Сергей Галихин - Эра Водолея (главы из романа)

— Пожалуйста, активизируйте свою магнитную карточку, — повторил автомат.

Зубков услышал легкое жужжание электропривода и, не двигая головой, скосив глаза, посмотрел в правый верхний угол автомата. Он не ошибся. В углу просматривался глазок видеокамеры. Карточки у Кости не было, поэтому он развел руками и пошел дальше. Переходя Москву-реку по Новоарбатскому мосту, он размышлял, что за странные автоматы появились на улицах города и как так получилось, что он, журналист, ничего об этом не знает.

На пересечении Нового Арбата и Садового кольца стоял еще один автомат загадочного происхождения и непонятного назначения. На углу дома висела такая же квадратная вывеска, что и на доме возле свалки, с непонятным номером вверху 1404. Зубков повернул направо и пошел в сторону автобусной остановки. Справа от себя он увидел магазин «Продукты». Костя точно помнил, что еще на прошлой неделе здесь было что-то другое, но только не продуктовый магазин.

Возле автобусной остановки был еще один загадочный автомат с монитором и клавиатурой. Возле автомата стояли молодая женщина и девочка лет девяти.

Женщина вращала шарик, выбирая режим работы автомата. Костя медленно подошел к остановке и остановился, беззаботно облокотившись о черную трубу ближней к автомату стойки. До автомата было не более метра, поэтому Костя, не привлекая внимания, мог следить за действиями женщины.

— Мама, ну где же папа? — проверещала девочка. — Он же обещал, что мы пойдем в кино.

— Юля, подожди, — жестко ответила мама. Очевидно, девочка не первый раз уже задавала этот вопрос. — Сейчас узнаем, где папа.

Мама нажала клавишу «Ввод».

— Пожалуйста, активизируйте магнитную карточку, — уже знакомым голосом сказал автомат.

Мама вспомнила, что еще этого не сделала, и, открыв сумочку, достала карточку красного цвета. Вставив ее в автомат, она повторила свои манипуляции с клавиатурой.

— Выберите режим работы.

Ловкость, с которой мама управлялась с клавиатурой и шариком, говорила о том, что она пользовалась им регулярно.

— Введите цифровой код, — проворковал автомат.

Мама набрала цифровой код, и через несколько секунд на мониторе высветился план города и несколько строчек текста.

— Водку пьет наш папа, — спокойно выдохнула мама. — В своей любимой рюмочной.

— А как же кино? — начала кукситься девочка.

— Сходим без него, — ответила мама. — Пошли, вот наш автобус. И даже зеленый. Быстро доедем.

К остановке подкатил зеленый автобус сорок первого маршрута. Одни пассажиры вышли из него, другие вошли. Зашли и мама с дочкой. Зубков остался стоять там, где стоял. Автобус закрыл двери и с легким жужжанием тронулся с места. Костя проводил его взглядом и медленно пошел в сторону Парка культуры и отдыха. В голове был кавардак. Главный вопрос, который не давал покоя: за каким лешим он поперся вчера на «Киевскую»? Что ему там было нужно? Вечер он помнил. Помнил, что шампанское пил. Помнил даже, что хотел сходить в магазин и купить что-нибудь для продолжения. Но вот как он вышел из дома, Зубков вспомнить не мог. Не мог! Как ни старался. И уж ночь на помойке совсем ни в какие рамки не лезла! Идиотизм какой-то. Бывало, конечно, пару раз напивался до бессознательного состояния, но чтобы на улице ночевать… и что вообще было вчера на «Киевской»?..

Впереди шли два молодых парня. Из разговора Зубков понял, что они студенты. Молодые люди решали очень важный вопрос: в каком пивном баре им лучше отметить день рождения приятеля.

— А че ты на «Каширку» ехать не хочешь? — спрашивал один студент.

— От их пива у меня изжога, — ответил второй. — И кофе там не варят, а растворимый я не пью.

— А куда тогда?

— Давай лучше в Парк культуры.

— Это в ту кафешку… там же красенькие не принимают. А у нас всего пять желтых карточек. Ну и у вас с Егором две зеленые…

— Ну и что. Думаешь, не осилим?

— На девятнадцать-то человек?

— Не боись. Мне отец за окончание третьего курса балабашек подкинул.

Можем хоть неделю гудеть. Кстати, давай зайдем в магазин. Мне сандалии купить надо. В башмаках жарко.

— Пошли, — согласился первый студент.

Молодые люди зашли в обувной магазин. Зубков зашел за ними следом.

В обувном магазине было четыре отдела, два мужских и два женских. На одном из отделов мужской обуви висела небольшая табличка, на которой было написано, что к оплате принимаются карточки желтого и зеленого цвета. В другом отделе принимались карточки исключительно зеленые. Студенты зашли в «зеленый» отдел. Зубков автоматически зашел следом за студентами. Пока они выбирали обувь, Костя без всякой цели осмотрел ассортимент. Увиденное ему понравилось. Обувь была превосходного качества и фасонов. Самое поразительное заключалось в том, что большинство моделей было отечественного производства и по качеству они не уступали импортным образцам, стоявшим на соседней полке.

Закончив с «зеленым» отделом, Костя зашел в «желто-зеленый». Тут ассортимент был пожиже и совсем не было импорта. Но даже та обувь, что стояла на полках, была весьма приличного качества. Просто выглядела она попроще. В женских отделах ситуация была та же: в «желто-зеленом» зале продавали высший сорт, а в «зеленом» — обувь экстра-класса.

Выйдя на улицу, Зубков остановился у дверей магазина и задумался.

Увиденное минуту назад его сильно озадачило. Особенно деление кредитных карточек по цвету. Конечно же, он знал, чем отличается серебряная VISA от золотой или платиновой, но никогда не слышал о красных и зеленых. В магазине, в кафе… Костя вдруг почувствовал, что цветовое деление карточек подразумевает некое подобие классового деления их владельцев. От этой догадки Зубкову сделалось нехорошо. Он подошел к лавочке, стоявшей напротив магазина под кленом, и сел в тени под его ветвями. Костя почувствовал, что сходит с ума. Обрывки догадок, как пчелиный рой, сновали в его голове: «Где я?» Ночь на помойке, загадочные автоматы, выдающие местонахождение человека, странные автобусы разных цветов, цветные карточки…

— Общество, у которого нет цветовой дифференциации штанов, — одними губами прошептал Зубков, тупо глядя перед собой и растирая правой ладонью левую часть груди, — обречено на вымирание.

По Садовому кольцу шли люди. Женские ножки сменялись мужскими брюками. Детишки, собаки… опираясь на палочку, проковыляла старенькая бабушка. В голове что-то шумело, в ушах появился слабый звон, в глазах — легкая серая рябь.

— …молодой человек? Вам плохо? — донеслось до Зубкова.

Костя только сейчас почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Он поднял глаза и увидел седовласого старичка, который с тревогой смотрел на него.