Ричард Ловетт - Возвращение "Марии Целесты"

Поэтому Вайнстен не собирался говорить много. Психологи уже заставили его проиграть в мозгу эту сцену бесконечное число раз, журналистов гораздо больше интересовало, как пишется его имя, и сейчас, когда момент наконец настал, все остальное казалось немного глупым.

- Пока, - бросил он и нажал кнопку.

Какое-то мгновение ничего не происходило. А потом гипердвигатель начал вращаться в невидимом измерении.

Еще миг казалось, что ничего по-прежнему не меняется. Затем звезды моргнули.

Вселенная внутри корабля разделилась. Внезапно возникло множество Вайнстенов.

- Как странно, - сказали они друг другу.

Затем время вновь сместилось, и они влились в мета-сознание, большинство частей которого никогда не слышало о «Марии Целесте».

- Не будь таким сопляком. Это совершенно безопасно. Вайнстену Первому было шесть лет, он сидел на причале, бросал

в воду плоские камешки и наблюдал, как волны расходятся в разные стороны. Стояла жара, и озеро Озаркс было таким же сонным и апатичным, как Вайнстен - темное зеркало, отражающее все и ничто; вода, непроницаемая, как и тот кофе, который готовила мать Вайн-стена.

- Давай, - сказал еще раз его кузен Олсен. Он застыл на краю причала, согнув колени, готовый к прыжку. - Ты же умеешь плавать.

Вайнстен уронил в воду камень и наблюдал за тем, как кругляшок исчезает в глубине.

- Неохота, - ответил он, хотя это было не совсем так. Солнце стояло почти в зените, и какой бы мутной ни выглядела вода, она все же сулила некую надежду на облегчение. Где-то вдалеке взвыла моторная лодка, увлекая водных лыжников к неизвестной цели. В бассейне города Топика Вайнстен плавал, словно рыба. Но кто знает, какие ужасы подстерегают его здесь?

Чтобы отвлечься, он подумал о волнах. Если бы озеро было достаточно большим, они могли бы распространяться бесконечно, изменяя все на своем пути, даже если бы никто, кроме самих волн, не заметил этого. В данный момент его мать, наверное, все еще болтала по-китайски через свой имплантированный спутниковый телефон, а отец находился на полпути в какое-нибудь место, о котором Вайн-стен ни разу не слышал, обещав вернуться к выходным, хотя все знали, что он этого не сделает. Они называли такие встречи семейным воссоединением, но единственной семьей, которую знал Вайнстен, были его тетушки, дядюшки и кузены, и в данный момент один из них, тот, который действительно нравился Вайнстену, считал его сопляком.

Вайнстен наблюдал за прыжком Олсена. Двоюродный брат прыгнул высоко и далеко, как пушечное ядро, которое врезалось в поверхность озера и разбило его с громким плеском, куда эффективнее, чем любой из камешков Вайнстена.

Олсен исчез, а затем вынырнул, ухмыляясь:

- Раз плюнуть! Давай!

Вайнстен покачал головой. Он мог быть упрямым, когда хотел.

- О черт, - сказал Олсен. - Это все из-за тех идиотских историй, которые рассказывал нам дядюшка Билли прошлой ночью, не так ли? - Олсен покачал головой очень по-взрослому: - Говорю тебе, он был пьян. А даже если нет, он все равно идиот. Не бывает никаких озерных акул. А также, - продолжил он с превосходством третьеклассника, - каймановые черепахи не вырастают настолько большими. - Он криво ухмыльнулся: - Они могут укусить тебя за палец, но абсолютно не способны утащить тебя под воду.

Он отплыл от причала, подняв кучу брызг.

- Давай!

Вайнстен потряс головой.

- Неохота! - повторил он, хоть и знал, что у Олсена шило в одном месте. Под этой обманчивой зеркальной поверхностью мог скрываться любой сюрприз. В том-то и дело: невозможно увидеть, что находится под тобой.

Выражение лица Олсена изменилось.

- Слабак! - процедил третьеклассник. - Если черепаха доберется до причала и утащит тебя под воду, так тебе и надо!

Вайнстен в панике отодвинулся от края, в то время как Олсен победоносно перевернулся на месте и нырнул головой вниз. Секунду спустя кузен появился на поверхности.

- И-и-йа! - завопил он и замолотил руками по воде. - Что-то схватило меня! - и он снова ушел под воду, стал невидимым, если не считать взмутившейся воды и целого взрыва пузырьков.

Затем вода успокоилась.

Вайнстен обернулся, оглядел пустые доски, и его ноги отказывались двигаться. Он попытался закричать, но ничего не получилось. Все равно помощь слишком далеко. Если его мама все еще болтает по имплантанту, она не обратит на эти крики ни малейшего внимания. Вайнстен вновь посмотрел на воду, заклиная, чтобы Олсен наконец появился, но вокруг стояла тишина, не было даже волны, которая показала бы путь акулы, утаскивающей свою добычу на глубину.

Вайнстен еще не знал этого, но то был один из моментов, сформировавших его жизнь. Точки принятия решения переместились. Волны расходились. Существовало много разветвлений, но основных путей наметилось два.

Вайнстен Первый остался на причале, отодвинувшись как можно дальше от опасной воды, хныча и дрожа.

Вайнстен '36.07.12:1314 поспешил на помощь. Не то чтобы он знал, как найти своего кузена или что делать, если найдет его, но ринулся вперед.

Всплеск поглотил мальчишку и повел на глубину. Вайнстен думал, что его могут съесть в любой момент.

Его окружала темнота. Затем он понял, что ничего не видит. Вайнстен открыл глаза, и стало светлее, только все было коричневым. Он по-прежнему ничего не мог разглядеть, так что принялся наугад молотить руками, надеясь наткнуться на что-нибудь похожее на Олсена. Но Олсена там не было, и потребность в воздухе повлекла его обратно на поверхность. Вайнстен вынырнул, кашляя и выплевывая воду, судорожно протирая глаза, наполняя легкие для второго погружения.

- Эй, трусишка, - сказал кто-то сзади. Вайнстен вздрогнул и обернулся.

Олсен качался на спине под причалом, держась за сваи.

- Неплохо я тебя наколол, а?

Голос вернулся к Вайнстену, и он заорал так, как может орать только шестилетний ребенок, он захлопал руками по воде, направляя брызги в издевательскую усмешку Олсена.

Затем все было прощено, и место под причалом стало их любимым укрытием от солнца до конца недели.

В свои шестнадцать Вайнстен Первый был самым что ни на есть чокнутым «ботаником». Если бы он захотел, то мог бы даже стать тем школьником, который произносит прощальную речь на выпускном, но год назад он специально получил тройку по биологии, так что эта честь не пополнила список его презираемых сверстниками достижений. Такие вещи ценились при поступлении в университет, но для общественной жизни были равносильны самоубийству.

Особенно Вайнстен ненавидел уроки физкультуры, которые Комитет по вопросам образования штата Канзас в своей бесконечной мудрости сделал обязательными для всех учащихся средних школ.