может существовать.
– Значит, Демосфен был прав. Молекулярный дезинтегратор присутствует на кораблях флотилии.
– Да.
– И правительственные досье, что обнародовал Демосфен, также подлинные.
– Да.
– Но, отец, в свое время ты наравне с другими заявлял, что это не что иное, как фальшивка.
– Как боги говорят лишь с избранными, так и тайны правителей могут быть известны лишь тем, кто достойно сумеет распорядиться знаниями. Демосфен раскрывал могущественные тайны людям, которые не годились для того, чтобы мудро с ними обойтись, поэтому, ради блага человечества, с этим нужно было покончить. Единственный способ сохранить тайну, когда она уже всем известна, – заменить ее ложью; тогда только ты один снова будешь обладать ею.
– Ты сейчас говоришь мне, что Демосфен не лгал – лгал Конгресс.
– Я пытаюсь донести до тебя, что Демосфен – враг богов. Мудрый правитель никогда бы не послал флот на Лузитанию, не снабдив его средствами, чтобы тот свободно мог отреагировать на любую ситуацию. Но Демосфен использовал свое знание о присутствии Маленького Доктора на кораблях флота, чтобы заставить Конгресс отозвать флотилию. Следовательно, он желает вырвать власть из рук людей, которым сами боги повелели править человечеством. Что будет, когда люди начнут свергать правителей, данных им богами?
– Хаос и страдания, – ответствовала Цин-чжао.
История была полна подобных примеров, пока боги не послали им сильных правителей и институты, способные поддержать порядок.
– Таким образом, Демосфен не соврал, объявив о Маленьком Докторе. Неужели ты думаешь, что враги богов постоянно обязаны лгать? Если бы так! Тогда было бы куда легче их опознать.
– Если мы можем лгать во имя богов, какие еще преступления мы можем совершить, прикрываясь их именем?
– Что есть преступление?
– Противозаконное деяние.
– Что есть закон?
– Понимаю – законы издает Конгресс, следовательно закон – это то, что говорит Конгресс. Но Конгресс состоит из обыкновенных мужчин и женщин, которые способны как на добро, так и на зло.
– Вот теперь ты несколько ближе к истине. Мы не можем совершать преступления во имя Конгресса, поскольку именно он издает законы. Но если когда-нибудь Конгресс встанет на сторону зла, тогда, повинуясь ему, и мы начнем творить зло. Это вопрос совести. Однако, если такому суждено случиться, Конгресс наверняка лишится расположения небес. И нам, Говорящим с Богами, не придется ждать и удивляться происходящему, подобно остальным людям. Если Конгресс когда-нибудь лишится расположения богов, мы сразу узнаем об этом.
